Заметки об отношениях настоятелей с благотворителями — протоиерей Константин Островский

За последние годы Церкви было передано множество разрушенных храмов, являющихся объектами культурного наследия. Значительная часть из них теперь полностью восстановлена. Были построены и строятся сотни новых церквей. Этот огромный опыт, кроме всего прочего, без сомнения показал, что ни восстановить храм-памятник, ни построить новый невозможно (за весьма редкими исключениями) на обычные пожертвования простых прихожан, которые они делают, заказывая требы и приобретая свечи. Мало того, даже на содержание храма и церковных домов (где они есть) у прихода может не хватать средств, особенно если он ведет большую образовательную, социальную и другую внешнюю деятельность.

Государство выделяет немалые деньги на реставрацию объектов культурного наследия, но хватает их лишь на небольшую часть таких объектов. Строительство же новых церковных зданий и тем более жизнеобеспечение приходов — государством не финансируется.

Поэтому вопрос об отношениях настоятелей с крупными благотворителями отнюдь не праздный.

В первую очередь, мы должны определить, какая основная задача стоит перед священником при общении с богатым бизнесменом или крупным руководителем.

Со всей определенностью нужно сказать, что эта задача в первую очередь — пастырская.

С кем бы священник ни общался — от президента до простого солдата и от генерального директора до уборщицы — он должен всегда оставаться любящим духовным отцом, которого больше всего заботит спасение души человека независимо от его материального и социального положения.

Мы, священники, должны и сами помнить и так учить благотворителей, что пожертвование приносит пользу прежде всего душе самого благотворителя, если, конечно, оно делается с добрым намерением. Желая этой душевной пользы, мы и советуем людям делать пожертвования. Конечно, пользу получает и приход, и поэтому мы с особенным усердием молимся за благотворителей. Но польза эта не должна достигаться любой ценой.

Начнем с того, что, общаясь с людьми, мы, священники, должны бережно относиться к свободе человека. Сказано Апостолом Павлом: «Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9, 7). Бог располагает сердцем человека, и мы не должны быть противниками Божьей воли, приятна нам она или нет.

В храме, где я служу, был один прихожанин, который несколько лет оказывал приходу большую помощь. А потом душа его расположилась восстановить храм на родине его предков в Черногории, он даже оказался родственником тамошнего митрополита. А нашему храму ему уже не захотелось материально помогать, хотя он остался в нем прихожанином и внештатным алтарником и продолжал у меня исповедоваться. Храм в Черногории он действительно восстановил. Так ему благословил Бог.

Приведу еще пример. Одна прихожанка нашего храма, руководитель крупного предприятия, рассказывала, что к ней приехал некий священник просить денег на нужды своего прихода. Помощь приходу действительно была необходима, руководительница была не прочь оказать эту помощь, но батюшка был так напорист, так «давил на душу», что ввел эту женщину в смущение. Слава Богу, она была вполне церковным человеком, и огорчение священником не распространилось у нее на всю Церковь. Но нам приходится общаться отнюдь не только с церковными людьми.

Причем в описанной ситуации батюшка допустил всего лишь неловкость. О случаях же, когда ради получения каких-то внешних выгод пренебрегают голосом совести, не хочется даже упоминать. Иногда недостойное поведение пытаются оправдывать тем, что это будто бы делается ради церковного блага. Действительно, бывает, что совместное греховное времяпрепровождение помогает в решении каких-то частных хозяйственных или организационных проблем. Но, если говорить не вообще, а о Церкви, то ожидаемая материальная выгода несоизмерима с тем злом, которое порождается явно греховным поведением духовенства.

Во-первых, получает вред душа самого священнослужителя. Во-вторых, он показывает людям дурной пример; они могут думать, что, раз батюшке это можно, значит, это и вообще хорошо. В-третьих, по одной «паршивой овце» могут судить обо всем «стаде». Видя, как один священник перед прихожанами делает благочестивый вид, а удалившись от церковной ограды, ведет себя постыдно, люди могут думать, что и все духовенство таково, и будут ко всем священникам относиться с недоверием или даже презрением.

В долгосрочной же перспективе греховное поведение священнослужителей не только гибельно для души, но и в деловом отношении неэффективно. Потому что здание взаимоотношений, построенное на греховном песке, а не на камне благочестия, не может быть прочным. Лучше истинный успех — пусть небольшой и нескорый, чем скорый и большой, но фальшивый.

Иногда приход оказывается в материальной зависимости от спонсорской помощи. Это само по себе не обязательно плохо. Скажем, храм в деревне и не может оплачивать профессиональный хор, а состоятельный прихожанин пригласил и сам содержит хороший мужской квартет. Прекрасно! Но разумный настоятель постарается, чтобы при этом всегда была возможность провести хотя бы основные богослужения силами простых прихожан и сотрудников и обойтись без квартета. Потому что

полностью положившись на помощь богатого благотворителя приход рискует в какой-то момент оказаться совершенно недееспособным.

Ведь все в нашем мире переменчиво: человек может внезапно разориться, может измениться его настроение, все мы смертны, наконец.

Общаясь с благотворителями, мы должны еще учитывать то, что у них могут быть сомнения — обоснованные или необоснованные, — во-первых, в порядочности сотрудников прихода, а во-вторых, в их способности рационально употребить полученные деньги.

Конечно, приятно, когда есть полное доверие. Один из наших прихожан много лет оказывает помощь храму, он профинансировал значительную часть строительства большого здания для занятий воскресной школы и теперь помогает содержать это здание. Причем он никогда не спрашивал у меня как настоятеля никакого отчета. С этим прихожанином мы давно и хорошо знакомы, иногда он исповедуется у меня. Но ведь такие доверительные отношения между настоятелем и благотворителем складываются далеко не всегда.

И нам не следует обижаться, если бизнесмен, прежде чем перечислить на счет храма деньги, просит представить ему подробную смету, на что приход предполагает их потратить.

Мы должны составить смету грамотно или попросить об этом специалиста. И мы должны быть готовы представить благотворителю полный отчет о том, как употреблены пожертвованные им деньги. Это, кстати, требуется и законодательством.

Иное дело, что не все в нашей приходской жизни может быть уложено в рамки финансовых смет и отчетов. Хотя приходы периодически сообщают священноначалию, сколько ими совершается богослужений и треб, но это справочная информация, которая не может и не должна быть предметом бизнес-планирования. Приход в некотором отношении — хозяйствующий субъект, но в некотором, а далеко не во всех отношениях.

Во многом приход подобен семье, и не все в нем должно совершаться рационально и по плану. Не все может быть оценено числом. Сам стиль взаимоотношений в приходе и на предприятии очень разный, даже если все до одного сотрудники предприятия — православные христиане.

По этому поводу мне вспоминается старый советский фильм «Битва в пути», главный герой которого всей душой был погружен в рационализацию производства. А жена его была домохозяйкой. И вот сидит главный герой и думает о своем производстве, а жена в это время пять минут протирает одно зеркало. Главный герой вскакивает и ругает ее, что она так медленно работает, а жена ему отвечает: «Я не просто протираю зеркало, но еще и на тебя смотрю».

Как в семье неуместна излишняя организация, так и в приходе. Поэтому и помощь приход может принять не всякую и не на любых условиях. То, что не нарушает традиционного церковного уклада духовной семьи, может быть с благодарностью принято, а то, что нарушает, — нет.

И лучше остаться без каких-то материальных благ, чем обрести эти блага ценой разрушения самой основы приходской жизни.

В конце концов, не в резьбе и позолоте суть. Нам приходилось служить и в брезентовых палатках, и в вагончиках, и в обшарпанных стенах полуразрушенных церквей. «Бог не в бревнах, а в ребрах» — говорит народная мудрость. Лучше, конечно, когда церковь Божия благоукрашена и являет на земле образ Небесного Царства. Но когда разрушается внутренняя жизнь прихода, это много хуже обшарпанных стен.

Вот живут по соседству два человека: богатый и бедный. Богатый может помогать бедному. Может, скажем, просто давать ему ежемесячно какую-то сумму денег, если уверен, что деньги пойдут на дело. А может, например, оплатить курс дорогого, но необходимого лечения и попросит при этом показать ему составленный лечебным учреждением счет. И за то, и за другое бедный сосед будет благодарен богатому.

Но если богатый сосед скажет: «Я буду содержать твою семью, но ты должен мне ежемесячно представлять план чтения домашнего молитвенного правила и программу благословения детей перед сном, а в конце месяца — сдавать отчет о взаимоотношениях в семье», то разумный бедный сосед ответит: «Нет. Я сам — глава своей домашней церкви, и отчет об этом дам только Богу».

Так же и настоятель православного прихода, принимая благотворительную помощь, должен помнить, что Бог именно на него через Епархиального архиерея возложил управление приходом. Так об этом вполне определенно сказано в Уставе:

• «1.3 Приход находится под начальственным наблюдением и высшим руководством Епархиального архиерея… и под руководством назначенного Епархиальным архиереем Настоятеля данного Прихода…»
  
• «6.2 Настоятель является руководителем Прихода, возглавляет Приход и управляет им».
  

Поэтому передавать кому бы то ни было управление приходом — это со стороны настоятеля было бы не только нелепостью, но и каноническим нарушением.

Мы должны сами нести возложенные на нас кресты. Если кто-то хочет, если кого-то Бог располагает помочь нам в этом (в том числе и материально), мы ему бываем от души благодарны. Если нет, то мы все равно молимся за всех наших духовных чад, богатых и бедных, любящих нас и не любящих.

Теперь скажем несколько слов о духовном понимании собственности.

Собственность — это далеко не в первую очередь возможность удовлетворять все более растущие хотения свои и членов своей семьи. Собственность — это в первую очередь поле ответственности, это некая часть мира Божьего, которая вручена Богом человеку-собственнику, чтобы он заботился о ней и за нее отвечал.

Вот, кстати, почему так опасно неправедное приобретение: человек захватывает то, что Бог ему не давал, и таким образом противится Божьей воле. Праведное же приобретение — это исполнение воли Божьей. И в оборот материальные средства должны пускаться тоже тогда и так, как это угодно Богу. Если обладатель богатства будет правильно понимать смысл своего обладания, он будет в молитве, в сердечном единении с Церковью искать ответ на вопрос, как употребить свою собственность, чтобы это было угодно Богу.

Что-то Бог благословит пустить в дальнейший оборот, что-то — направить на свои нужды и нужды своей семьи, что-то благословит отдать бедным, что-то — на храм, что-то — употребить еще иным образом. Во всех случаях такой человек будет «богатеть в Бога» (см. Лк. 12, 16−21), и совесть его будет в мире.

И последнее, о чем хотелось бы напомнить и себе, и каждому из нас. Все мы — православные христиане, члены Церкви, Тела Христова — получили от Бога различные дары, и дары эти даны нам не просто так, но ради совершения некоего служения Богу (каждому своего служения и в своей мере). Духовенство призвано руководить церковными общинами, возглавлять и совершать литургию и всякое иное общественное богослужение; чтецы — читать за богослужением; певцы — петь. Кто-то имеет материальные средства для поддержания жизнедеятельности церкви, кто-то может послужить ближним своими знаниями, кто-то — своими руками. Лишь бы все совершалось в молитве, благоговении и послушании Богу и священноначалию.

Тогда сбудется на нас сказанное апостолом Петром: «Вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства призвавшего вас из тьмы в чудный свой свет» (1 Пет. 2, 9).

Протоиерей Константин Островский,
благочинный церквей Красногорского округа Московской епархии,
председатель Епархиального отдела по реставрации и строительству

Московские Епархиальные Ведомости '10№ 11−12