Человек приходит на исповедь каждый раз с одним и тем же перечнем грехов. Стоит ли пробовать «расшевелить» его?

Это зависит от того, умеет ли священник войти в контакт с пришедшим человеком. Нужно, конечно, чтобы у пришедшего было доверие к исповедующему священнику. Этому очень помогает, прежде всего, возраст и опытность священника. У молодого священника еще недостаточно опыта. А когда священник — уже старенький дедушка, проживший длинную жизнь — ему легче открыться, рассказать о своих грехах и посоветоваться.

Опытный священник легче устанавливает контакт. Ему легче почувствовать и понять душу пришедшего человека, его проблемы. Важно стараться дойти до сути: ребенка расспросить, что он чувствует по поводу своего поступка, любит ли папу и маму; поговорить со взрослым, как он вообще живет, что он чувствует и как он может так поступать.

Ни в коем случае нельзя Исповедь превращать в формализм. Это убийственно для Исповеди, и очень вредно для приходящих, которые на этом могут просто потерять веру. Нужно понять и почувствовать, что в душе пришедшего человека, какие у него проблемы, что его мучит.

Задача пастыря — постараться помочь человеку покаяться в конкретном проявлении той или иной греховной страсти, которая иногда обозначается одним или двумя словами: «плохо молился», «гневался», «раздражался», «ленился». Нужно, чтобы человек не просто признался о наличии у него той или иной главной страсти (или связанных с ними страстях), а каялся в конкретном поступке, слове, мысли, в которых эта страсть проявилась в данной, конкретной ситуации.

Есть бесстрастные святые, которые искоренили в себе страсти. Но нам до них далеко. Мы должны воевать с врагом, постепенно отвоёвывая территорию своей души. Мы не сразу можем до конца победить гнев и раздражение, которые бушуют внутри нас, но можем не проявлять их снаружи. Можем с каким-то конкретным человеком, который нас особенно раздражает, вести себя сдержанно, терпимо, не поддаваясь страсти. Можем в какой-то обычной ситуации вечером, не проводить много времени впустую в интернете. Вряд ли мы можем научиться всегда сосредоточенно молиться, но в наших силах приучить себя регулярно исполнять то или иное молитвенное правило.

Когда будет выяснено, в чём конкретно проявляется та или другая страсть того человека, который пришёл на исповедь, — священник может порекомендовать ему приложить особые усилия в исправлении хотя бы в одном или в двух направлениях. Например, приходит человек раздражительный — надо помочь ему перестать раздражаться на самых близких людей: на жену, на родителей. Если человек курит — надо помочь ему ограничить употребление сигарет. Если он не может сразу бросить, то начать, скажем, с того, чтобы курить на две сигареты в день меньше.

И дальше следить за положительной динамикой, стараться от исповеди к исповеди помогать ему исправляться.

Бывают такие ситуации, когда человек приходит на исповедь и не знает, что сказать. Первое, что я пытаюсь сделать в таких ситуациях — дать ему возможность сказать то, за что ему особенно стыдно — это помогает человеку раскрыться и, если у него что-то такое внутри есть, проговорить это. Требовать от человека, на первой исповеди, чтобы он полностью раскрылся — неправильно. Исповедь — это такие раскопки: человек постепенно углубляется в себя, постепенно сам себя познаёт и постепенно всё приносит на Исповедь.

Поэтому, как мне кажется, человека нужно не разговорить, а вымаливать. Надо молиться о нём. Я наблюдал за собой такое: мысли, конечно, текут, бывает трудно, но когда стоишь и просишь у Господа, чтобы Он совершил Исповедь, то получается, что и вопрос нужный находится, и человек раскрывается со временем… Это очень непростой момент.

Мы не должны творить насилие. То, что человек пришёл на Исповедь — это уже очень ценно: человек уже какой-то шаг сделал. Пока такой, придёт время — он всё поймёт, но никакого насилия творить нельзя.

Применять всякого рода психологические методики, мне кажется, неправильно, ведь цель состоит не в том, чтобы человек сказал всё, что нужно сказать. Покаяние — это процесс внутренний, это же Таинство, и оно иногда совершается вне слов. Или, наоборот, человек приходит, говорит о том, о чём действительно болит его сердце — и это ценно. И кто скажет, что он не покаялся?!

Человек, ведущий духовную жизнь, не может пребывать в стагнации — он всегда должен что-то преодолевать, прилагать какие-то усилия. Надо Господа молить; человек должен сам переживать за это. Дело священника — обратить внимание пасомого на то, что в его жизни что-то не так. Если человек перестаёт осознавать свою греховность, не замечает каких-то вещей — это звоночек, что что-то не так, может та самая теплохладность наступает, а иногда это просто естественный процесс жизни.

Духовная жизнь ведь тоже имеет какие-то циклы, духовные кризисы абсолютно неизбежны, их надо просто пережить. Поэтому пытаться человека как-то насильно встряхнуть — неправильно, мне кажется, надо помолиться о человеке, предать всё в руки Божии, и всё придёт в норму.

Исповедь — не беседа. Это подвиг души. Иногда человек к ней долго идёт, зреет, готовится. И вот он говорит: «Батюшка, я в первый раз исповедуюсь» — «А ты крещёный?» — «Крещёный» — «А сколько лет не был в храме?» — «Давно. Когда-то меня бабушка водила».

Начинаешь задавать ему вопросы пастырского характера: «Понимаете ли вы что-нибудь в покаянии? Как верите во Христа? Как относитесь к Церкви?» А потом советуешь: «У нас есть специальные книги в помощь кающимся. Возьмите, пожалуйста, прочитайте. И когда почувствуете, что готовы к покаянию, приходите. Я всегда готов вас выслушать».

Сейчас Священное Писание доступно для всех. Кроме того, в каждом храме есть какие-то книги, пособия, предназначенные для человека, впервые готовящегося к исповеди. Сразу он всего не выскажет, да и требовать этого нельзя. Слава Богу, что пришёл — значит, почувствовал, что нужно переступить порог храма и хоть два слова сказать Богу: «Я, грешник. Господи, но верю в Тебя». С этого всё начинается.

Апостол Павел говорил начинающим христианам: «Вы дети по разуму, и вам нужна молочная пища» (ср.: Евр.5:12−14). Нельзя младенцам сразу давать грубую еду. И тут надо понимать: к тебе пришёл человек, возможно, образованнее, достойнее, чем ты сам, но в отношении Слова Божия он дитя и ничего не знает. В то же время у него есть желание положить начало. И теперь ему нужно проявить волю.

Взыщите Бога — и жива будет душа ваша, — говорит пророк Исаия. Когда человек начинает обращаться, у него в сердце рождается понимание, с чего начать. Он говорит священнослужителю, что ничего не знает, но чувствует на совести грехи и хочет измениться. А когда есть это волеизъявление, можно с ним работать.

Главное — ему показать: духовный вопрос не только важен, но и интересен. Человеку открывается целый мир. Он по-другому начинает реагировать на всё, что происходят с ним, его семьёй, друзьями, со страной. И это ему очень помогает. Человек уже смотрит на себя не как на отрезанный и никому ненужный ломоть, а понимает, что Бог его не забыл.

Тогда и появляются нужные слова, которые сами изольются у истинно кающегося. Веровах, тем же возглаголах. Даже учитель покаяния пророк Божий Давид ставит во главу исповедания веру. Чем она основательнее, тем горячее покаяние.

Как правило (и святые отцы всегда говорили об этом), человек сам не может прийти к Богу. Обязательно случается такой период, когда Господь стучится в его сердце, пробуждает совесть. Это может произойти во время разговора с верующими людьми, при чтении книги и так далее. И человек начинает пробуждаться.

Прежде всего, на этом пути необходима исповедь. Покаяние — самое непростое дело. Господь сказал: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф.3:2). И Иоанн Предтеча так говорил. Эти несколько слов настолько всеобъемлющи, что способны перевернуть сознание.

Но как это донести? Конечно, смотришь на расположение человека. Если он серьёзно к этому вопросу относится — значит, ещё раз придёт. А если просто так зашёл в храм, постоять, посмотреть на священника, что тот скажет, а сам при этом думает: «Я грешник, но ведь все грешные», — то дальше этого у него может и не возникнуть интереса. И священнику надо очень чутко относиться к человеку, со всей любовью. Понимать, что Бог его призывает так же, как и всех, что Он не хочет смерти грешника и стучится в сердце каждого.

надо радоваться даже тому, что человек пришёл, ведь Отец Небесный возрадовался о Своём блудном сыне, когда увидел, что тот идёт Ему навстречу.

Еще важно, чтобы человек не подумал: «Всё, я зашёл в церковь, покаялся, этого достаточно». А духовная жизнь? Ну, ладно, ты с себя снял какой-то груз, тебе стало легче, но дальше-то как ты будешь жить? Этот вопрос остаётся. Покаяние — это дверь ко спасению. Без него никто не может приблизиться к Царствию Божию. Это двусоставное определение: «Покайтесь!..» Человек никогда не сможет покаяться, если не увидит: это пришло Царствие Божие, его принёс Христос, Который нашу нищенскую природу взял на Себя, нас обогатил, открыл нам великое богатство духовной жизни, Царство Небесное.

Первая исповедь — очень важна. Не случайно Евангелие говорит, что даже ангелы радуются о кающемся грешнике. Дай Бог, чтобы обращение каждого человека было искренним и происходило на серьёзном уровне. Потом, конечно, с человеком нужно говорить, объяснять ему, что покаяние — начало духовного пути, и одноразовый приход в церковь не решит всех проблем духовной жизни, нужна решимость изменить себя.

Целесообразно ли «расшевеливать» прихожанина, который, часто исповедуясь, не обнаруживает, как иногда кажется нам, пастырям, никаких заметных изменений, так что, принимая его на исповедь от раза в раз, священник уже догадывается, что΄ он услышит в качестве исповедальных признаний? Ответ на этот вопрос зависит от пастырской философии, которую ты исповедуешь в ходе душепопечения.

Для меня человек, приходящий с известным постоянством на исповедь и перечисляющий согрешения, относящиеся к душевному плану (к помыслам, к состоянию осуждения, к рассеянности), — это человек в известном смысле необыкновенный. Почему? Да потому что миллионы людей вообще не следят за своей душой, погрязая в страшных беззакониях, которых они и грехами-то не считают. Жизнь их можно сравнить с пребыванием в болоте, которое всё глубже и глубже засасывает в трясину бессмертную душу. А что мы видим здесь? Достаточно спокойный тип человека, который наблюдает за собой и фиксирует какие-то уклонения от закона Божия (например, внутреннее осуждение). Такой человек сдерживает напор, лавину демонических страстей.

Да, эти грехи повторяются точно так же, как в уголках глаз накапливается определённое вещество, которое мы тщательно промываем по утрам холодной водой. Но человек наблюдает за собой и не даёт греху развиваться в себе. Он подобен тому, кто стоит на боевом дозоре и сторожит священные границы Родины. Однако нам, священникам, не видно, какую ежедневную работу проводит прихожанин, заглядывая в собственное сердце, сопротивляясь помыслам, внутри себя каясь и молясь. Поэтому не будем считать, что это вялотекущий процесс. Главное, чтобы, видя проросший колосок, не проявлять недовольства и своими руками не вытягивать стебелёк; видя черенок, не стараться вытянуть его веточки или попытаться раскрыть бутон прежде, чем он раскроется под тёплыми лучами солнца.

Мне кажется, что пастырь должен всякий раз ласково и с любовью, приветливо встречать такого человека, ободрять его («От ласки бывают весёлые глазки») и добрым словом давать ему какой-то добрый импульс.

Но если вы приметили в человеке тень самодовольства, если он считает, что у него всё нормально, если вы не видите в нём главного проявления христианского духа — Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушено и смиренно, Бог не уничижит (Пс. 50, 19), — если он искренне признаётся вам: «Не знаю, что ещё и добавить, батюшка, что мне писать, что говорить; всё как обычно», то в таком случае мудрый пастырь может несколькими вопросами показать исповеднику, насколько его душа далека от совершенства: «Сохраняете ли вы способность всегда, и в многолюдстве, и в уединении, призывать имя Иисусово?»; «Общаясь с людьми, чувствуете ли вы к ним сочувствие, сострадание?; «Когда в уме возникнет какой-то нечистый образ или помысел, содрогается ли ваша душа от отвращения, как это было бы, если бы человек увидел энцефалитного клеща или паука на собственном плече и тотчас стряхнул с себя ядовитое насекомое?»… Такими мудрыми, тонкими вопросами мы, конечно, всегда дадим кающимся почувствовать великость дистанции, отделяющей грешную душу от всесвятого Создателя.