Может ли считаться самоубийством, когда воин при угрозе попасть в плен лишает себя жизни?

Молиться и не унывать, претерпеть до конца, не убивать себя — это заповеди. Мы рискуем спасением души за мягкие суждения о самоубийстве (Лк.17,1−2).

свящ. Ф. Орнатский, Павел Никольский, прот. Е. Попов.
Грех, который не будет прощен. О самоубийстве с христианской точки зрения.

Главный ужас этого вопроса не в поминании заупокойном. Потому что тут можно думать о икономии. Главный ужас это когда воин придя за благословением спрашивает — как, если придется, поступать… И если сражаться до конца это достаточно очевидный ответ, как и всевозможные «подрывы себя с врагами, огненные тараны» и прочие именно атакующие, но ценой жизни, действия… Это служение воина, что уж тут говорить… то идеи о «последнем патроне», именно убить себя, что бы не попасть в плен, вовсе не так очевидны и ясны. Все-таки неверный совет может погубить душу воина.

По меньшей мере 2 истории про самоубийство Слово Божие не оцениват, как грех. Наоборот — как мужественный поступок.
Первая — из книги Судей.

«И воззвал Самсон к Господу и сказал: Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отмстить Филистимлянам за два глаза мои…
И сказал Самсон: умри, душа моя, с Филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем…» (Суд. 16:28, 30)

Здесь Самсон совершает поступок во Имя Господа.

Вторая — из книги Маккавеев.
«Никанору же указали на некоего Разиса из Иерусалимских старейшин как на друга граждан, имевшего весьма добрую славу…
он, в неизбежной опасности быть захваченным, пронзил себя мечом,
желая лучше доблестно умереть, нежели попасться в руки беззаконников и недостойно обесчестить свое благородство…
Но как удар оказался от поспешности неверен, а толпы уже вторгались в двери, то он, отважно вбежав на стену, мужественно бросился с нее на толпу народа… «(2Макк. 14:37, 41−43)

И здесь самоубийство оценивается, как мужественный поступок благородного человека.

Если первая история говорит о лишении себя жизни в плену, то вторая — о нежелании попасть в плен, зная, что ожидать от врагов.
Так что, самоубийство на войне, согласно Слову Божию, грехом не является, если оно совершенно во имя Правды.
И мы поминает всех павших воинов, в том числе и безвестно погибших, кроме тех, кто явно засвидетельствовал своё отречение от Бога.

Тогда дополнительно к этой теме. Мне как участнику СВО находясь с бойцами можно иметь для этих целей гранату, или все-таки плен.

Я сижу в уютной квартире, в подмосковном городе, мне никакие враги не угрожают, и в плен меня никто брать не собирается. Поэтому не мне раздавать указания людям, находящимся в окопах, подрывать им себя последней гранатой или нет.
Война, вообще сплошное убийство и самоубийство, ведь воины сознательно стараются поразить врага и сознательно ставят себя в опасное для жизни положение. Но Церковь ни в ветхозаветные, ни в новозаветные времена не запрещала своим чадам воинское служение и сейчас мы благословляем солдат перед отправкой на СВО и одобряем священников, которые окормляют их в зоне военных действий.
А в конкретных острых ситуациях пусть каждый молится Богу и поступает по совести.
Я убеждён, что воинов-христиан, которые, именно для того чтобы избежать плена, лишают себя жизни, нужно отпевать и поминать за церковными богослужениями. А суд над ними нужно оставить Богу — по заповеди: «Не судите, да не судимы будете».

Вопрос о половых извращениях тут совершенно ни при чём. Они всегда и однозначно осуждались Церковью. А человек, впавший в прелюбодеяние, должен просто приносить покаяние и бороться со своими страстями.
Относительно убийства не так просто. В Священном Писании есть заповедь «Не убий». И там же многократно Бог именно требовал истребления грешников, иногда целыми народами. И в Новом Завете воинское служение не порицается, и много святых воинов прославлено Церковью. Думаю участники портала «Пастырь» сами могут привести примеры, поэтому я не буду.
Заповедь «Не судите» относится ко всем нам. Других людей не будем судить, а самого себя пусть каждый судит по совести.
Предлагаю тем, кто решительно против отпевания солдат, подорвавших себя последней гранатой, самим записаться в добровольцы и в окопах проповедовать мужество своим сослуживцам.

Я не знаю ответ на этот вопрос. Но, граната в кармане для себя придает спокойствие и некую уверенность. Хватило бы у меня решимости выдернуть чеку, слава Богу, проверять не пришлось. С другой стороны, попасть в плен, зная что, можешь подставить других, твои товарищи будут пытаться отбить своего батюшку, т. к для них это дело чести. И возможно, кто-то погибнет из-за этого. Меня такой расклад не устраивал. Поэтому ходил с гранатой в кармане

Вопрос задан в неправильном контексте. Убийство себя из-за боязни страдания однозначно есть грех самоубийства. Иначе давайте оправдывать всех самоубийц в тяжёлой болезни в том числе в виде эвтаназии.
Однако воинское служение христианина в своей основе предполагает, что добровольная сдача в плен есть преступление не только воинской присяги, но и грех перед Богом. Поэтому высшим воинским подвигом считается, когда воины идут в бой, зная что их ждёт неминуемая гибель (в том числе когда подрывают себя вместе с врагом) и не допускают даже мысли сдаться врагу. И этот подвиг в христианстве приравнивается к мученическому подвигу. Мы знаем такие примеры из Священного Писания Ветхого Завета — это св. израильский студия Самсон (Суд. 16,28−30) или воина Иуды Маккавея Елиазара (1 Мак. 6, 43−46).
А для нашей Церкви это пример св. Александра Пересвета («И сказал Пересвет-чернец великому князю Дмитрию Ивановичу: „Лучше нам порубленными быть, чем в плен попасть к поганым татарам!“» («Задонщина») или св. сербского князя Лазаря и его дружины на Косовом поле.
Также следует упомянуть подвиг защитников Троице-Сергиевой Лавры в 1608 г., клементьевских крестьян Никона Шилова и Петра Слоты, взорвавших себя для уничтожения вражеского подкопа под стены Троицкой крепости. Их смерть «за веру христианскую» прославил Авраамий Палицин.
Стоит вспомнить и подвиг рядового Архипа Осипова, который он совершил при взятии горцами Михайловского укрепления на Кавказе 22 марта 1840 г. Когда стало понятно, что оборону против многократно превосходящего противника вести стало невозможно, он вызвался исполнить приказ командира и, получив священническое благословение, ценой собственной жизни взорвал пороховой погреб, а с ним и все укрепление. При этом погибло до 3-х тысяч врагов. Его подвиг Церковь свято чтила в царской России.
Есть подобный пример и в православной Сербии. В битве на горе Чегар во время Первого сербского восстания против турок, когда большинство сербских защитников пало, воевода Стефан Синджелич выстрелил в пороховой склад. В итоге взрыва погиб он сам, большинство живых к тому моменту сербов и множество турок. Этот подвиг воспел святитель Николай Сербский.

Дорогие отцы, христианин не должен убивать себя под предлогом опасности выдачи им военной тайны и т. п. При нужде он может попросить у Господа отнять у него память этой тайны или иного опасного знания, молясь о поддержке преподобномученикам Феодору и Василию Печерским. Либо может попросить Спасителя быстрее забрать его из этой жизни, если Он сочтёт полезным. Любя своих ближних, молиться обладатель тайны будет от всей души.
Носить гранату священнослужителю не надо бы: будущее — в руках Божиих, а подвиг веры и проповедь (своим примером) — сейчас. И воинам надо знать: носить гранату для убийства себя из-за страха возможных мучений в плену — грех против веры и Церкви. Архим. Иоанн Крестьянкин относился к теме самоубийства строго (см. книгу его писем).

Дорогие отцы и братья! Я решительно предлагаю или прекратить эту нашу дискуссию, или продолжить её в окопах.

Браво!