По католическому учению, священный сан невозможно «снять» или «оставить», нельзя перестать быть священником, возможно лишь оставить служение. Такие случаи происходят нередко, и, надо отдать должное, католики не привыкли их замалчивать.

Проблема оставления служения не только освещается в СМИ, но и широко обсуждается в католической среде, в том числе, в научных статьях. Кроме того, в открытом доступе находятся статистические данные о численности католического духовенства, семинаристов и хиротоний в разных странах. Подробной статистики по священникам, оставившим служение, найти не удается, существуют лишь разрозненные данные. И тем более не существует четкой классификации причин ухода. В моем кратком сообщении речь пойдет об отдельных причинах и конкретных случаях оставления сана, которые отмечаются в работах и статьях католических авторов.

Кризис священства

Прежде всего, следует сказать, что во второй половине XX в. священство стало одной из доминирующих тем в католическом богословии: начали широко обсуждаться его богословские и исторические основания, задачи, положение в современном мире. По выражению кардинала Вальтера Каспера, вопрос о понимании священнического служения стал одним из «невралгических» моментов в католической церкви после Второго Ватиканского собора. Не будет преувеличением сказать, что о проблемах священства писали практически все видные католические богословы второй половины XX века. При этом обращает на себя внимание, что священник почти всегда рассматривается через понятие «кризис».

Статистика

О «кризисе священства» заставляет говорить, прежде всего, стремительное сокращение численность католических священников во многих странах мира, начавшееся в середине XX века и продолжающееся до сих пор. Эта проблема неоднократно отмечалось в высказываниях первых лиц римской курии и осмыслялось как «тяжелейший кризис современной Церкви» и «вопрос жизни и смерти». Причем, если до Второй Мировой войны отдельные страны демонстрировали положительную динамику, теперь священников не хватает практически повсеместно. Исключение составляли до 1962 г. Мальта, Ирландия, Польша и Югославия. Однако и здесь уже наблюдается сокращение численности духовенства. В некоторых странах наблюдаются примеры действительно катастрофического сокращения числа священнослужителей. Например, с 1959 по 1973 гг. в немецкой епархии Мюнхен-Фрайзинг число хиротоний сократилось на 91,2% (с 34 до 3), а в Голландии — на 98% (с 421 до 10). В среднем же сокращение не было столь резким.

Если говорить именно об оставлении служения, то пик здесь пришелся на 60-е — 70-е годы. Всего с 1963 по 1973 (за 10 лет) во всем мире 23.917 католических священников официально заявили о том, что они перестают служить (из них 12.955 приходских, остальные — члены монашеских орденов). Есть основания полагать, что фактически таких было гораздо больше. В первую очередь, это священнослужители стран Западной Европы и США.

• В частности, в ФРГ с 1969 по 1971 год 293 приходских священника и примерно столько же монашествующих, оставили служение.
  
• Во Франции только за один 1970 год — 100 священников.
  
• В Нидерландах за 5 лет (с 1965 по 1970) — 870.
  
• В Италии за один 1969 год — 1500.
  
• В США с 1956 по 1973 год около 10.000 священников оставили служение — это 18% от общего числа, а еще 40% заявляли, что хотели бы снять сан.
  
• В Бельгии за 9 лет — с 1960 по 1969 год — 338 священников ушли в мир (173 приходских и 165 монашествующих).
  

Однако и в некоторых странах «третьего мира» проявлялись признаки «кризиса священства». Так в Аргентине с за 10 лет (с 1961 по 1971 годы) служение оставили 400 священников — 10% от общего числа.

Причины

Чаще всего в основе современных проблем католического священства видят кризис священнического безбрачия. Потеря смысла целибата среди духовенства отмечается многими авторами. Например, в начале 70-х гг. уже 47% католических священников считали, что целибат не должен быть обязательным. Интересно отметить, что обязательное безбрачие духовенства не находит поддержки и у простых прихожан, и у большинства католических богословов, причем дискуссия нередко приобретает черты массового протеста: достаточно вспомнить декларацию 2011 года с требованиями церковных реформ и, в частности, отмены обязательного целибата, подписанную 144 профессорами католической теологии из Германии, Австрии и Швейцарии.

Большинство случаев оставления служения католическими священниками были так или иначе связаны с нарушением обета безбрачия.

Даже те, кто всячески заявлял о своей верности католической церкви и Христу, и объяснял свой уход «несогласием с системой», с политикой Ватикана или с реформами Второго Ватиканского собора, все равно почти сразу женились. Ярким примером является известный бразильский богослов, фактически создатель теологии освобождения Леонардо Бофф, который оставил орден францисканцев, священство и женился.

Показательно, что далеко не все женившиеся священники стыдятся своего поступка. Многие открыто и с гордостью заявляют о своем обдуманном решении, которое имеет даже квазибогословские основания.

Так совсем недавно один очень известный итальянский священник и ученый Марко Скарпа (Marco Scarpa) оставил служение из-за женитьбы. Он сбрил свою длинную бороду, отслужил последнюю мессу, а в конце обратился к пастве с речью, в которой попрощался с ней, объявил о своем решении, сказав, что «путь любви выше пути служения». Всю последовательность событий он очень подробно осветил в своей ленте на Facebook, в завершении он опубликовал послание на нескольких языках. Интересно, что эта история и его послание получило массу «лайков» и положительных отзывов в сети. Люди восторженно желали бывшему батюшке счастья и выказывали всяческую поддержку.

На мой взгляд, интереснее попытаться разобраться в том, что привело к тому, что католические священники стали так легко и даже с энтузиазмом оставлять свое служение и нарушать обет целомудрия. Очевидно, нельзя все списать на сексуальную революцию. Очевидно, есть еще масса причин самого разного характера.

Прежде всего, во второй половине XX в. многие авторы предпринимали попытки переосмыслить богословские основания священства. Вальтер Каспер объяснял свой интерес к богословию священства «все более усугубляющейся библейско-богословской и историко-догматической неопределенностью, приведшей к невозможности ответить на ключевые вопросы богословия церковных служений, что в свою очередь поставило под вопрос и формы священнического служения». Принято считать, что такая ситуация возникла в связи с главным переломным моментом в истории Католической Церкви в XX в. — Вторым Ватиканским собором. Собор должен был предложить богословские основания священнического служения в современном мире. Известный историк собора Дж. Альбериго отмечал, что проблемы священства активно обсуждались на его заседаниях: «представители разных стран и традиций констатировали трудное положение, в котором католические священники оказались во всем мире. Вызывало тревогу их маргинальное положение в современном обществе, их ощущение собственной ненужности в условиях отсутствия гарантированного государствами христианского уклада жизни». Он же отмечает, что католические священнослужители «оказались в ситуации глубокого кризиса, в том числе, кризиса собственной идентичности, причем не только в дехристианизированном мире, но и в самой Церкви».

Однако некоторые считают, что, несмотря на издание двух документов, специально посвященных священству (Декрет о подготовке к священству «Optatam totius» и Декрет о служении и жизни пресвитеров «Presbyterorum ordinis»), собор обошел священников вниманием и не решил их проблем, что впоследствии привело к кризису.

Например, после окончания Второго Ватиканского собора имело хождение такое шутливое определение понятия «священник»:

"Кто такой священник? Это бывший дьякон, который не стал епископом, а также не обладает достоинством мирянина"

Действительно, сведение всеобщего священства верных и служебного священства к их «глубокому богословскому единству, как кажется, не удалось». Определенная непоследовательность привела к тому, что современный образ священника находится на грани всеобщего и служебного священства, причем «существенное различие» между народом Божьим как целым и «служебным» священством как частью четко не определено. Так еще в 1977 г. (спустя 12 лет после окончания соборных заседаний) немецкие епископы констатировали, что, согласно опросу, по мнению 50% семинаристов, неопределенность нового учения о священстве может способствовать для них потере цели обучения.

Многие авторы отмечали, что после Второго Ватиканского собора католическое священство оказалось в глубоком кризисе и пребывает в нем до сих пор. Так уже в 2000 году Г. Гресхаке писал: «Для многих священников и мирян более не ясно, в чем состоит сущность и сердцевина, специфическая миссия и задача священника».

Также, например, Георг Май свидетельствует о том, что собор привел к кризису как на уровне богословских обсуждений, так и на уровне церковной практики. Автор говорит даже о «диверсии теологов», обвиняя известнейших немецких пасторологов в том, что они, опираясь на документы Второго Ватиканского собора, поставили под вопрос традиционное учение о священстве, о его богословских основаниях и исторических истоках. В научных статьях, принадлежащих перу католических профессоров, можно найти изначально протестантские аргументы в пользу того, что Христос бы не стал священником, что Христос не учреждал священства, что в древней Церкви не было священства, и т. п. Такие тенденции в богословии привели к тому, что священники теперь не обладают ни чем, чего не было бы у мирян. Также очень популярно мнение, что для Нового Завета характерно отсутствие посредников (отдельных лиц и целых институтов) в деле спасения и связи с Богом. Не трудно представить, каким не привлекательным оказывается священство при таких шатких основаниях.

Нередко причинами оставления сана становились церковно-приходские проблемы.

Многие сетуют на катастрофическую загруженность священников в условиях их нехватки. Даже те, кто стремится заниматься пастырством, не имеют этой возможности, поскольку сильно перегружены. Массы бумажной волокиты требует взаимодействие с епархией. И конечно, священник, переставший быть пастырем, легко разочаровывается в своем деле и не может вдохновить нового кандидата. Часто приходских священников, которых некому заменить, ставят епископами; иногда несколько священников сослужат епископам, в то время как их собственные приходы остаются без службы. При этом, церковное руководство не уделяет должного внимания этой проблеме.

До литургической реформы Второго Ватиканского собора существовал особый богослужебный день, когда католическая церковь молилась о священниках. Теперь такая практика ушла из употребления. Кризис священства сопровождается упадком приходской жизни: в Европе еще существуют так называемые «живые», активные приходы, однако их «живость» заключается в разнообразии мероприятий и кружков. Г. Май считает, что настоящая «живость» измеряется частотой исповеди и количеством многодетных семей. Также и молодежные союзы, получившие в последние десятилетия широкое распространение, не предпринимают ничего для возрастания призваний к священству.

При этом, после Второго Ватиканского собора миряне начали активно участвовать приходской жизни. В ряде европейских стран широко распространено служение пастырских референтов — образованных мирян-помощников. Задумывалось, что они будут помогать священнику, но на практике они нередко управляют приходами. В такой ситуации священник чувствует себя не нужным, а при разделении служений «руководителя общиной» (мирянин) и «предстоятеля на Литургии» (священник) иерархическая природа церкви разрушается. Возникает закономерный вопрос: зачем принимать сан и давать обет безбрачия, если можно делать то же самое, оставаясь мирянином? И пастырское служение, которое придется делить с мирянами, выглядит очень не привлекательно.

Кроме того, тяжелым ударом по священству часто считают создание по инициативе Второго Ватиканского собора приходских советов (АА 26) для поддержки пастырского служения. В некоторых странах епископы специфическим образом поняли это предписание и создали целую систему советов, причем не только на приходском уровне, но и на уровне епархий и национальных церквей. Нередко это выглядит так, что не пастырь пасет стадо, а стадо пастыря — здесь проявилось очевидное влияние протестантской модели священства. Священник становится ответственным за свое служение не перед Христом, а перед общиной. Священники жалуются на то, что приходские советы вредят священническому служению и затрудняют его. Конфликты имеют место чаще, чем плодотворное сотрудничество.

Оставление сана также связывается с тем, что священники не всегда уютно чувствуют себя в современном секулярном мире.

Многие стыдятся своей клерикальности, пытаются максимально скрыть тот факт, что они клирики, что они — не такие люди, как все и не должны жить так, как все.

Однако все реже священникам удается найти силы в активизации духовной жизни. Большинство священников вообще не исповедуется, а без исповеди невозможна духовная жизнь и христианская аскеза. Об аскезе и речи быть не может.

Конечно, свою роль сыграло также то, что за последние 50 лет моральный облик католического священника в общественном сознании низко упал. Если после Второй Мировой войны католическая церковь являлась одним из немногих общественных институтов, не потерявших доверия европейцев, то теперь случаи отпадения от веры или тяжелых грехов среди духовенства широко обсуждаются в СМИ. Создавшийся в результате этого образ священника затрудняет для молодых людей доступ к священному сану.

Участившиеся случаи оставления священного сана объясняют также множеством причин социального характера. Общество на протяжении XX века изменилось до неузнаваемости, оно более не является сословным и стабильным. В этой ситуации верующие молодые люди легко могут найти альтернативу служению в священном сане. В последние десятилетия появилась масса профессий, чьи обязанности отчасти пересекаются со священническими (психолог, социальный работник, социолог, педагог, и др.). Более того, представители этих профессий в силу своего образования и мировоззренческого нейтралитета подчас оказываются в более выгодном положении и выполняют некоторые задачи более эффективно. В результате священник теряет свои пастырские функции и превращается в требоисполнителя, поскольку здесь он, казалось бы, вне конкуренции. Однако возрастающие возможности для участия мирян в литургическом служении ставят и эти стороны священства под вопрос. С другой стороны, широкое распространение получает представление о священстве как о профессии. Священство рассматривается как сообщество профессионалов, исполняющих круг «профессиональных» задач и пытающихся преодолеть конкуренцию на «рынке религиозных услуг».

Наконец, уход из священства бывает обусловлен кризисом религиозных институтов. Борьба за права и свободы каждой человеческой личности приводит к тому, что любые объединения с устоявшейся аксиологической и этической системой рассматриваются как источники насилия над свободной личностью. Этому сопутствует процесс отдаления друг от друга церковной и светской систем ценностей, возникает многообразие этих систем, что лишает Церковь эксклюзивного права на аксиологические суждения, в результате чего священник, как основной транслятор этих суждений, теряет убедительность. В условиях кризиса институтов именно священник, вся сущность которого обусловлена принадлежностью к институту — Церкви — оказывается в наиболее уязвимом положении.

священник Алексий Черный