Можно ли в воскресенье совершать отпевание, панихиду, литию?

о. Михаил Желтов: «Для справки: до 14 века этой ектении в чине литургии не было вовсе, а в 15 веке, когда она только-только появилась, она возглашалась лишь во вселенские родительские субботы, причём не после сугубой, а _вместо_ нее (для примера, Служебник 15 в. из собрания Троице-Сергиевой Лавры.
Так что я полагаю, что эту ектению не нужно возглашать не только при празднике/бдении/полиелее, но и вообще никогда, кроме родительских (а возможно, и прочих) суббот и случаев специально выделенного поминовения — в сороковой день, годовщину и т. п. — персонально известных священнику/прихожанам усопших.
deacon.ru/community/viewtopic.php?f=24&t=2378

Лично я на праздники и воскресные дни всегда опускаю ектенью об усопших. Но на анафоре (а я читаю ее гласно) всегда поминаю усопших

Мне известен случай, когда у митрополита Филарета Дроздова умерла мама в субботний вечер, он отслужил литию по ней лишь после вечерни в воскресный вечер. Я совершаю панихиду перед Всенощным бдением, если нет конкретных указаний, к примеру, родительские субботы.

Уместно о «ни поминании» в воскресный день говорить, когда каждый день совершается богослужение. А если служба раз в неделю или на праздники, как это происходит в сельских храмах, то тоже отказывать? Кажется неразумно

К реплике о. Максима Юдакова, что «отпевание можно совершать даже на Пасху». Если следовать указаниям «Настольной книги священнослужителя», том 4, стр. 484, Москва, 1983: «Не совершается погребение умерших в первый день Пасхи, в день Рождества Христова до вечерни», то же указание имеется и у Булгакова С. В. в его «Настольной книге священнослужителя».
И, думаю, прав о. Максим в том, что «поминать на ектенье нужно, когда „есть приношение“ (т.е. когда специально просят)». Это даже в Служебнике написано на Литургии Иоанна Златоуста перед заупокойной ектеньей: «Аще же будет о усопших приношение, диакон или священник глаголет ектению сию».

Про отпевание на Пасху и Рождество вполне ясные указания имеются, отцы уже привели их. По вопросу ектиньи тоже. Она полагается тогда, когда совершается Литургия по усопшим, когда по входе поётся кондак «Со святыми упокой». В праздники и воскресения она не полагается. Поминовение усопших совершается в эти дни лишь на проскомидии и по освящении Даров. Если в субботу я не служу парастас, то служу в пятницу после вечерни большую панихиду с чтением рядового канона о усопших по гласу текущему. Литии служу в будние дни после Литургии как частную требу. Приход одноштатный у меня, службы не каждый день.

В обычные воскресения отпевание, панихида или лития могут совершаться как частные требы.

На эти вопросы есть аргументированные ответы в фундаментальном труде «О поминовении усопших по уставу Православной Церкви» нашего выдающегося литургиста святителя Афанасия (Сахарова), исповедника, епископа Ковровского.

Как-то в беседе с одним святителем мы коснулись вопроса о поминовении усопших в праздники. По поводу высказанных мною суждений по этому вопросу мой собеседник укоризненно заметил: «Очевидно Вам не приходилось хоронить близких, поэтому Вы так и возражаете против праздничного поминовения усопших». Это замечание весьма смутило меня, так как, действительно, до этого времени мне не приходилось хоронить близких.

В ноябре 1930 г. скончалась моя мать. Это была первая и единственная незаменимая утрата, тем более тяжелая, что мне не судил Господь быть ни при одре, ни при гробе почившей, и в моем невольном уединении не с кем было поделить мое горе. А горе было так велико, переживания были так тягостны, что письмами своими я перепугал своих друзей. В моем одиночестве единственным облегчением скорби, единственным утешением было богослужение. Господь именно с этого времени дал мне возможность совершать и литургию. Известие о кончине было получено в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Начало первого сорокоуста совпало с попразднством. Затем были праздники. Поэтому лишь на 9-й литургии было в первый раз пропето «Со святыми упокой» и произнесена заупокойная ектения. В 40-й день не было панихиды и никаких заупокойных молений, так как это был первый день Рождества Христова. За первым сорокоустом Господь помог мне совершить еще пять. И во все это время, совпавшее с периодом пения Триодей Постной и Цветной, не было сделано ни одного отступления от Устава в сторону усиления заупокойных молений. При всем том не было чувства какой-либо неудовлетворенности, не замечалось какого-либо ущерба, а сыновняя любовь находила полное удовлетворение в принесении бескровной жертвы в память усопшей и в тайном поминовении ее имени в важнейшие моменты литургии. Поэтому теперь, излагая церковные правила поминовения, я не боюсь уже укора, подобного тому, какой сделан был мне раньше, и со всею решительностью утверждаю, что только послушание Святой Церкви, подчинение Ее уставам может дать подлинное облегчение скорби, утешение в горе и полное удовлетворение потребности молиться о любимых.

Знаю, что по поводу моих высказываний в предлагаемой статье мне скажут: «Может быть верно, что Вы говорите. Может быть многое в современной церковно-богослужебной практике поминовения усопших является отступлением от церковного Устава. Но к этому у нас уже ПРИВЫКЛИ и отступление от установившихся, хотя бы и противоуставных порядков может вызвать смущение не только среди мирян, но и среди духовенства и может даже грозить новым расколом».

К сожалению, это в значительной мере справедливо. И главная наша беда в том, что у нас все меньше остается знатоков устава, какие бывали в допетровской Руси не только среди духовенства, но и среди мирян. Теперь уставным считают не то, что действительно соответствует букве и духу Церковного Устава, а то, к чему привыкли, как к УСТАНОВИВШЕМУСЯ. Но следует ли отсюда, что со всем этим надо мириться, что опасение чеховского «человека в футляре», «как бы чего не вышло» надо поставить выше необходимости принятия неотложных мер против беззаконного нарушения и искажения церковно-богослужебных законоположений и что надо отказаться от попыток вернуть в законное церковное русло далеко уклонившуюся от него современную церковно-богослужебную практику? Конечно нет! К сожалению, самочинные эксперименты печальной памяти обновленцев затормозили и чрезвычайно осложнили необходимое, неотложное дело упорядочения нашего богослужения. Поэтому теперь его надо начинать с особой осторожностью и осмотрительностью. Нужна долгая и основательная подготовка как среди мирян, так и среди духовенства. Нужна большая предварительная разъяснительная работа. Настоящая статья и является одним из первых шагов в этом направлении.

Важно и необходимо и мельчайшие детали чинов и служб церковных исполнять именно так, как они изложены в уставе, ибо только тогда богослужение будет иметь тот именно смысл, какой дает ему Святая Церковь. В частности, важно и необходимо и дело поминовения усопших совершать именно так, как повелевает Святая Церковь в Уставе церковном, за святое послушание Ей, а не так, как каждому из нас нравится или хочется.

Нередко говорят: «Зачем эти стеснения? Почему в данный день нельзя помянуть усопших, или можно поминать, но не так, как желательно мне, не по-моему? Я люблю моих усопших сродников и друзей и чувствую потребность именно сегодня помянуть любимых мною. Что худого, если я исполню эту потребность любви, хотя бы и с некоторым нарушением уставных правил? Любовь выше всего. Не человек для субботы, а суббота для человека!»

Но неразумно и неосновательно оправдывать свое самочиние ссылкой на христианскую любовь. Апостол наставляет, что «любовь… не бесчинствует"(1Кор.13:4−5), а христианская свобода не должна быть поводом к распущенности (Гал.5:13). И может ли быть польза для души умерших или живых от попрания священных правил, внушенных Церкви Божественным Духом? Святая Церковь любит своих чад, живых и усопших, больше, чем любим мы самых близких и дорогих нам людей. И нас она усиленно призывает любить своих собратий 66. Но всему должна быть мера. Должна быть мера и любви. Какая любовь выше любви родительской? Но чрезмерная, неразумная любовь родителей к детям часто только портит последних, и вместо пользы приносит величайший вред.

Говорят также: воскресные и праздничные дни уступают же иногда часть своих песнопений в пользу празднуемых святых. Можно думать, что и Господь и святые не погневаются, если они будут как бы несколько потеснены чрез внесение в праздничное богослужение некоторых заупокойных молений.

Но в том-то и дело, что и это возражение уже предусмотрено в нашем Уставе. Святая Церковь, с мудрой рассудительностью 67 составившая правила соединения служб праздников Господских, Богородичных и святых, с той же мудрой рассудительностью разработала и стройную систему поминовения усопших, в которой точно определила когда, где, как и кого можно потеснить в пользу прославленных святых или непрославленных усопших. Так например в субботы вселенские ради усопших Она вытеснила почти совсем минейные памяти 68. Потеснив в других случаях усопших, Она сделала это потому, что хорошо знает, убеждает и нас поверить ей, что усопшие не погневаются, когда в соответствии с церковным Уставом потеснят их в пользу праздника, не погневаются на отсутствие гласного моления о них даже в особо знаменательные для них дни, но с любовью порадуются и утешатся нашей любовью и послушанием к любимой их и Нашей Матери.

Отменяя и даже воспрещая в известные дни усиленные моления за умерших, сосредотачивая исключительно и безраздельно все внимание верующих на праздничном событии, Святая Церковь тем самым проявляет свою заботу о том, чтобы праздничная радость их была полной, совершенной, ничем не омрачаемой69. «Несоответственное и чуждое, — говорит святитель Григорий Нисский, — кроме того, что не приносит никакой пользы, составляет нарушение порядка и приличия не только в речах, имеющих предметом служение Богу и благочестие, но и в тех, кои относятся до внешней и мiрской мудрости. Ибо неужели найдется столь неразумный и смешной ритор, который, будучи позван на светлое торжество брака, оставит приличную и блестящую сочувственную радости праздника речь и начнет жалобно петь плачевные песни и оглашать брачные покои печальными рассказами о несчастиях, описываемых в трагедиях… Если же в мiрских речах хороши порядок и знание дела, то гораздо более приличны они, когда дело идет о великом и небесном» 70.

Своими правилами о поминовении усопших, как и вообще всеми своими установлениями, касаются ли они богослужения или дисциплины, Святая Церковь предлагает испытание послушания своих чад, искренности их любви ко Господу и бескорыстия любви к ближним 71. Это как бы своего рода древо познания добра и зла, данное для воспитания и укрепления воли православных христиан. Не забывай своей обязанности молиться об усопших, чаще поминай их, но только в те времена и в тех формах, какие даны Святой Церковью и не преступай положенных пределов.

А кто и в воскресные дни, и в великие праздники не хочет оставить усиленных молений об усопших и ограничиться только дозволяемым Церковью, кто говорит, что он не может этого сделать по причинам сильной любви к усопшим, тот показывает своим своеволием и оправданием, что он не только не хочет слушаться Святой Церкви, но даже дерзает судить Ее, считая Ее уставы не в достаточной мере исполненными духом христианской любви. Не следует ли по этому поводу сказать словами Митрополита Филарета: «Так думать значило бы слишком мало думать о Церкви и слишком много о себе» 72. Для проявления естественной, но в законных пределах христианской любви к усопшим Святая Церковь всегда (как показано будет далее) оставляет и за богослужением общественным и в частной молитве достаточно свободы и места. Она сама не опустит ни одного случая, когда и где можно, не нарушая установленного Ею строя богослужения и молитвы, вознести моления об усопших. Но кто во что бы то ни стало, вопреки уставу церковному, требует, например, провозглашение вслух всех богомольцев имен усопших, и неразрешенных Церковью в данный день заупокойных молений, задерживая таким образом около усопших внимание молящихся вопреки намерению Церкви, отвлекая его от главного предмета праздничных воспоминаний, тот показывает этим, что он, очевидно, любит своих усопших больше, чем Господа, забывает или не считает важными Его слова: «Кто любит отца или матерь… сына или дочь более… Меня, несть Меня достоин» (Мф.10:37). Сам Спаситель, проявлявший столько нежной любви к Своей Матери, так заботившийся о Ней даже в ужасные минуты предсмертных страданий и тем подавший всем пример горячей до забвения о себе любви к родителям, в известном случае сказал Своей Матери и названному отцу: «Зачем было вам искать Меня? Или вы не знаете, что мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк.2:49). Ради исполнения других, более высоких обязанностей, Он требует даже как бы забвения любви к родителям. Новому ученику Своему, просившему позволения прежде пойти похоронить отца своего, Он говорит: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царство Божие» (Лк.9:60). «При других обстоятельствах Христос благословил бы эту сыновнюю преданность, желавшую почтить даже прах умершего отца. Но теперь нужно было показать, что когда требуют того интересы высшего Царства, Царства небесного, то человек ради их должен порвать со всеми семейными отношениями» 74. А это уже не будет христианская любовь. Это будет только искание «своих си» (1Кор.13:5). Это будет только угождение себе, эгоизм, желающий сделать по-своему, как ему нравится, как ему хочется, не считаясь даже с тем, будет ли это отрадно или только причинит скорбь якобы любимым усопшим. Не опечалятся ли они от мысли о том, что их братья, оставшиеся на земле, любят их более чем Господа, свои желания ставят выше послушания Церкви. Усопшие, как разрешившиеся от уз плоти и телесной ограниченности, лучше живых понимают смысл, значение и ценность данных Церковью правил и уставов. И если, как мы веруем, дела и поступки живых находят тот или иной отклик в сердцах усопших, то несомненно их радует проявление только подлинной христианской любви, только то, что чуждо эгоизма, что совершается как послушание Святой Церкви. Все же самочиние в поведении живых причиняет усопшим только печаль. С. 19−24

В соответствии с церковным уставом и древней практикой поступали и на Руси еще в прошлом столетии. Так, Митрополит Московский Филарет, получив в субботу известие о смерти своей сестры, во вторник пишет к родным: «Получив известия ваши в субботу, в Воскресение совершил я литургию, молясь о ней тайно. Панихида была после вечерни, а открытое поминовение на литургии вчера». Таким образом, святитель Филарет не только не дерзнул на гласное поминовение новопреставленной за литургией в воскресный день, но не нашёл возможным даже и панихиду совершить непосредственно после воскресной литургии (как обычно, не задумываясь, делают теперь), а отложил ее до окончания будничной вечерни к понедельнику, и отпевание своей матери, скончавшейся в пятницу, он совершил не на третий день, в воскресенье, а на 4-й — в понедельник. Он случился в такой день, когда устав не допускает никакого гласного поминовения усопших даже в качестве частной требы, в ближайший к нему день, когда таковое поминовение может быть совершаемо. С. 97

ВОСКРЕСНЫЕ ДНИ

Строй службы воскресных дней исключает всякую возможность присоединения к нему гласных заупокойных молитвословий и в какой-либо форме гласного поминовения усопших, как не соответствующих праздничному торжеству ежеседмичной Пасхи. Сохраняются лишь краткие общие поминальные формулы на сугубой ектении вечерни, утрени и литургии и на заключительной ектении полунощницы и повечерия. Указатели при апостоле и евангелии и в Типиконе совсем не назначают заупокойных чтений для воскресного дня. Поминовение в Великом посте возможно лишь в субботу и невозможно в воскресенье. В чине литургии Василия Великого, совершаемой лишь в воскресные и немногие другие дни, когда гласное поминовение усопших не разрешается, совсем нет и упоминания о заупокойной ектении. Это не случайное умолчание, а очень характерная подробность, утверждающая то положение, что в воскресные дни, как и вообще во все дни, когда совершается литургия Василия Великого, Церковный Устав не предполагает даже возможности как гласного поминовения усопших, так, следовательно, и каких бы то ни было заупокойных молений, которые врывались бы диссонансом в воскресное и праздничное богослужение.

В строго уставных обителях, где чтение так называемых вечных синодиков, в которые вписывались имена жертвователей на вечное поминовение, было неусыпным (т. е. непрерывным, круглосуточным от сменяющихся чтецов) и производилось (конечно тайно) в течение всех суточных служб вечернего, утреннего и дневного богослужений, и это ТАЙНОЕ поминовение усопших оставлялось в воскресные и праздничные дни. В древнем обиходе Волоколамского монастыря по этому поводу дается указание: «А не чтется синодик во весь год по вся недели воскресения ради и в праздники Владычни и Богородичны и великих святых, в них же поется всенощное бдение. Да и Великий пост во весь, разве по субботам, до Лазарева воскресения». С. 119−122.

СЛУЖЕНИЕ ПАНИХИДЫ ПОСЛЕ ЛИТУРГИИ

У нас установился обычай, по которому панихида в большинстве случаев совершается непосредственно по отпусте литургии. Обычай этот не имеет оснований в Уставе. Типикон не предусматривает возможности совершения тотчас после литургии еще каких-либо богослужений.

Литургия — завершение всего круга суточного богослужения. Все остальные службы подготовляют верующих к участию или к присутствию при совершении таинства Евхаристии. Настроение христианина, начиная с вечерней службы и проходя через нощное и утреннее богослужение, постепенно все повышается. На литургии же, при «Твоя от Твоих» и «Святая Святым» оно достигает высшей степени. Здесь радость христианина выше всякой праздничной радости, здесь торжество выше всякого праздничного торжества. Это ежедневная пасха христианина. Большего утешения, большей радости и торжества для христианина быть не может. Вот почему почти непосредственно за совершением таинства Тела и Крови Христовых оканчивается весь круг суточных служб, причем даже заключительная служба 9-го часа здесь не совершается, а относится на вечер. Церковь хочет, чтобы верующие вышли в домы свои, благодаряще Бога, с пасхальным настроением, чтобы с ним приступали к трапезе, с ним шли на дело свое. После соприсутствия и созерцания великого Таинства обращаться хоть бы к друзьям Спасителя нашего (Ин.15:12) — это уже понижать настроение, пасхальную радость заменять просто праздничной радостью. А совершать непосредственно после литургии продолжительные моления об усопших еще менее соответствует значению литургии и показывает только, что мы не в достаточной мере понимаем, недооцениваем значение этой божественной службы и совершаемого на ней великого Таинства, как нашей Пасхи божественной.

Устав церковный предполагает, что всякие моления, какие только могут быть в данный день, должны быть окончены до литургии или отложены до окончания вечерни. После всего суточного круга служб молящиеся нуждаются в отдыхе, в подкреплении трапезой. В конце литургии может быть только чин над кутией в честь праздника или в память усопших. Но, во-первых, это очень краткое моление, а во-вторых, это уже как бы предначатие трапезы, часть трапезы.

Древняя Русь совершала множество разнообразных молебнов и после вечерни, и после утрени, и перед литургией, множество крестных ходов и так называемых действ. Но все это заканчивалось до литургии. Даже так называемые царские молебны в дни тезоимств и рождений совершались накануне после вечерни.

Относительно того, что по окончании литургии не может быть никакого другого богослужения, церковный Устав дает определенное и точное указание. Непосредственно «по отпусте божественный литургии исходит настоятель и братии последующим по нем два (два, т. е. попарно) и глаголют псалом 144… Достигше же в трапезу, и кончену бывшу псалму, глаголем молитву трапезы «Отче наш».

В другом месте, при изложении чина панихиды в пяток вечера, следующего непосредственно за отпустом вечерни и потому не имеющего обычного начала, замечается: «Во ино же время КРОМЕ ВЕЧЕРНИ И УТРЕНИ бывает начало по обычаю». Это замечание говорит о том, что устав допускает возможность совершения панихиды или во «ино время», вне всякой связи с общественным богослужением, или только после вечерни или утрени, но отнюдь не после литургии.

Совершение панихиды пред литургией практически было бы полезно и в том отношении, что тогда сравнительно легко можно было бы разгрузить литургию от чтения множества помянников на литургийной заупокойной ектении. Все помянники были бы вслух прочтены на панихиде пред литургией, на литургийной же ектении можно было бы ограничиться общей формулой и теми немногими именами, для которых данный день есть действительно поминальный день, о которых по особому случаю бывает приношение.

Совершение панихиды после литургии в качестве дополнения к общественному богослужению несоответственно и по времени. Самое название «панихида» по переводу с греческого означает службу всенощную. Поэтому она может быть после вечерни, как всенощное бдение должно быть после малой вечерни. Она может быть во время, предназначенное для утрени или близкое к нему, так как панихида по своему строю есть сокращенная утреня. Но как совершать панихиду — СЛУЖБУ «ВСЕНОЩНУЮ» в обеденное время, близкое к полудню, около которого должна оканчиваться литургия, «обедня», предобеденная служба? С.190−194.

О поминовении усопших по уставу Православной Церкви. Святитель Афанасий (Сахаров), исповедник, епископ Ковровский. М., 2011

о. Андрею 33 раза «Аминь», а вот на счет замечания о. Максима о т.н. «монашеском правиле», большой вопрос, тем более по вопросу заупокойных чинопоследований. В чем собственно отличие монастыря от прихода (если конечно не иметь ввиду сельский храм с одной литургией в неделю) в плане необходимости соблюдения богослужебного устава, во всяком случае в части рассматриваемого вопроса. Между прочим в Богослужебных указаниях, издаваемых патриархией, нигде не указывается, что они адресованы только монастырям. Я не хочу показаться «ярым ригористом» в этом смысле, и готов согласиться с разного рода сокращениями и отступлениями от устава, опять же исходя из соображений икономии (на что чаще всего ссылаются), однако из собственного опыта церковной жизни знаю, что всякое отступление (как от устава, так и вообще всякого рода послабления в личной духовной жизни) не являются в итоге конечным пунктом, а лишь этапом к дальнейшим отступлениям во всех смыслах. Слабые мы. Поэтому предлагаю всеми силами держаться за этот «скелет» под названием УСТАВ, чтобы не превратиться нам в итоге в безхребетную медузу.
Простите за менторский тон.

Логика Устава, упраздняющего нарочитые заупокойные прошения в праздничные дни, в том, что всему своё время, время плакать и время радоваться. Причастившись, прося Христа исполнить радости и веселья сердца наша, а потом тут же идти на панихиду, от этого диссонанс в душе происходит. Вполне достаточно общих заупокойных молитв литургии для поминовения. Ведь поминовение за литургией у Чаши исчерпывающее, что ещё к нему можно добавить? Необходимо объяснять это прихожанам.

Безусловно позиция св. Афанасия Сахарова в своем высоком литургическом миропонимании является наиболее истинной, однако проблема именно в том, что до столь высокого литургического самосознания нашему народу еще очень и очень далеко. Думаю, что, двигаясь в этом направлении, нужно стараться исключать велегласное заупокойное поминовение из последования самой Литургии (за исключением назначаемых уставом в родительские субботы и т. д.), а так же стараться несколько разнести по времени Литургию и панихиду (литию) — насколько это возможно. К примеру, у нас на приходе последнее время мы пришли к такой практике: водосвятный молебен и литию в воскресные и праздничные дни служим до начала Литургии, а после Литургии уже никаких поминовений и последований. Получается, что и впрямь «с миром изыдем» (уже все совершилось) и народ не чувствует себя обделенным, так сказать.

Буква мертвит.
Смысл запрета совершать заупокойную ектинию состоит в том, чтобы не вносить печальных нот в радостную песнь.
А почему, собственно говоря, молитва об усопших праведниках обязательно должна быть печальной? Или усопший уже и не член Церкви?
Разве не отрадно усопшему знать, что люди, с которыми он вместе молился и трудился во славу Божию, составлял вместе со всему единую Церковь во Христе, причащаясь Святых Тайн, и после смерти остается в том же единстве. О нем помнят и заботятся. На Литургии мы привлекаем усопших верных к торжественному богослужению вынимая частицы на Проскомидии и, понимая, что усопшие не настолько праведны, чтобы не являться на Суд Божий, просим о их помиловании на ектинии с твердым упованием. Что здесь печального?
Если поминать неверных, отпавших, безбожных, то, разумеется, надежды мало и печаль, естественно, должна бы присутствовать, но о них на Литургию не подают. Но ведь подают.
А вот что действительно вносит печаль в богослужение так это произнесение сугубых молитв о здравии «Врачу душ и телес…», которую без печали о болящем слышать невозможно, так как мы знаем, что мы здесь при здравии и в радости, а он там на ложе в страданиях и скорби.
Ни после, ни до Литургии молебны представляются на мой взгляд не вполне логичными, хотя они имеют право быть. Так как в самой Литургии предусмотрено постепенное нарастание молитвенного напряжения и постепенное же ослабление так, что по окончании службы проистекает некая молитвенная инерция в виде торжественного фона или настроения души, которую могут сбить молебны. Хотя кому как. Может быть кому то и мало.

С тем, что после литургии не должно больше служиться НИЧЕГО, я согласен на 100%. Однако укажу на ИСКЛЮЧЕНИЯ.

1. Водосвятные молебны. Я всю жизнь не понимаю, когда (обычно на престольные праздники) ПЕРЕД литургией служат так называемое малое водосвятие. Позвольте, а как же быть с этой святой водой, которую до причастия вкусить-то нельзя? И сам устав, назначая УСТАВНОЕ водосвятие ПОСЛЕ литургии Крещенского сочельника, тоже говорит об этом!

2. Чин торжества Православия.

А этот случай как раз я считаю глубоким недоразумением. Имею в виду ставшее традиционным служение вечерни (иногда с 9-м часом), да ещё с её коленопреклонными молитвами, сразу после литургии в Пятидесятницу… А ведь на эту традицию никто даже не смеет посягнуть!