Допустимо ли в пастырской практике применять знания и методы из области психологии?

Священник прежде всего пастырь, предстоятель перед Престолом Божиим за людей, но когда он работает с людьми, он одновременно и психиатр, и психотерапевт, и психолог. Эти дарования он должен развивать в себе. По мере своего пастырского возрастания он должен трудиться над собой, и в том числе читать литературу по психиатрии и психологии.

Ещё архимандрит Киприан (Керн) в свою известную работу по пастырскому богословию включил раздел, который посвящен пастырской психотерапии, психиатрии и психологии.

Сейчас есть прекрасные книги по семейной психологии, в которых рассказывается, какие есть сложности, какие перипетии, какие стадии семья преодолевает в течение жизни. Я был на курсах в институте Иоанна Богослова в Москве, в частности там рассказывали о семейной психологии. И я должен сказать, что как священник я получил массу полезного, чего бы не получил без этих занятий.

Мне кажется, это полезно для священнослужителей. Конечно, не стоит идти на курсы светской психологии, там совершенно другой менталитет, другое понятие о душе, о духовной жизни. Это должны быть какие-то православно ориентированные курсы — тогда они действительно могут принести пользу священнику для расширения, если можно так сказать, его профессиональных возможностей как пастыря, который работает с людьми.

Я бы сказал так: есть области науки, которые по большому счету с людьми никак не соприкасаются, например естественные науки — физика, химия, математика. А есть такие области науки, которые касаются непосредственно человека, например психиатрия или психология. Вот здесь мы обречены сотрудничать друг с другом. И священнослужители, и психологи соприкасаются с таким таинством, которое называется человек.

Действительно, есть много трудностей при взаимодействии Церкви и психологической науки. Эти трудности заключаются, прежде всего, в непонимании со стороны психологии тех границ, которые она не должна переступать. Нужно понимать, что эти науки должны заниматься только той частью человеческого существа, которая связана непосредственно с его земным существованием: память, речь, мышление, может быть, некоторые высшие функции. Очень важно направление, изучающее психические отклонения и болезни человека, пограничные состояния.

Первое, на что следовало бы священникам обратить внимание, — знания о психических, психопатологических и невропатологических состояниях человека. Эти знания нужны священникам не для того, чтобы их лечить, а для того, чтобы их распознавать. Мы знаем прекрасно, что ошибка духовника Гоголя привела к печальным результатам: человек страдал глубоким невротическим расстройством, духовник же, вместо того чтобы поддержать его, благословил ему еще с большим усердием нести покаянный подвиг, что привело к печальным последствиям. При этом нужно ясно и четко понимать — у психологии есть свои границы в изучении человека. Не нужно смешивать психическое и духовное. При всем своем современном развитии психология не может изучать духовную составляющую человека. У нее нет таких методов, нет возможностей. Это может только священнослужитель — тот, кто живет в Церкви, живет Церковью, имеет опыт священнослужения.

Есть одно поле для сотрудничества: человеку, который поступает учиться в семинарию и будет потом священнослужителем, хорошо бы иметь абсолютное психическое здоровье, а ведь это не всегда так. Если педагоги, которые здесь или в семинарии готовят будущих священнослужителей, не обратят внимания на отклонения в этой сфере, не определят неврозы, которые есть у этого молодого человека, не помогут справиться с ними, преодолеть их, то такой человек пойдет священником на приход, и эти его проблемы безусловно повлияют и на его паству, и на его семью.

Так что священнику нужно иметь базовые знания психологии и психопатологии. Только это должны быть знания из областей, не связанных с псевдонаукой, такой как фрейдизм, наука, построенная на ложных посылах. Она вся зиждится на антихристианских постулатах. Существуют другие направления — экзистенциализм, например. Многие ученые сейчас трудятся на базе христианской, в том числе и православной религии.

Священник должен уметь распознавать психопатологические и невропатологические состояния. Но брать на себя функции психиатра и психолога я бы ему не советовал. Нужно готовить хороших православных психологов. Сотрудничество таких психологов со священником — это путь решения вопросов чисто психологического порядка. Я знаю, что в Москве есть, и у нас в Хабаровске тоже были такие приходы, где одновременно трудились священник и православный психолог. Такое сотрудничество действительно давало хороший результат.

Во-первых, существует много различных направлений в психологии. Что-то может быть использовано, а что-то — нет. Пастырь не может, например, использовать психологические техники, подразумевающие манипуляцию сознанием.

Во-вторых, одно из лучших психологических пособий — труды свт. Феофана Затворника (в частности, его «Путь ко спасению»). В них очень тонко и точно описывается жизнь души в ее отношении к грехам и страстям (к тому, с чем прежде всего имеет дело священник на исповеди).

Конечно, есть такие вещи в психологии, которые могут быть использованы и учтены. Например, типология психических или пограничных состояний человека (в этом отношении актуален курс «Пастырской психиатрии», который некоторые семинарии и ПСТБИ предлагают в рамках подготовки будущих пастырей).

Но здесь есть всегда опасность.

Священник должен смотреть на приходящему к нему как на образ Божий и своего собрата (сестру) во Христе, психолог смотрит на приходящего к нему как на своего пациента.

Поэтому, если говорить о том, как определить, что может быть полезно священнику в области психологии, то для этого сперва надо иметь хорошую начитанность в таких отцах, как свт. Феофан, а уже потом смотреть какие-либо психологические руководства. Если будет именно такой порядок, то у нас будет та точка отсчета, система координат, ключ, с помощью которых мы можем определить, что нам может помочь, а что нет. Если сразу опираться только психологические руководства, то священник может не увидеть духовной составляющей в общении с пасомым. А она более важна, чем что-либо другое.

Что касается разграничение исповеди и духовной беседы, то понятно, что это разные вещи.

Все священники знают, что очень часто люди приходят только затем, чтобы излить душу, потому что им, например, больше не с кем поговорить. Здесь можно вспомнить Евангельский отрывок, в котором Спаситель говорит про св. Иоанна Предтечу, что он был «светильник горящий и светящий, а вы хотели погреться при свете его» (Ин. 5, 35).

Понятно, что мы — не святые, но мы поставлены в пастыри Церкви для того, чтобы показать человеку путь ко спасению. А бывает так, что человеку, который к нам приходит, это не нужно. Ему нужно погреться. И эта привычка погреться приводит к тому, что человек может много лет ходить к священнику, о чем-то с ним постоянно беседуя, и оставаясь таким же в своем сердце. Священнику тут приходится очень непросто. Потому что понимаешь, что человек должен стоять пред Крестом и Евангелием для чего-то другого, а скажешь ему это — он обидится.

Конечно, человеку надо выговориться, человека надо утешить, но прежде всего — направить ко Христу. И вот здесь психология — не помощник. Здесь надо, как говорил преподобный Серафим, чтобы ум священника «плавал» в Священном писании, тогда только найдутся нужные слова для самого главного в нашем духовническом служении.