В русской традиции пастырского богословия священство представлено как некая абсолютная и универсальная норма, не предполагающая ни вариативности, ни каких-либо изменений, ни, конечно же, искажений. По своим идеям не сильно отличается от дореволюционных пасторологических книг и недавно вышедший коллективный учебник «Пастырское богословие».

Если в отечественной пасторологической науке за все время ее существования не произошло переосмысления этого положения, то в Католической Церкви, начиная с середины XX в. до наших дней, формируется представление о том, что не только подготовка к рукоположению, но и само служение священника требует постоянного, продолжающегося всю жизнь обучения. В официальном документе Немецкой епископской конференции «Типовое положение для подготовки священников» выделены три ступени, включающие в том числе и «повышение квалификации, и дальнейшее обучение в продолжение всей последующей жизни».

«На смену универсальности и абсолютности приходит развитие и становление»

При этом нельзя сказать, что по мнению нашей — православной — Церкви священник не должен развиваться. В 2016 г. было принято «Положение о Курсах повышения квалификации священнослужителей». Положение устанавливает обязательное прохождение дополнительного обучения каждые семь лет, но ограничено образовательным аспектом: «повышение квалификации и образовательного уровня духовенства в области православного богословия и современных особенностей церковной жизни». Учебники и жизнь здесь выступают как разнородные начала. Нельзя не признать, что в современной церковной жизни пастырское становление начинается задолго до принятия священства, оканчиваясь лишь со смертью священника.

Кандидатов к принятию священного сана должна готовить преимущественно семья, это именно её задача. К сожалению, часто у семейных мирян нет представления, что именно на них лежит обязанность растить священников. Да, родители не должны навязывать детям путь священника или матушки, но они могут обеспечить условия для этого — чтобы у ребенка не было канонических препятствий и, напротив, сформировалось представление, что есть такой путь, что Господь может призвать к служению.

Аскетика или пастырство?

Альтернативу представлению о неизменности служения и жизни священника представляет аскетическая традиция, в которой содержатся указания на четкую стадиальность пути подвижника. Имеется в виду «Лествица» преподобного Иоанна, игумена Синайского, с ее ступенями духовного совершенствования. С «Лествицей» смыкается следующее за ней «Слово особенное к пастырю, научающее, каков должен быть наставник словесных овец». Этот текст, на что нечасто обращают внимание, ставит в зависимость духовное преуспеяние пасомых от духовной жизни самого пастыря. Учитывая колоссальное влияние сочинения прп. Иоанна на православную традицию, не будет ошибкой сказать, что это великое произведение обращено к пастырю не в меньшей степени, чем к монаху. «Лествица» не предписывает священнику внешних форм монашеской жизни, но позволяет приложить к пастырской жизни категорию ступени. Таким образом, использование понятий «этап» и «переход» в разговоре о жизни священника — не модернистское новшество.

Интересно, что выделение этапов духовной жизни встречается и в западнохристианских текстах. Так, отец латинского монашества преподобный Бенедикт в своем «Уставе», в разделе седьмом «О смирении», говорит о 12 степенях, которые выстроены в иерархической последовательности и приводят к совершенной любви.

Психология и социология как служанки пастырского богословия

Для проведения качественного анализа развития внутренней стороны служения и жизни священника необходимо использовать термин «кризис». Вообще понятие кризиса в современном обиходе стало неким шаблоном, которым стали пользоваться в самых разных смыслах. Оно зависит от вполне конкретного понятия политико-экономического кризиса, включающего представления об экономическом ущербе, невозможности функционирования в прежней модели и необходимости принятия безотлагательного решения.

«В приложении кризисной риторики к пастырю, кризис — это суд, которым носитель сана судится на каждом этапе своей жизни»

Кризис — это не ошибка или результат ошибки, а нормальное течение жизни. Это развитие жизни священника, которое требует серьезного усилия, чтобы кризис преодолеть. Если кризис не пройден, он может разрушить служение священника вплоть до снятия сана.

Важно отличать понимание кризиса как перехода, возвращающее к идее ступени, от понимания кризиса как жизненной катастрофы, которую можно сопоставить с искушением или ошибкой в том смысле, как его использует традиционное пастырское богословие. С методологической стороны, сохранение этой двойственности является неизбежным, будучи предписанным общей кризисной рамкой осмысления действительности современным человеком.

Изучением кризисов взрослых возрастов занимались в основном западные психологи. Самые влиятельные среди них — Эрик Эриксон, Дэвид Левин, Гейл Шихи — используют различные подходы к выделению как этапов взрослости, так и осмыслению переходов между ними. У возрастных кризисов выделяют несколько центральных характеристик:

1. кризис сталкивает с чем-то принципиально новым, к чему человек не готов;
   
   
2. потенциально опасен;
   
   
3. может вести либо к слому, либо переходу на новый этап;
   
   
4. обязательно случается в явной или скрытой форме с каждым человеком на определенном этапе жизни.
   
   

Не хочется уходить в рассмотрение противоречий между психологией и богословием. Эти противоречия — как кажется, неразрешимые, — накладывают существенные ограничения на использование кризисной риторики в описании служения и жизни священника. Но принципиальным для моего исследования является убеждение, что кризисное осмысление пастырской жизни возможно.

Исследование было основано на интервью, которые собирались и анализировались по специальной методике. К моменту его подготовки было получено более сотни интервью, из которых использовалось 22 интервью от 20 действующих священников, одного лишенного сана и одного епископа. Обсуждались темы становления, авторитетов, жизненного пути, стабильности круга общения, трудностей служения и конфликтов. Интервьюеры намеренно избегали кризисной риторики и идеи выделения каких-либо этапов, если они не возникали независимо от них в ответах респондента.

Священник — это когда ничего не меняется

При первичном анализе собранных интервью может создаться впечатление, что никакого представления о происходящих в служении и жизни священника изменениях не обнаруживается. В повествованиях священников о своем служении и жизни практически полностью отсутствует кризисная риторика. Она не возникает даже после прямого вопроса о возможных трудностях и конфликтах. Часто даже на вопрос об изменениях в жизни можно получить обескураживающий своей категоричностью ответ: «ничего такого не было». Отсутствие у вопрошаемых кризисной риторики в отношении священства особенно показательно на фоне многочисленных подробных и часто эмоциональных описаний кризисов прихода к вере, выбора священства и принятия сана, т. е. описания жизни до священства.

В целостном восприятии священнического служения выделяется только этап «молодого священника». Респонденты приписывают «молодому священнику» эйфорию, горячность, ригористичность, превозношение. Цельного понятия «опытный священник» как альтернативы «молодому» выделить не удается, несмотря на то что среди респондентов 12 священников старше 20 лет хиротонии (средний срок хиротонии респондентов — 19 лет). У респондентов налицо единое цельное восприятие священнического служения с выделением разве что самого первого этапа.

И грянул кризис

Кризисная риторика возникает как вполне допустимая только в одном переходе — от мирянина к священству, сразу после рукоположения. Это кризис, который не является частью священства, а только ведет к его принятию и является именно кризисом перехода, а не искушением или жизненной катастрофой. В контексте осмысления самого священства кризисная риторика возникает только в связи с «внешними» ситуациями, но они осмысляются, как противоречащие самому священству.

Можно предположить, что изначально существующий в обществе доминирующий нарратив о кризисе, носящий подчеркнуто негативный характер, препятствует осмыслению внутренних изменений в священстве. Возникает естественное стремление вообще не соотносить кризисные явления со священством, которое априори воспринимается как неизменное и нормативное, т. е. единый последовательно развивающийся путь, не предполагающий внутренних переходов. Только в случае, если кризис был внешним, его осмысление становится возможным и неожиданно для себя священник осознает его позитивное значение. Кризис открывает совершенно новый этап жизни.

Шесть этапов

Несмотря на то, что респонденты зачастую не осознают этапность своего служения, систематический анализ всей совокупности интервью дает основания выделить этапы в служении и жизни священника.

I. Первый этап можно обозначить как «принятие священства». Это первый год после хиротонии. Понятие «молодой священник» относится, в первую очередь, к этому этапу, связанному с переходом к полностью новому способу жизни, когда меняется буквально все — не только способ участия в церковной жизни, восприятие мира, отношений с людьми, но и образ общения с близкими, способ содержания своей семьи и отношение к деньгам, часто «рвутся прежние связи».

II. Второй этап — «пастырское становление». Длится он со второго по пятый год священнической жизни. В эти пару-тройку лет священник последовательно сталкивается с основными пастырскими, административными и иными типовыми ситуациями в служении. Происходит накопление опыта, приобретаются основные пастырские навыки. Важным для этого периода является столкновение с ситуациями, требующими выработки пастырской осторожности, и «осознание своего недостоинства». Переход на новый этап связан с переживанием и пониманием собственной неопытности и необходимости советоваться.

III. Следующие затем пять лет священник проявляет себя как «деятельный». Это уже третий этап в его жизни и служении. В этот период вокруг священника формируется ядро прихожан или духовных чад, которые постепенно становятся его постоянным и эксклюзивным кругом общения и объектом пастырской заботы.

IV. Только прослужив минимум 10 лет, священник может претендовать на некую зрелость. 10−25 лет хиротонии — это этап «Зрелый священник». Этот период отмечен кризисом разочарования и необходимостью его пережить. Как описывает один из распондентов, «начинается разочарование, а потом уже начинается нормальная работа». Это «унылое» состояние может длиться довольно долго и окончиться потерей священства — как в начале, так и в конце этапа.Только в 2020 году было несколько публичных уходов из священства в конце этапа «зрелого священника»: архим. Андрей Конанос (известный греческий проповедник) — 20 лет хиротонии, 50 лет; протоиерей Андрей Федосов (блогер, известный как «Киберпоп») — 24 года хиротонии, 47 лет; протоиерей Алексий Агапов (настоятель, Московская обл.) — 21 год хиротонии, 48 лет. Для преодоления уныния этого этапа нужно не только осознать немощь и признать бесполезность части своих усилий. Существенно важно научиться выстраивать служение не от внешнего целеполагания, то есть осознать, что понятие эффективности, широко используемое в светском мире, неприложимо к священству.

V. «Опытный священник». Пятый этап жизни и служения священника начинается после 25 лет хиротонии. К сожалению, в пастырском богословии не обнаруживается никакой положительной характеристики, что такое опытный священник. Также не удается выявить какое-либо описание перехода к «опытному священнику» на основании проведенных интервью. Никто из действительно опытных священников никогда себя так не называет и не ощущает. Поэтому сложно указать какой-либо формальный критерий для перехода на этот этап, в том числе по сроку хиротонии. Ключевым для выделения данного этапа является наличие пастырского опыта, позволяющего действовать исходя из него самого, а не по формальным критериям и правилам. Другая характеристика опытного священника связана с самим типом пастырского действия: опытный пастырь скорее «не дает советы», а «выслушивает».

На этом этапе чрезвычайно усиливаются все искушения — от пастырских, общинных, церковно-иерархических до отношений семейных и отношений с духовником, смерти духовника, возрастных трудностей физического и психологического характера. Именно в их преодолении и происходит становление опытного священника. Кризисом для такого пастыря является опыт претерпевания страдания.

«В эпоху новомучеников и исповедников даже бытовало представление: „хороший священник — сидевший священник“»

О сроках и содержании следующих этапов — во многом в силу ограниченности собранных данных — еще сложнее говорить. Тем не менее, их важно обозначить.

VI. Особенность служения священника заключается в том, что по самой природе своего призвания он не может выйти на пенсию. Поэтому после 35 лет священства он принимает такую роль как «передающий опыт». И это является принципиальным моментом: если священник перестанет передавать опыт — что-то важное из Церкви уйдет.

VII. Этап «стареющий пастырь» особенно важен тем, что хотя пастырь может напрямую не передавать свой опыт, рядом с ним находятся молодые священники, которые помогают ему служить, ухаживают и, скажем прямо, терпят какие-то его немощи. Для них он — живое свидетельство стойкости в вере и служении.

VIII. Последний, восьмой, этап «уход из жизни» — последний во всех смыслах. Очевидно, что бессмысленно говорить о какой-то формальной границе по сроку хиротонии, так же как и о значении этого предельного перехода. Тем не менее, этот последний этап тоже может быть осмыслен как важная ступень священнического восхождения. Кризисом этого этапа является собственно суд Божий, на который священник может предстать только священником, и свидетельство веры в этом мире, которое до конца остается его обязанностью.

Заключение

Предложенная модель из восьми этапов позволяет сделать ряд важных выводов. В противовес нормативному образу священника очевидно различие служения священника на разных его этапах, не исчерпывающееся разницей жизненного опыта. Переход к следующему этапу в служении и жизни священника — это: 1) качественное изменение, которое происходит в результате накопления положительного опыта на каждом этапе; 2) может осмысляться не как одномоментный, а как протяженный во времени период накопления; 3) требует значительных усилий со стороны священника и 4) помощи и поддержки со стороны семьи, собратьев-пастырей, епархиального епископа и тех, кто осуществляет церковное управление.

Что самое важное в проведенном исследовании? Часто возникают ситуации, когда священник, столкнувшийся с очередным кризисом, решает для себя, что он «выгорел», что его священство было ошибкой. В результате трагические уходы из священства оказываются связаны с тяжелой ошибкой понимания и восприятия кризиса. Вместо того, чтобы пережить его и двигаться дальше, зная, что это необходимый этап жизни, священник воспринимает его как крах священства и всей его жизни. Кажется, что знание того, как другие пастыри попадали в подобные ситуации и преодолевали их, может быть серьезной помощью для священника.

Предложенное выделение этапов и переходов между ними требует ряда оговорок. Не всегда остается понятным, насколько последовательно совершаются переходы на каждый следующий этап. Неясно, что происходит, если переход не осуществляется. Предельные случаи показывают потерю служения и уход из священства в случае невозможности позитивного преодоления кризиса. Остается неясным, является ли такое развитие событий неизбежным, возможно ли оставаться постоянно на одном этапе, не входя в кризисное состояние.

Выявленные этапы не могут рассматриваться как окончательные и предполагают уточнения и усложнения сформулированной модели. В первую очередь это касается вопроса о тотальности роли священника — в том числе о взаимообусловленности модели с возрастными и семейными кризисами и этапами. Такую зависимость отмечают все респонденты, и она требует отдельного исследования, что чрезвычайно затрудняется большим разнообразием священнических биографий. Предположительно, это означает, что необходимо исследовать не только вариативность служения священника на разных его этапах, но и различные типы священников.

И всё же представление о стадиальности служения и жизни священника существенно обогащает и расширяет традиционное нормативное представление о священнике. Его включение в состав пастырского богословия требует разработки и применения новых подходов к изучению пастырского опыта.

См. также:

• Более подробное описание этапов с цитатами респондентов — в статье прот. Николая Емельянова: Кризисы и этапы в жизни священника
• Пастырский семинар: Проблемы призвания и оставления сана
• Митрополит Воскресенский Дионисий: Пастырского выгорания не существует
• Протоиерей Игорь Рябко: Самый верный путь к пастырскому «выгоранию» и цинизму