Могу сказать, что на нашем приходе собрания проводятся регулярно — так, как это и положено по уставу, обычно один раз в год. Но у нас в храме живая община, мы друг друга практически все знаем. И знаем мнение наших прихожан, они легко могут нам сказать свои соображения просто так.
Но с другой стороны, прихожане относятся к священнику с уважением и не стремятся его проверять и как-то им руководить. Обычно они хотят отношений отцов и детей; хотят, чтобы священник был в роли отца, духовного руководителя, а не какого-то «демократического» выбранного чиновника, которого нужно всё время проверять. Так что сам я не сталкивался с такой проблемой.
У нас полное доверие. Если вдруг кто-то заметил что-то не то и хочет предложить, то он подходит и говорит об этом смело, и мы стараемся обдумать этот вопрос.
Есть такие проблемы, которые очень трудно решаются. Одна из таких насущных проблем — это то, что у нас в храме очень много детей; и эти дети часто ведут себя не очень правильно во время богослужения. И организовать этих детей оказывается очень трудно. Нашим прихожанам мы говорим: «Это же ваше дело. Вы родители. Пожалуйста, мы благословляем. Давайте, повязки вам на руках наденем или ещё что-то, и вы следите за тем, чтобы организовать детей во время службы», — и не получается, энтузиастов мало.
Такой порядок получается у владыки Пантелеимона. У него сестричество, и эти сестры одеты в белые платочки, повязки, фартучки с крестиками; их видно, они помогают в храме, и у них получатся порядок. А мы пока не умеем в нужной степени организовать таких добровольцев. Вот это проблема. О ней говорят прихожане, и мы отвечаем: «Давайте! Давайте! Давайте!», — но вот… Может быть, нужно было бы привлекать к этому студентов, но студенты, надо сказать, тоже не очень охочи до этого дела, потому что они перегружены и не очень стремятся взять на себя дополнительную нагрузку.
Какие могут быть риски введения самоуправления на приходе? Я видел такую демократию на Западе, во Франции. Меня она очень разочаровала. Это панибратские отношения к священникам, когда похлопывают его по плечу и говорят: «Ладно, батюшка, ты там не придумывай»; когда решения принимает якобы община, а на самом деле, как это всегда бывает, обычно какие-то активисты, которые могут совершенно не выражать мнение всей общины. Потому что демократия всегда и везде фальсифицируется. Демократия — это, в общем-то, жупел: размахивают демократическими лозунгами, но на самом деле настоящей демократии в жизни наблюдать не приходится.
Поэтому и в Церкви вряд ли сможет существовать демократия, да и не вижу я в этом пользы. Приход — это организм, это община. В организме есть демократия? Нет же такого, чтобы руки и ноги голосуют как-то по-разному и вырабатывают общее мнение. Организм организован весь. Там очень понятно, где голова, а где ноги. Так и в Церкви должно быть.
Решения на приходе должен принимать настоятель. Он должен советоваться, и он должен, конечно, не быть диктатором и тираном. Он не должен быть тщеславным, честолюбивым, сластолюбивым, гордым — это понятно. Священник должен стремиться к тем нормам духовной жизни, которые нам даёт Евангелие. Но это вовсе не демократия, это любовь.
Глава семьи должен быть отец, правда? Но это же не значит, что он должен всю семью деспотически подавлять и тиранить. Если он любящий отец, то все будут довольны и все будут его уважать и слушаться, с любовью доверять ему, и он всегда будет учитывать мнение членов семьи. Церковь — это тоже семья.
Продолжение...
Протоиерей Геннадий Заридзе, Воронеж
Протоиерей Лев Махно, Тула
Епископ Николай (Погребняк), Балашиха
Архиепископ Иона (Черепанов), Киев
Митрополит Амвросий (Ермаков), Тверь
