На чём особенно важно акцентировать своё внимание ставленнику и молодому (только рукоположенному) священнику?

Самое важное, что будущий священник должен усвоить и исполнять — это служение, то есть Богослужение. А дальше — духовное окормление.

Когда начинались восстанавливаться монастыри (Оптина Пустынь и другие), когда там начиналось постоянное служение (я сам свидетель этому, приезжал, видел), — постепенно всё становилось на свои места. Ну вот как сказал отец Сергий Мечев: «Богослужебно-покаяльная семья». То есть, сначала нужно начинать служить. Суббота, воскресенье, праздники. У кого какие возможности. Дальше — больше. И само богослужение перестраивает и священнослужителей, и весь приход.

Например владыка Стефан (Никитин) нам завещал такое правило: никогда ни в субботу вечером, ни под праздники не ходить никуда, ни в гости, ни к себе приглашать, — чтобы не было вместо богослужения всяких развлечений.

А у нас бывает какое-то очень лёгкое отношение к богослужению — мол, это не очень важно, это не так нужно.

Но проникнуться богослужением — это как раз очень важно.

И, конечно, свою сущность, весь свой распорядок жизни, нужно уже перестраивать, строить по церковному календарю.

Например, архимандрит Дорофей (Рябинкин), духовный сын епископа Феодора (Поздеевского), говорил: «Старайся постами никуда не ездить, искушений чтобы не было, развлечений всяких».

В общем — Богослужение. Об этом я, собственно, услышал прекрасные слова преподобного Иустина Поповича:

Вся сущность нашей жизни заключается в двух вещах: в Богоявлении и в Богослужении.

Как сказал Апостол: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1 Тим 4, 12) — я думаю, так священник, как пастырь, и должен устраивать свою жизнь.

Самое главное для молодого пастыря — это, мне кажется, сохранить благоговение, с которым он вступает на свой путь. Он приходит к Престолу, встаёт перед Пастыреначальником, Совершителем Таинств, и получает благодать.

Однажды мне приходилось общаться с одним греческим игуменом, старцем, и он сказал:

Вначале священник, когда только рукополагается, боится Бога. А потом Бог боится священника

То есть надо сохранить именно то начало, ту благодатную силу, которую нам даёт Бог в Таинстве Священства. И мы должны не только сохранить, но и умножить те мысли и чувства, которые священник получает в Таинстве Хиротонии. Ведь далее, вознося в своих молитвах пред Престолом, в обращении ко Христу, в обращении за свою паству, за страждущих, путешествующих, болящих, священник получает в своё сердце ответ от Бога — ту благодатную силу, которую потом он несёт уже своим пасомым.

Молодому пастырю, конечно, необходимо смирение и терпение. Если он примется упиваться своей значимостью и важностью, то благодатная сила замедлит, наверное, с посещением такого сердца. Я думаю, каждый из нас в начале пути сам убеждается в том, что, как только он начинает тщеславиться, то даже просто при совершении богослужения сразу почувствует: он ошибся, сбился, совершил, может быть, какую-то неточность. И это как раз говорит о том, что мы должны внимать состоянию своей души.

Богословие и практические дисциплины, конечно же, преподаются в семинарии, и изучать их нужно самым должным образом. Ведь мы учимся не ради отметки, а ради того, чтобы потом этими знаниями воспитывать народ Божий.

Помимо этого и прежде всего, естественно, мы должны познакомиться со словами Священного Писания и с поучениями святых отцов, которые говорят о будущем нашем священстве. Такими являются «Семь слов святителя Иоанна Златоуста о священстве», где он познаёт и своё недостоинство, и в то же время силу ответственности, с которой он должен служить своему святому делу.

Прежде всего священнослужитель должен быть укоренен в православной традиции, должен очень хорошо знать, глубоко чувствовать и глубоко любить православное богословие и православное богослужение. Православие должно быть не просто неким внешним ярлыком, наклеенным на такого человека; оно должно сутью его внутренней жизни.

Православный священнослужитель должен быть как бы пропитан духом Православия, живительным соками Православия весь целиком, и стихия православного богослужения и православного богословия должна быть для него родной.

Поэтому, прежде всего, священнослужитель должен любить богослужение, любить Божественную литургию, стараться не только самому причащаться Святых Христовых Таин, но и призывать своих прихожан и своих близких к тому, чтобы Причастие было сердцевиной их жизни, потому что именно Сам Господь, Которого мы принимаем внутрь себя и Тело Которого становится нашим Телом, а Кровь Его становится нашей кровью, должен быть центром, сердцевиной жизни человека.

Называя пастыря священником, мы невольно сужаем круг обязанностей пастыря. Ведь священник — это тот, кто совершает богослужения. Понятие же пастырь гораздо шире: в пастырском богословии само совершение богослужения часто ставится на второе место. Первая задача пастыря — это учительство, на втором месте стоит совершение богослужений, а затем духовное руководство. Мне кажется, часто молодые люди не сознают, что им придется быть учителями и духовными руководителями. Поэтому если бы меня спросили, что должен взращивать в себе будущий священник, помимо изучения всевозможных богословских дисциплин, я бы ответил, что он должен стать просто добрым человеком, человеком, способным на сострадание. Мне кажется, это главным образом добрый человек, способный почувствовать чужую боль. Если это есть, то пастырское служение состоится.

Это невозможно искусственно культивировать в себе каким-то аутотренингом. Важно произволение человека: его собственное желание, на которое Господь ответит, посылая ему скорбные случаи и искушения от сродников, соучеников, преподавателей. Если ты встал на этот путь, то тебе следует пройти через все эти скорби, не считая их чем-то лишним и вредным, чтобы в конце концов умягчить свое сердце. Владыка Вениамин (Милов) в книге по пастырскому богословию приводит в пример апостола Иоанна Богослова, который был назван Христом сыном грома за предложение низвести огонь с неба и попалить грешников, не принявших Христа в свой город, а в старости являвшем в себе подлинную любовь ко всем людям, в том числе и тем, кто причинял ему всевозможные скорби и обиды.

Я стараюсь не отправлять молодых священников на приход настоятелями, а хотя бы на год, а лучше на два оставляю их служить в городских многоштатных храмах. Мне кажется, большинство выпускников современных семинарий не готовы к встрече с реальной приходской жизнью.

Церковь — это духовный виноградник. Все приходы разные. Очень многое зависит от того, кто был предыдущим делателем на этой ниве. Иной раз приходится иметь дело и с расколом среди прихожан, и с привычкой жаловаться друг на друга, и с абсолютным непослушанием, и с нежеланием заботиться о храме, когда люди относятся к храму потребительски: «Мы положим в церковный ящик по 10 рублей каждый, а ты, батюшка, удовлетвори наши духовные нужды на высоком уровне: чтобы паникадило сияло и хор пел слаженно и чисто». Конечно, особенно сложно бывает, если до тебя на этом приходе не было совсем никого. В этих случаях особенно важно, чтобы человек, посылаемый на вновь создаваемый приход, был опытным.

Как только священник сталкивается с трудностями реальной приходской жизни, рядом оказывается враг человеческого рода со своими нашептываниями. Причем очень часто это случается именно с молодыми священниками. Почти всегда таким бывает самое первое искушение на их священническом пути. Молодой иерей на духовном подъеме служит сорокоуст, а по его окончании, столкнувшись с трудностями и проблемами, начинает думать: «Может быть, я ошибся, и на самом деле у меня нет призвания к священству? Зачем же мне, такому недостойному и неспособному к священнослужению, осквернять собой святыню алтаря?». Я помню, что и у меня были подобные мысли вскоре после посвящения в диаконский сан. В итоге я пошел с этими своими помыслами на исповедь к отцу Авелю. Обычно отец Авель очень внимательно выслушивал исповеди, но в этот раз у него на лице почти сразу появилось скептическое выражение, и в итоге он спросил меня: «Ты, наверное, хочешь попросить, чтобы я отставил тебя от службы?». Я ему отвечаю: «Батюшка, а как Вы догадались?», а он мне в ответ: «Дурак ты, Дионисий! Это же тебе враг нашептывает! Через это искушение почти все проходили. Ты же воин Христов, ты же знал, что идешь на фронт духовной борьбы! Что же ты сник, как только враги начали стрелять! Ты должен сопротивляться таким мыслям». Так что мне самому это искушение хорошо известно, а вот молодой священник, если он при этом «проскочил» пастырское богословие только ради получения зачета, а особенно, если он один и ему не с кем посоветоваться, может легко принять это искушение за собственные мысли. И тогда чего только не случается! Погрузив человека в подобные помыслы, враг старается заставить его впасть в какой-нибудь грех, от чего уныние только нарастает. А в результате такой священник отправляет архиерею по почте прошение о почислении за штат или даже присылает ему наперсный крест.

Подлинная власть пастыря — это власть любви. Пастырская власть сильна именно любовью, а не принуждением, тенденцией к доминированию над другими людьми. Человек должен понимать: для того, чтобы духовно руководить людьми, нужно быть самому достаточно компетентным в вопросах духовной жизни, нужно опытно пережить реалии христианской жизни: и борьбу с грехом, и достижение подлинных христианских добродетелей — смирения, кротости, Богопознания… Кто из нас может сказать, что мы достигли чего-то из вышеперечисленного?

Поэтому, человек должен смиренно думать о себе и обращаться к авторитету Священного Писания, святоотеческих творений, а сам он не имеет права от своего собственного авторитета давать какие-то советы.

Думаю, каждому молодому или будущему священнику надо держать в памяти наставление известного пастыря протоиерея Василия Ермакова (а он служил с 1953 года до кончины в 2007 году):

«Многие думают, что у священника перед мирянами есть какая-то привилегия или особая благодать. Печально, но так cчитает большинство духовенства. Я же так скажу: у священника есть одна привилегия — быть слугой каждому встречному 24 часа в сутки всю оставшуюся жизнь. Бог не дает нам выходных и отпусков. У тебя нет настроения, все равно — иди и служи. У тебя болят ноги или спина — иди и служи. У тебя в семье проблемы, но ты все равно — иди и служи! Этого требует от нас Господь и Евангелие. Если нет такого настроя — всю свою жизнь положить на служение людям — то займись чем-нибудь другим, не дерзай принимать на себя иго Христово»

Служение в храме, все его составляющие — от совершения таинств до общения с самыми разными людьми — требует от священника, прежде всего, добросовестности. В каждом деле надо помнить, что мы совершаем его перед Самим Богом, перед очами Божиими. Этого не нужно бояться, но нужно постоянно испытывать свою совесть.

Священнику крайне необходим опыт борьбы со своими страстями. Он подвержен любому греху, любому искушению так же, как и мирянин, причем иногда даже в большей степени. Нужно это понимать, уметь распознавать, как говорится в молитвах, «стрелы вражии» и от них защищаться. Поэтому священнику очень хорошо иметь опытного духовника, и исповедоваться не два раза в год во время общей исповеди духовенства, а гораздо чаще. К тому же, только таким образом — часто исповедуясь — молодому батюшке можно научиться исповедовать людей, чтобы и ему самому, и приходящим людям исповедь приносила помощь и укрепление.

Я хотел бы предупредить вас и о такой опасности. Мне как архиерею, к сожалению, приходится запрещать духовенство в служении за серьезные проступки, а чаще всего запрет является констатацией факта, что священник сам оставил свое служение. Сегодня интернет наполнен «исповедями» бывших батюшек, в которых они всячески романтизируют свой уход и обвиняют в нем Церковь, архиерея и т. д. Но практически всегда истинной причиной оставления служения и «обиды» на Церковь является нераскаянный грех. Скажем, измена супруге, оставление семьи практически неизбежно ведет к измене своему служению; привычка ставить самого себя в центр вселенной — к осуждению всех и вся, сослужителей, священноначалия и самой Церкви. Вот почему с грехом нужно бороться, каким бы незначительным он нам ни казался, и буквально стремиться душой к полноценной и частой исповеди.

Святитель Тихон, Патриарх Московский, в свое время напоминал новорукоположенному иерею: священник может приводить души ко Христу, только когда он сам созидает себя духовно. «Посему, для успеха пастырского делания твоего надлежит тебе первее всего позаботиться о собственном просвещении и очищении», — говорил святитель.

Мне приходилось видеть старых священников, которые служили у престола десятилетиями в тяжелые для Церкви времена. При этом они не теряли молитвенного настроя и благоговения, не разочаровывались ни в Церкви, ни в людях, ни в самих себе. Им не надоедало богослужение. Они на деле исполнили апостольское наставление «не угашать духа» (см.: 1 Фес. 5,19), и всю жизнь сохраняли в своем сердце ровное горение. И, наверное, каждый священник знает, или должен знать, в теории, что нужно делать, чтобы сохранить веру, и может рассказать об этом в проповеди своим прихожанам. Но надо самому, на деле, исполнять все это, переживая моменты общения с Живым Богом в собственной душе. Надо стараться, чтобы молитва была внимательной и сосредоточенной, чтобы богослужение совершалось без спешки и было понятным для прихожан. По сути, молитва — это основное делание священника, то главное, чем он может помочь людям. И если священник не молится, не любит и не умеет служить, тяготится богослужением — это может привести к очень тяжелым последствиям.

Ежедневное, хотя бы понемногу, чтение Священного Писания, святоотеческих книг, пусть небольшое, но постоянно исполняемое, личное молитвенное правило, постоянная память о Боге не дают духу угаснуть и предохраняют от так часто поминаемого сегодня «выгорания». Надо помнить, что источником благодатных сил для священнослужения является только Сам Господь.

И еще об одной стороне служения очень важно сказать. Не случайно в Евангелии названы важнейшими заповеди о любви к Богу и людям. И в жизни они связаны напрямую. Преподобный авва Дорофей приводит известный пример с кругом и его радиусами и объясняет: насколько люди становятся ближе к Богу, настолько они приближаются и друг ко другу. И наоборот: тот, кто удаляется от Бога, далек и от людей.

Самое страшное для священника — равнодушие к приходящим людям. Надо их жалеть, учиться любить, использовать любую возможность достучаться до них, скажем, при совершении треб и таинств крещения, венчания, объяснять их смысл и значение молитвы. Будем помнить: кто бы ни встретился на нашем пути, кто бы к нам ни пришел — его всегда посылает Сам Господь. И нам придется дать Ему ответ, если мы своим равнодушием, ленью, а то и грубостью, недолжными словами или поступками кого-то отвратим от храма.

Из года в год мне приходится говорить, к сожалению, о проблемах в семейной жизни нашего духовенства. Семью не случайно называют «малой Церковью»: взаимоотношения в Церкви и семье во многом похожи. Семейная жизнь воспитывает в людях самые необходимые христианские человеческие качества: любовь, верность, терпение, понимание, умение заботиться о благе другого. Но мы живем в такое время, когда брак и супружество обесцениваются, и разрушительные процессы, идущие в миру, проникают в семьи верующих людей. Церковные каноны говорят, что священник, не сумевший сохранить семью, управить свою домашнюю Церковь, не может оставаться священником. Это очень горько, но наши молодые батюшки тоже разводятся. Мне хотелось бы пожелать тем, кто уже вступил в брак и кто только собирается это сделать, чтобы ваша семейная жизнь строилась на твердом основании веры, чтобы супруги священников были настоящими помощницами своим батюшкам в несении пастырского креста; чтобы сами батюшки всегда осознавали свою ответственность перед Церковью и своей семьей.

Сегодня многие люди убеждены, что в современном мире, в наше лукавое время невозможно жить по-христиански, но это неправда. Священник и его семья могут и должны быть в этом примером: они призваны показать, что жизнь по заповедям — самая правильная и счастливая для человека. Это жизнь, которая наполнена любовью — к Богу, своим родным и ближним, и всем людям. И думаю, все вы такие добрые примеры видели рядом с собой.

Вообще в пастырском служении очень много глубокой и чистой радости, и даже скорбь, которую священник разделяет со своими прихожанами, часто становится, как говорили святые отцы, радостотворной. Это радость видеть, как душа человеческая освобождается от греха, как мощно действует Господь в мире и человеческой жизни. Это самая большая в жизни радость осознавать реальность бытия Божия и вечной жизни, служить Самому Христу. Мы живем в атмосфере непрекращающегося чуда: все новые и новые люди, часто с тяжелыми судьбами, самыми разными путями приходят к Богу. И уже одно это говорит, что Бог не потерял надежды на наше исправление. Значит, и нам нельзя терять надежды на Бога, отчаиваться и опускать руки. Если Бог в нас верит — а Он верит в нас, — то тем более мы должны доверять Богу и стараться в тех условиях, в которых мы находимся, жить и служить достойно.

Главное, что должен уметь священник, — это молитва, потому что молитва и есть общение с Богом. Если я служу Богу, мне нужно общаться с Ним.

Если священник хочет активно развивать церковную жизнь, церковное служение, то ему нужно уметь общаться с епископом. Устроить церковную жизнь без епископа невозможно. Священник должен иметь возможность прийти к епископу, поговорить с ним, попросить помощи, указаний и т. п. То есть ему необходимы близкие отношения с епископом, слава Богу, сейчас епископов стало больше.

Но тем более ему необходимо общение с Богом, потому что он служит тем проводником, через которого Бог дает благодать своему народу, своим людям. И чтобы исполнять свое служение, он должен знать Бога, должен общаться с Ним, и таким общением является молитва. Молитве нужно учиться, молитву нужно выгревать, молитву нужно приобретать, нужно хранить ее в своем сердце. Поэтому, мне кажется, ставленнику больше всего нужно заботиться о молитве. Если священник перестает молиться, если он не будет молиться во время богослужения, если не будет молиться вообще, то он превратится в какого-то функционера, который, может быть, будет правильно махать кадилом, правильно говорить возгласы и носить красивое облачение, но он не сможет исполнять свое главное служение: благодать Божия передаваться через него не будет, потому что он не способен вместить ее в свое сердце. Это главное.

Но для того, чтобы благодать Божия ожила в сердце человека, необходима нравственная, Евангельская чистота, нужны любовь и самоотвержение. Любовь имеет жертвенную, крестную природу. Священник должен быть готов жертвовать собой — не только в каких-то героических обстоятельствах, но и каждый день отдавать свои силы, отдавать свое время служению Богу и своей пастве. Конечно, это очень трудно, он устает, очень часто не имеет возможности для простой нормальной жизни, но священнику приходится жертвовать собой. Эта участь похожа на участь врача. Мне известны такие примеры, когда врач-хирург идет с температурой оперировать больного, потому что если операцию отложить, то больной погибнет. Но если врач будет лежать и спасать свое здоровье, то умрет другой человек, и он идет и оперирует. Этот образ, как мне кажется, приложим к священническому служению.

И особенно я бы сказал о бескорыстии. Господь говорит: «Туне приясте, туне дадите» (Матф 10:8). Вы даром приняли благодать Божию, даром ее должны и раздавать. Если священник хочет извлекать из своего служения денежную выгоду, какие-то связи, карьеру — одним словом, что-то прагматическое, то это не совместимо со священническим служением.

Такое устроение души улавливается очень быстро и вселяет недоверие к священнику.

Ведь недаром священника называют отцом: отец — это тот, кто всегда что-то дает своим детям что-то, а не берет от них, дает бескорыстно, без счета, дает, истощая всё, что у него есть. А если отец хочет эксплуатировать своих детей, хочет от каждого налог, строит отношения по принципу «если ты мне ничего не принес, то я тебя не хочу видеть» — то какой же это отец? Корысть и священство — несовместимые вещи. Мне кажется, это нужно понять заранее. Замечательный богослов архимандрит Киприан (Керн), автор учебника по пастырскому богословию, говорит, что первый признак непризнанности человека к священству — склонность к корысти, к извлечению выгоды. Если у человека есть такая склонность, ему в священники идти не нужно. То есть полное бескорыстие — это необходимое требование для того, чтобы стать священником.

Вопрос подготовки человека к иерейской хиротонии — вопрос очень важный. Он имеет две составляющие, о каждой из которых не надо забывать. Перекосы в любую сторону одинаково плохи.

С одной стороны, безусловно, должна быть духовная подготовка. Если человек знает, что избран к священству, и это уже вопрос времени, то необходимо особенно прибывать в молитве: просить у Бога помощи, просить чтобы Господь благословил этот путь, прибывать в покаянии, просить о прощении своих грехов, примириться со всеми. Бывает неплохо и попоститься, привести себя в духовное, бодрое состояние.

С другой стороны, нет никакого греха подготовиться и «технически». Потому что служба — это в том числе и чин. Особенно, если речь идет о молодых ставленниках, то надо брать книги, разобраться в чине совершения Литургии, в требах. Особенно в требах, требующих сразу полную готовность от священника: причастие умирающих, соборование, исповедь.

Надо учитывать обе эти стороны подготовки — и молитву не забрасывать, и не отказываться от технической подготовки.

Ставленническое время, когда человека только рукоположили — время благодатное. В отношении молодых священников я бы обратил внимание на следующее: кроме того, что необходимо научаться службе и научаться молитве, нужно быть очень и очень аккуратным в общении с людьми.

Понятно, что священный сан окрыляет: у тебя же крест на шее висит, ты — пастырь, тебе кланяются, руку целуют, задают тебе большие вопросы. Поэтому, особенно молодежи в священном сане, нужно быть очень аккуратным во всяких советованиях, раздаче всяких правил, епетимьей и всем прочим. Особенно по-началу лучше отвечать только на самые общие и понятные вопросы. А по вопросам, которые требуют пастырского опыта, надо советоваться и в каких-то случаях даже отправлять к старшим.

Есть такая пословица про медицину: у каждого хирурга есть свое персональные кладбище. Эта пословица имеет отношение к пастырю.

У каждого батюшки иногда бывает такое персональное кладбище людей, которые благодаря его пастырской «мудрой» деятельности заблудились, не нашли свою дорогу к Богу или оставили Бога.

Поэтому, надо пребывать в молитве, в очень большом смирении перед людьми. Не ставить себя выше людей, а понимать, что ты только слуга Божий, поставленный чтобы послужить людям, чтобы они пришли к Богу. И, конечно, очень важно для пастыря личное покаяние в своих грехах. Зачастую бывает так, что священник, исповедающий других, сам понимает, что он живет хуже тех, кого он исповедает.

Есть замечательное выражение у Черчилля: «Великое мужество встать и сказать, но еще большее мужество — сесть и замолчать». Иногда бывает великим мужеством для священника не говорить, а молчать и просто молиться. В этом проявляется пастырская опытность. Все молодые батюшки должны быть очень немногословными.

Первые апостольские правило и заповедь были: внимай себе. Вот только-только первый апостольский собор произошел и встали вопросы: как? Тогда апостолы рукополагали священнослужителей, и эти новые священники спрашивали: чем им руководствоваться в пастырстве? И первое апостольское повеление было: внимай себе.

Внимательность к себе — это все, это ключ к Царствию Божиему внутри нас, это ключ к тому, что внутри нас начинают действовать те силы, которые, в силу нашего образа и подобия Святой Троице, имеет каждый христианин. Тогда пастыри начинают правильно осуществлять свое высокое служение.

Познай себя, или внимай себе, — это одна из древнейших и одна из укорененных заповедей. Познание себя, своей природы человеческой для священника нужно прежде всего прочего. Потому что священник не исключение среди других людей, потому что священник — да и носитель любого сана, даже архиерей — все равно по природе остается наследником Адама — ветхого человека. Но если он живет во Христе, значит, он уже приобретает другое качество. Когда священник начинает в себе это чувствовать, никогда не позволять себе от этого отойти, тогда он будет верным руководителем.

А это чувство не приобретешь ни своим проповедническим талантом, никакими богословскими знаниями — ничем. Но только открытой душой и понимая, что Бог ведет человека, хочет его направить на правильный путь, а я должен в этом помочь человеку и опыт духовный дать ему.

Во-вторых, надо понимать вот что. С древности не случайно считают Церковь духовной врачебницей. А врач не гнушается болезнями приходящих к нему, он ставит диагноз и дает соответствующий совет, наставление, что делать, чего избегать, а чего придерживаться. Священнослужитель тоже врач — духовный врач. Он тоже смотрит, в чем человек имеет нужду. И когда он с любовью, со вниманием принимает другого, рождается внутреннее слово, которым он сможет другому помочь исцелиться от греха и от каких-то дурных наваждений, которые могут овладевать мыслями и сердцем человека.

В молитве на хиротонии в сан священнодиакона дважды упоминается первомученик архидиакон Стефан. И он был не только тем, кто был первые призван к диаконскому служению, но и один из первых мучеников, и побит он был камнями. И вот в этом смысле, в этом какая-то есть, наверное, суть и сердцевина пастырского служения: это постоянное побивание камнями. Ведь камни летят часто от людей, иногда от близких совсем людей, иногда, к сожалению, от собратьев, постоянно — от врага рода человеческого, от каких-то собственных, внутренних страстей. И, наверное, очень важно, чтобы остаться пастырем, уподобиться первомученику Стефану, в этом смысле сказать: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят». Это очень важный момент в пастырском служении.

Когда я готовился к своему пастырскому служению, я прочитал «Шесть слов о священстве» святителя Иоанна Златоуста, и меня, прежде всего, поразили слова о том, что священство — выше царства. И действительно, большего на земле служения быть, в принципе, не может — более высокого, более ответственного служения.

Очень важно понимать, ради кого мы своё служение совершаем. Есть замечательные слова св. прав. Иоанна Кронштадсткого о том, что «Служение пастырское должно быть ради Иисуса, а не ради хлеба куса». И когда мы теряем это понимание — с нами что-то начинает происходить, мы что-то в своей жизни начинам терять. И очень важно всегда как-то вот в такой вот бодрости духовной пребывать, понимая, что всё, что мы имеем, и даже наше самослужение, которое мы даром Господу приняли, но, тем не менее мы его совершаем ради людей. Мы совершаем Литургию, потому что люди за этой Литургией Причащаются, — совершаем Литургию, в том числе, ради людей. И это очень важно всегда помнить, что ты не становишься над людьми, то есть твой сан, он тебя не возвышает над мирянами, а он делает тебя более ответственным перед мирянами, и перед Богом ответственным за те души, которые тебе вручаются, и это, конечно, должно быть по-своему страшно. Но в то же время все мы знаем, какое это благодатное состояние, которое ты испытываешь, совершая Божественную Литургию.

Очень важно понимать, что можно легко научиться совершать некие священнодействия правильно и чётко. Это всё быстро приходит, все мы это переживали.

Но очень важно для молодого пастыря воспитывать в себе благоговение ко всему, что происходит в жизни пастыря.

И, что очень важно, к совершению Богослужения, и к человеку, которого посылает тебе Господь, который ищет твоего какого-то, может быть, утешения, наставления, совета, просто пастырского и молитвенного внимания — ко всему нужно иметь благоговение.

Когда мы говорим о благоговении в Богослужении — вроде бы это очевидно, но очень важно иметь благоговение к личности. Воспринимать каждого человека, действительно, как образ Божий. И в каком бы состоянии он к тебе не пришёл, в каком бы падении он к тебе не обратился, — это благоговение к человеку мы никогда не должны потерять. Очень важно воспитывать это, что называется, с молодых ногтей. Чтобы пастырь в этом благоговении всегда возрастал.

Это же беда всех нас — привычка к совершению Литургии, к богослужению, и привычка к общению с людьми. Вначале бывает так, что мы все очень внимательны, сострадательны, общительны, не формальны, но потом в круговерте своей жизни что-то вдруг теряется. И, на мой взгляд, теряется благоговение. Это, наверное, главный совет, который мне хотелось бы дать молодым священникам: этого благоговения не то, чтобы не терять, а всегда в нём укрепляться и возрастать в течение всей жизни.