I. Быть или не быть?

Часто для современных людей, вынужденных принимать решение о принятии сана, ключевым становится понятие «призвания»: кандидаты пытаются разобраться, имеют ли они призвание к священству или нет. Ответить себе на этот вопрос бывает очень трудно, поскольку он является внутренне противоречивым. С одной стороны, речь идет о призыве Бога, которому христианин должен последовать, а с другой — суждение о наличии или отсутствии призвания часто оказывается крайне субъективным и индивидуальным. Это противоречие хорошо описал митр. Антоний (Храповицкий):

«Не чувствую призвания», «недостоин» — в словах этих заключается противоречие заповеди послушания и смиренномудрия. Если бы ты сказал: «чувствую призвание», «достоин», то ты — неспособный и недостойный гордец.

В таком случае кандидат рискует оказаться перед мучительной дилеммой, разрешить которую практически невозможно: обязательно ли желание быть священником, ощущение своей «призванности», свидетельствует о профнепригодности? Но даже если не ставить вопрос так радикально, что представляет собой «пастырское призвание»? Как оно проявляется? Стоит ли вообще пытаться его выявить? И как не ошибиться в принятии столь ответственного решения?

Путь к священству — всегда тайна и чудо, так же как и обретение веры. Особенно очевидно это в современном мире. Если раньше, появившись на свет в семье из духовного сословия, мальчик подчас был как бы неизбежно предопределен к церковному служению и часто даже не имел другого пути, то теперь рукоположению предшествует глубоко личное решение, множество сомнений и переживаний, опасений и тревог. Священниками сегодня становятся выходцы из самых разных социальных слоев и профессий, причем средний возраст кандидатов неуклонно возрастает. Нередки случаи, когда рукоположения ищут люди, возраст которых приближается к пенсионному, которые пришли к Богу в зрелом возрасте, реализовались в своей профессии, вырастили детей и лишь впоследствии ощутили желание принять сан. Такие кандидаты обладают большим жизненным опытом, выстраданной верой, что очень важно в пастырском служении, поскольку избавляет их от многих рисков, которым подвержены современные молодые люди. С другой стороны, воспринять богослужебную и пастырскую традицию Церкви, а также освоить богословские науки проще в молодом возрасте. Однако молодые люди все чаще оказываются не готовы принять ответственное и взвешенное решение в пользу священства.

В этой ситуации обращение к понятию «призвание», его поиску, может стать своеобразным оправданием нерешимости. Поэтому важно обратиться к культурно-историческим истокам этого понятия. Как применительно к священнослужению, так и в целом — ведь в настоящее время оно применяется не только к священнику: в сущности, любая человеческая деятельность подразумевает «призвание».

II. Откуда берется «призвание»

Принято считать, что Мартин Лютер, отвергнувший священство как Таинство, впервые стал говорить о религиозном измерении профессионального призвания в миру. По Лютеру, в профессиональном призвании (нем. Beruf) выражается поручение от Бога, которое человек вынужден принять, и, следовательно, в нем заключена важнейшая задача человеческой жизни. Впоследствии это позволило немецкому социологу Максу Веберу утверждать, что нравственная квалификация мирских профессий — одна из ключевых идей Реформации. Эта идея противопоставлялась традиционной католической аскезе с ее установкой на служение и созерцание, отвергающее мирскую суету и «мирские дела».

Однако к началу XX в. и католический мир постепенно воспринимает категорию «призвания». Необходимо заметить, что на католических территориях в условиях традиционного христианского быта кандидату в клир, как и в России, часто не приходилось делать личный выбор. Более того, подчас о наличии или отсутствии у человека «призвания к священству» можно было судить еще до его рождения: один из сыновей, рожденных в канонически «правильной» католической семье, обязательно определялся на священническое служение, что к тому же являлось самым простым способом подняться по социальной лестнице. В раннем возрасте такой мальчик поступал в школу монастырского типа (низшую семинарию) и в полной изоляции от мира находился там вплоть до окончания высшей семинарии и рукоположения. Этому способствовал специфический образ католического священника, сформированный под влиянием богословия Тридентского собора в эпоху контрреформации. Священник осмыслялся как «persona sacra», священное лицо, посвященное Богу, живущее монашеской жизнью, приносящее бескровную жертву «in persona Christi» (лат. от лица Христа).

Однако в ходе общей психологизации религии и гуманизации жизни ключевую роль начинают отводить внутренней решимости и психологической готовности кандидата посвятить себя Богу — здесь Католическая Церковь и обращается к категории «призвания», заимствуя ее из протестантского обихода. В результате сегодня, как в католической мысли, так и на практике понятие «призвания», «призванности» занимает совершенно особое место. Прежде всего, католические авторы предложили деление на внутреннее и внешнее призвание к священству: «vocatio interna» и «vocatio externa». Первое означает внутреннюю склонность, желание стать священником, а второе — внешние обстоятельства, влияющие на выбор человеком пути служения. Таким образом, по мнению католиков, пастырское призвание формируется на пересечении этих двух аспектов, причем суждение об их объективности принадлежит исключительно самому человеку. Так, в качестве внешнего призвания может быть понята какая-нибудь знаменательная встреча, тяжелое потрясение или другое необычное стечение обстоятельств. Интересно, что некоторые католические священнослужители, наряду с днем хиротонии или днем рожденья, отмечают день «распознавания пастырского призвания» — день, в который было принято решение стать священником. Например, нынешний папа Франциск в одном из интервью рассказывал, что празднует 60-летие распознавания призвания к священническому служению, которое произошло в 17-летнем возрасте (тогда, до избрания папой, он носил имя Хорхе Бергольо):

«Было 21 сентября, и Хорхе Бергольо, как и другие молодые люди, спешил отметить со своими друзьями День студента. Будучи хорошим практикующим католиком, он решил по дороге заглянуть в храм. Здесь он встретил священника, которого не знал раньше и который произвел на него большое впечатление. Будущий Папа спросил его о возможности исповедаться. Позже он рассказал, что эта исповедь не была как все другие — это была встреча, которая укрепила его веру и позволило понять призвание…»

«…Оставив исповедальню, Хорхе Бергольо не пошел на встречу с друзьями, а направился домой с твердым убеждением: он хотел и должен был стать священником».

По словам другого католического иерарха, «призвание является фактом исключительно персональным, поэтому трудно подвергать его анализу». Отсюда может следовать, что в современном католичестве «vocatio interna» имеет преимущество над внешним призванием. В то же время, одна из основных функций католической семинарии состоит в том, что в ней должна быть обеспечена возможность проверить, имеет ли кандидат призвание к священству или нет. К примеру, согласно официальным документам, задача семинарского руководства состоит в том, чтобы «проверять призвание к священству и устанавливать определенные признаки и особенности, чтобы было возможно сообщить епископу обоснованное решение о пригодности кандидата». Основой для такого решения является достаточный контакт ректора с каждым учащимся (чаще всего, в форме регулярного собеседования), а также создание благоприятной атмосферы и условий для общения семинаристов друг с другом, со священниками, стоящими во главе семинарии, и с епископом. В результате такого общения ректор семинарии, епархия и сам кандидат должны выяснить, имеет ли он призвание к священническому служению или этот путь ему не подходит.

Такое понимание пастырского призвания кажется двусмысленным. С одной стороны, призвание — глубоко личное дело кандидата. С другой стороны, его выявление, раскрытие и укрепление считается важным элементом пастырской подготовки в католических семинариях. Эта ситуация явилась следствием семинарской реформы Второго Ватиканского собора и свидетельствовала о том, что, проникнув в богословие священства, категория «призвания», следующим шагом превратилась в ключевое понятие в жизни благочестивого католика. Так, в документах указанного собора (в догматической конституции «О Церкви») прямо говорится: «Задача мирян — следуя своему призванию, ведя мирские дела и устрояя их по Богу, искать Царства Божия». Призвание к священству — лишь одно из возможных призваний христианина, укорененных в таинстве крещения, хотя и имеет среди них особое значение. С этим связан отказ от описанного выше традиционного подхода к воспитанию будущего священника: если раньше считалось, что это возможно только с детского возраста и в изоляции от мира, то документы собора подчеркивают: призвание к священству может проявиться как в раннем, так и в зрелом возрасте, и это требует особого подхода при подготовке кандидатов и даже учреждения специальных институтов.

III. Путь к служению в перспективе Православия

Священное Писание не знает особой категории, которую можно было бы отождествить с современным понятием «призвание». Тем не менее явных фактов призвания к служению Богу в Библии довольно много, причем как в Ветхом Завете, так и в Новом. Гедеон трижды просил от Бога подтверждения того, что Он призывает его на служение. Пророки призываются Богом напрямую, также Бог дает прямые повеления о призвании на царство. Воплотившийся Сын Божий призвал к Себе, кого Сам хотел (Мк 3, 13). «Следуй за мною» — говорит Господь Матфею и таким же образом призывает других апостолов. Почти во всех таких случаях имеет место прямой призыв со стороны Бога, который либо не оставляет сомнений у того, к кому он обращен, либо явно обличает малодушие призванного. Иными словами, концепт призвания, предполагающий томительный и проникнутый психологизмом выбор, не имеет явных оснований в Священном Писании.

Тем не менее, призыв Божий может звучать и очень прикровенно, и в то же время — весьма явственно. Святитель Григорий Богослов замечает, что призвание со стороны Бога осуществляется через людей и подчас носит откровенно насильственный характер, характер «тирании». В то же время, непослушание воле Божией, проявленной через насильственные действия людей, является в глазах святителя большим грехом, чем принятие священного сана вопреки ясному осознанию своего недостоинства. Иными словами, святитель считает недопустимым принимать священство, если христианин понимает, что не имеет необходимых для этого добродетелей. Однако, слыша Божий призыв, выражающийся в призвании со стороны Церкви, христианин со смирением отвечает на него. В «Третьем слове» святителя Григория это выражено в терминах «бегства» и «возвращения», которые, видимо, всегда предшествуют вступлению на путь служения Богу.

Схожим образом призвание осмыслялось русскими богословами. Неизбежно следуя за более развитыми католическими и протестантскими выкладками, они знали и использовали понятие «призвание», однако в условиях сословного общества, как было отмечено выше, говорить о «внутреннем призвании» чаще всего не приходилось. Поэтому такие пасторологи как Певницкий, писали о пастырском призвании как о совокупности внешних факторов, прежде всего — происхождении из духовного сословия или инициативе епископа.

Однако психологическое понимание «собственной призванности» на рубеже XIX—XX вв. неизбежно проникало и в среду российских семинаристов. Именно тогда митрополит Антоний (Храповицкий) высказывал жесткую критику психологического подхода к пастырскому призванию. В своих работах он подчеркивал ключевую роль призвания со стороны Церкви, а «внутреннее» призвание сводил к способности кандидата устранить все духовные, моральные и психологические препятствия, не позволяющие откликнуться на призыв:

«Суждение о твоем достоинстве и недостоинстве принадлежит Церкви…»

"…Твое дело созидать в себе настроение, соответствующее твоему будущему служению, к коему ты призван Церковью. Если ты маловерный, лжец и т. п., то исправься, поработай над собой, очисти себя, и с этого начнется твоя христианская деятельность, которая не только в начале, но в своем продолжении и даже на высоте христианского подвига непрестанно требует борьбы и покаяния".

Наиболее полно понятие «пастырского призвания» раскрыто у архимандрита Киприана (Керна), однако и он прежде всего обозначает признаки, свидетельствующие об отсутствии у кандидата призвания к священству. Среди таковых он называет стремление к священству ради материальной выгоды, политические или национальные мотивы, стремление к власти и карьерные соображения, эстетические увлечения (к примеру, желание священства исключительно из любви к пышным архиерейским богослужениям), а также выбор духовного пути по причине пресыщения или разочарования светской жизнью. По его мнению, готовящимся к священству необходимо внимательно наблюдать за собой, не обнаружится ли в них признак не-призванности к пастырскому служению, и если таковые найдутся, следует не изменить жизненную траекторию, а приложить все усилия для исправления ситуации и своего внутреннего устроения.

Если же говорить о признаках призвания к священству, то они связаны у отца Киприана скорее не с ощущением своего избранничества, и даже не с внешними обстоятельствами, а скорее с осознанием смысла священнического служения и готовностью к самопожертвованию. Архимандрит Кирприан называет семь таких признаков:

1. Свободное влечение сердца к великому и святому делу пастырства.
2. Желание созидания Царства Божия, Тела Христова, а не царства мира сего.
3. Готовность к жертвенному служению ближнему и восприятие пастырства как ига Христова.
4. Готовность сострадать грешному и больному, скорбящему человеку.
5. Готовность к гонениям со стороны мира сего и князей его. Бесстрашное отрицание всякого конформизма.
6. Сознание своего недостоинства и стремление к смиренному преподобничеству Христа, а не обличениям, осуждениям, заушениям инакомыслящих.
7. Опыт веры, опыт жизни в Евангелии, приведший к преклонению своей главы для служения Богу.

Таким образом, отец Киприан предлагает совершенно особый подход к вопросу призвания, развивая идею митрополита Антония (Храповицкого): он фактически говорит не о признаках призвания, а об условиях для принятия сана, снимая тем самым вопрос внутреннего призвания как таковой. По Керну, важна не столько внутренняя склонность, совокупность ощущений и вкусов, сколько решимость последовать за Христом, наличие душевных и духовных сил, необходимых для того, чтобы исполнить заповеди Спасителя.

Эту мысль подтверждают и требования к епископу в посланиях апостола Павла, согласно которым священнослужителем должен становиться не тот, кто имеет склонность к такого рода деятельности и просто «желает» епископства, но наиболее благочестивый христианин. Суждение о благочестии, в свою очередь, выносится Церковью, призывающей человека на служение. Если принять эту точку зрения, можно сделать вывод, что, с одной стороны, принимать решение о вступлении на путь священства, основываясь главным образом на своем внутреннем ощущении — наивно и бесперспективно. С другой стороны, некорректно подходить к вопросу призвания к священству, руководствуясь западным учением о христианских профессиональных призваниях. Православная традиция не демонстрирует понимание пастырского служения как преимущественно сферы профессиональной деятельности, а значит, речь не может идти о выборе: «работать» священником или, к примеру, программистом. Что ни в коей мере не умаляет ценность прочих профессий и иных христианских служений.

Гораздо сложнее однозначно ответить на вопрос: «призывает ли меня Церковь?» Прежде всего, он встает отнюдь не перед всеми христианами мужского пола. В этом смысле «внутреннее» призвание в виде преследующей мысли о священстве или тяга к активному участию в богослужении, наряду с осознанием высоты и тяжести пастырского подвига, может быть отзвуком такого призыва. Призвание же со стороны Церкви может исходить от различных членов церковного тела — как священнослужителей, так и мирян. И если, чувствуя внутренний призыв и слыша призыв Церкви, христианин, не имеющий объективных причин для отказа, этот призыв отвергает, он оказывается в положении евангельского богатого юноши, не пожелавшего оставить свое богатство и последовать за Христом.

Литература по теме:

1. Антоний (Храповицкий), еп. Лекции по пастырскому богословию. Казань, 1900. С. 39.

2. Антонов Н. К. Категории становления священника в учении святителя Григория Богослова // Христианское чтение. 2017. №. 2. С. 98−111.

3. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Избранные произведения. — Перевод с немецкого и общая редакция: Ю. Н. Давыдов. — М., «Прогресс», 1990. С. 44−271.

4. Ерошев Е. В. Образ Тридентского Собора в современной католической полемике о священстве // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2022 № 37. С. 76−90.

5. Как Папа Франциск распознал свое призвание к священству?

6. Киприан (Керн), архим. Православное пастырское служение. Фонд «Христианская жизнь». Клин, 2002.