«Нет у священника ни власти, ни прав. Только привилегия — любить до смерти» В ПСТГУ обсудили пастырское наследие митрополита Антония Сурожского

Открывая выставку за несколько дней до круглого стола, лично знавший владыку ректор ПСТГУпротоиерей Владимир Воробьев отозвался о нем как о блестящем проповеднике: «Можно было записать его слово и сразу отправить в печать, без редактуры. Это исключительный дар… Он был замечательный пастырь, духовник, сразу же располагал к себе любого человека… И он был замечательным святителем, подвижником апостольского призвания, сила его миссионерского служения настолько грандиозна, что равных ему трудно назвать».

Вместе с тем, пастырское наследие митрополита Антония не до конца осмыслено и воспринято Церковью, заявил, выступая на круглом столе, декан Богословского факультета ПСТГУ протоиерей Павел Хондзинский. Отчасти дело, может быть, в том, предположил он, что владыка «не был человек Гуттенберговской эпохи», он ничего не писал, а только обращался к людям со словом, и его сложно записать в какую-либо академическую богословскую школу. Он был удивительный пастырь, способный мгновенно осуществить доброе движение своего сердца: раз, когда он был в России, кто-то попросил владыку помолиться о пожилой маме, которая никак не могла найти дорогу в Церковь, и тот без промедления отправился к ней домой, проговорил с ней два часа, и этот разговор стал решающим для ее воцерковления — вспомнил отец Павел. Но оставил ли митрополит Антоний продолжателей своего дела, пастырей, идущих тем же путем? — это остается вопросом, подытожил отец декан.

Владыка Антоний не стремился влиять на большие группы людей, строить приход, он взаимодействовал с конкретными людьми, которые после этого сами объединялись в общину, -объяснил хорошо знавший его протоиерей Стефан Платт, настоятель храма святителя Николая в Оксфорде (Сурожская епархия Русской Православной Церкви). Разговаривая с людьми, владыка не пытался демонстрировать преимущества православия, его целью было поделиться со всеми, кто готов был его слушать, сокровищем Евангелия. И он был принципиально против выстраивания дистанции между собой и прихожанами, обратил внимание протоиерей Владимир Зелинский, также хорошо знакомый с митрополитом Антонием, настоятель православного прихода в итальянском городе Брешия: единственным авторитетом, на который опирался владыка, был авторитет Евангелия.

Митрополит Антоний любил повторять, что священник — слуга, а не правитель, добавил отец Стефан Платт. И что митра, которая была ему положена как митрополиту, есть символ тернового венца, а не императорской короны. В проповеди, фрагмент которой прозвучал в начале круглого стола, сам владыка говорит, что честный священник не должен претендовать на учительство, он может только обещать человеку быть его «спутником и сострадальцем», вместе с ним прокладывать путь в Царство Небесное.

Владыка Антоний относился к духовничеству очень трезво и осторожно и многое сделал для предотвращения распространения так называемого «младостарчества», ставшего проблемой для Русской Православной Церкви в конце 1980-х — 1990-е годы, рассказал еще один участник встречи, иерей Алексей Черный. Чтобы избежать злоупотреблений, связанных с властью «вязать и решить», не начать авторитарно «управлять» своей паствой, священнику очень важно самому иметь духовника — об этом одних из первых в Русской Церкви заговорил именно митрополит Антоний. В беседе, опубликованной позже под названием «Берегитесь, братья мои священники…», владыка призывал пастырей не господствовать над пасомыми, а «взращивать» их, как садовник ухаживает за растениями и способствует их росту, напомнил отец Алексей.

Всей своей жизнью владыка являл совершенно иной стиль, иной этос пастырского благочестия, нежели тот, к которому привыкли многие иерархи и священники пост-советской эпохи, отметил профессор кафедры систематического богословия и патрологии ПСТГУ Петр Михайлов. Он процитировал резкие слова, сказанные владыкой во время одного из посещений Московской Духовной академии: «Нет власти у священника, нет прав, а только подлинно божественная привилегия любить — любить до смерти, и смерти крестной».

По словам отца Стефана Платта, митрополит Антоний уделял делу воспитания пастырей большое внимание. Он часто приглашал священников своей епархии вместе послужить литургию, и те поражались, наблюдая, как безраздельно владыка отдает себя в эти минуты общению со Христом. Запомнились отцу Стефану и наставнические беседы, на которые приглашал его, тогда еще недавно рукоположенного диакона, митрополит Антоний. «Сейчас нас, воспитанников владыки, осталось совсем мало, — вздыхает отец Стефан. — Но зато мы сами стараемся продолжать заложенную им традицию». Одним из ключевых элементов этой традиции он называет ежедневную сверку своей жизни с Евангелием: очень важно, чтобы священник постоянно читал Евангелие и спрашивал себя: «А кто я в этой истории, какую роль сыграл бы я?»".

Митрополит Антоний не занимался специально пастырским богословием, однако у него имелся свой «пастырский метод», и академическому богословию стоило бы обратить на него внимание, убежден президент Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского» Егор Агафонов. Этим методом интересовался, например, студент ПСТГУ и самобытный духовный автор Георгий Великанов, ценой собственной жизни спасший в январе 2018 года бездомного, оказавшегося на железнодорожном полотне. Его пока не опубликованную статью о подходах к литургическому и пастырскому богословию митрополита Антония и архимандрита Софрония (Сахарова) Егор Агафонов прочел участникам круглого стола.

По словам президента фонда, владыка не соглашался видеть главную задачу христианской жизни в борьбе с грехом; главным он считал другое — взращивание в человеке тех благодатных даров, которые дал ему Господь. Дело пастыря, говорил митрополит Антоний, — помочь человеку увидеть себя в истинном свете, помочь ему стать самим собой, освободить его от иллюзорных представлений о себе, чтобы в человеке проявился и засиял образ Божий. Таков, по мнению Егора Агафонова, ключ к пониманию пастырского наследия владыки Антония Сурожского, которое по-прежнему ждет своих исследователей.