Трудности окормления военной части

Я так понимаю, что батюшка, который задает вопрос по поводу окормления военнослужащих, не является штатным военным священником, а просто прикреплен к какой-то части и ее окормляет.

Первое, что скажу: я не считаю, что если священник не служил в армии, то это является препятствием к тому, чтобы ему окормлять воинскую часть. По моему глубочайшему убеждению, священник в армии должен быть, прежде всего, священнослужителем, он должен быть добрым пастырем. И если военнослужащие это чувствуют, то они к нему тянутся вне зависимости от того, служил он в армии или не служил, умеет ли прыгать с парашютом, умеет ли стрелять или не умеет. Это все совершенно неважно. Он должен быть пастырем.

Вот со временем действительно проблема, его всегда очень не хватает. И в постепенном преодолении этой проблемы и должна заключаться деятельность священника. Возможно, что-то можно предложить тому же замполиту, который сочувственно относится — например, предложить список бесед на какие-то темы, которые могли бы быть интересны военнослужащим, причем не только срочникам, но и офицерскому составу.

В рамках так называемой общественно-государственной подготовки (в армии это называется ОГП) наши военнослужащие постоянно учатся. Как правило, ОГП происходит в понедельник (возможно, в других частях это какой-то другой день), то есть в будний день. И если попытаться эти беседы священнослужителю проводить в рамках этой общественно-государственной подготовки, то это может стать хорошим началом. Так, потихонечку, можно будет войти со своим словом в это воинское сообщество.

Дело в том, что не всегда военачальники в конкретных частях понимают, что должен делать священнослужитель. Чаще всего они считают, что роль священнослужителя заключается в некой обрядовой деятельности. И надо объяснить, что наше главное служение среди воинов, по крайней мере, в мирное время — это служение словом, то есть просвещение. Мы должны просвещать наших военнослужащих. И для этого можно найти время даже в их таком плотном графике.

Что касается возможности отслужить молебен или даже совершить Литургию, то, я думаю, что со временем, если присутствие священнослужителя станет для военнослужащих привычным, то изменится и их отношение, их сердца раскроются, и тогда можно начинать уже более личную пасторскую работу. Но для того, чтобы это произошло, нужно потрудиться, все потихонечку, не надо волноваться этому батюшке. Я думаю, если у него есть искреннее желание нести евангельское слово, слово Божие, то это желание обязательно найдет свой путь и поможет ему преодолеть какие-то временные трудности.

Какие темы можно посоветовать для бесед? Могу начать от обратного, то есть сказать, какие темы я не советовал бы. Точно не стоит брать политику, которой иногда наши батюшки увлекаются и пытаются говорить военнослужащим о том, что весь мир обрушился на Россию, потому что мы оплот Православия. Это такой великодержавный пафос, который, мне кажется, не то, чтобы излишен, но он не достигает цели. Мы не для этого в армии присутствуем.

Военнослужащие со вниманием слушают, когда мы им говорим о Церкви. В силу того, что они, как правило, люди в основном далекие от храма, то они нечего не знают, и если им интересно рассказать о том, что такое Церковь, какие в ней есть таинства, рассказать о Христе, попытаться как-то донести до них Евангельское повествование, рассказать о смысле церковных праздников — не через призму народных традиций, а раскрыть их глубокий смысл, — то они с благодарностью, со вниманием слушают.

Конечно, нужно постепенно к этому подходить. Как писал апостол Павел, что прежде, чем переходить к твердой пище, нужно накормить молоком (ср.: 1Кор.3:2). И когда сложатся какие-то доверительные отношения, то поменяются и обсуждаемые вопросы. Возможно, возникнут какие-то более внутренние темы — тема семьи, например. Но, опять же, говорить надо не с позиции того, как все плохо, а с позиции Церкви: почему с точки зрения духовной жизни происходят измены? Почему семьи разрушаются?

Мало-помалу, если проявить достаточно терпения и не стремиться всеми правдами и неправдами загнать военнослужащих на молитву или заставить участвовать в таинствах — тем более если они еще внутренне к ним не готовы, — то постепенно можно подойти к внутреннему человеку. Это очень важно.

Что делать с тем, что некоторые военнослужащие, особенно срочной службы, не имеют возможности осуществлять свою духовную жизнь, быть в храме во время прохождения срочной службы? Нам в этом плане проще: у нас есть штатный священнослужитель, а штатный священник для того и в штате, чтобы быть доступным, тем более, для срочников. И если срочник заявляет о своем желании быть в храме или просит, чтобы ему позвали священнослужителя, то препятствий к этому быть не может. Насколько я знаю, в военном руководстве за этим достаточно строго следят.

Мне кажется, очень важно не бояться открыто говорить о своем желании. Знаете, бывает, что верующие юноши, когда не видят поддержки вокруг, могут постесняться проявления своей веры. Этим, кстати, они кардинально отличаются, например, от ребят-мусульман, которые совершенно не боятся заявлять о том, что им нужно, чтобы им дали возможность совершить какой-то им необходимый молитвенный обряд. Наши юноши иногда этого стесняются. Я хочу сказать, что стесняться не нужно, и все возможности для этого есть. Потому я бы посоветовал ребятам, которые проходят срочную службу, поговорить об этом прежде всего с замполитом и выйти на контакт со священнослужителем. Насколько я знаю, в наших частях, которые мы окормляем, таких проблем нет.

Хотя год, на самом деле, это не такой уж большой срок — пока присяга, пока какие-то процедуры…

Но в целом наши священнослужители находятся в постоянном общении со срочниками, и храмы у нас сейчас есть во всех наших окормляемых частях. Такие проблемы, как правило, возникают там, где нет храма и священника, или он очень редко приезжает. Но, повторю: надо не бояться говорить, если возникла такая проблема. И если четко обозначить ее, вопрос решится.

Когда священнослужитель приходит в часть — например, его пригласили на присягу — и видит новых ребят, он может сказать им, что если они захотят причаститься или просто возникнет какая-то нужда пообщаться с ним, то они могут сообщить об этом своему руководству, и он всегда отзовется. Кроме того, сейчас у военнослужащих есть мобильные телефоны, и по воскресеньям они могут звонить. Поэтому, если священник оставит им свой номер, то проблем тоже не должно быть никаких.