Пастырство само по себе никогда не будет полноценным без передачи опыта из поколения в поколение — епископ Ахтубинский Антоний

Сердечно благодарю вас за возможность поделиться своими мыслями, переживаниями, ожиданиями по поводу одного из важнейших вопросов жизни Церкви — пастырства. Мы собрались, чтобы говорить о современном пастырстве, но вопрос пастырства во все эпохи жизни Русской Церкви оставался одним из центральных и каждая историческая эпоха даёт нам свой спектр вызовов и проблем по данной проблеме.

В этом ключе хочу сразу отметить, что несмотря на вполне закономерные наши переживания о современном священстве и присутствие в общественном поле иногда достаточно острых дискуссий об образе жизни и служения современных пастырей, я не считаю, что у нас есть повод для пессимистичных настроений. Да есть проблемы и возможно некие негативные тенденции, но не уверен, что их больше чем в 17, 18, 19 или 20 веке. Я не призываю замалчивать те или иные примеры неблагополучия, их необходимо обсуждать, но как мне кажется только не в духе современности, когда освещая лишь негатив в обществе создается ошибочное мнение из разряда «все плохо», а в духе нашего Символа Веры, в котором мы исповедуем что веруем «во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь», Церковь движимую и управляемую не человеческим волением, а Духом Святым и Господь заботится о своей Церкви — это есть основание нашего оптимизма.

Говоря о проблемах и сложностях в Церковной жизни очень важно искать закономерности и причины.

Ведь по большому счету наша современная церковная жизнь в абсолютно уникальных исторических условиях продолжается всего 30 лет. Это мало в сравнение со временем человеческой жизни и ничтожно мало в перспективе двухтысячелетней истории Церкви. При этом урон, нанесенный периодом гонений и периодом «вавилонского» советского пленения, невосполним. И что самое главное мы 30 лет не просто возрождаем церковную жизнь — мы заново ее выстраиваем в тех самых современных ни на что не похожих условиях исторического момента жизни нашего народа и государства. И в этом контексте мы в начале пути. Но непрерывная цепь Священного Предания Церкви, на этом пути, укореняет нас во вневременном опыте молитвы и веры Святых Отцов. Мы строим на их основании, мы «все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос» (1 Кор.10:3−4).

Переходя к основной теме доклада, считаю важным рассмотреть, насколько это для меня возможно, примерную картину современного «духовного сословия» Русской Православной Церкви, исходя из анализа тех процессов, которые происходили в нашей Церкви последние 30 лет, собственных наблюдений и опыта.

Итак, на 1988 год в Русской Православной Церкви насчитывалось 7397 клириков[1], при этом начиная с 1960 года количество клириков неуклонно сокращалось. Естественно, что все эти клирики были рукоположены в советское время. Почти каждого из них можно назвать исповедником, многие в свое время претерпели гонение и ссылки, имели общение с духовенством, рукоположенным ещё до 1917 года, со многими отцами, которых мы сегодня почитаем как новомучеников и исповедников.

Некоторое количество из священнослужителей этого поколения были участниками Великой Отечественной войны. Их выбор священства часто сопровождался общественным порицанием, презрением близких членов семьи. Жизнь в условиях советской действительности наложила свой отпечаток в плане содержания пастырской проповеди, умения ладить даже с враждебно настроенными людьми, следование годами установившимися местными традициями и обычаями. Отдельно хочу отметить, что почти все священнослужители того поколения отличаются оптимизмом, радостью и тонким чувством юмора. Одно из главных качеств, по крайней мере тех отцов, с которым мне пришлось общаться — это высокий уровень пастырской культуры.

В качестве примера, позволю себе несколько слов о приснопоминаемом протоиерее Викторе Шопине, клирике нашей Ахтубинского епархии. К моменту принятию мною архиерейского сана отец Виктор служил уже 45 лет, из них 35 лет на одном приходе. Отец Виктор был первым кого Архиепископ Михаил (Мудьюгин) рукоположил в священный сан после своего назначения на Астраханскую кафедру. Несмотря на то, что по возрасту я годился протоиерею Виктору во внуки, я ни от одного клирика своей епархии не встречал такого почтения. Именно почтения, не страха и подобострастия, а именно почтения к сану. Отец Виктор, единственный из клириков епархии всегда звонил, когда возвращался из отпуска, всегда старался предупредить, если не мог присутствовать на епархиальном собрании или ином соборном мероприятии. Я намеренно обращаю внимание на те черты отца Виктора, которые подчеркивают его высокий уровень пастырской культуры и воспитания. Естественно, и пастырская деятельность отца Виктора была крайне плодотворной, в том числе и по числу его духовных чад, которые приняли священный сан.

Я мог бы привести ещё несколько подобных примеров священнослужителей этого поколения, но думаю, у всех здесь присутствующих есть опыт общения с отцами подвижниками «советского призыва», так бы я назвал это поколение наших священнослужителей. Их количество стремительно сокращается, думаю от числа нынешних клириков Русской Церкви их осталось не более 5%.

В 2008 году количество священнослужителей составило 30544[2]. То есть прирост клириков составил за 20 лет более 20 000. Это было время энтузиазма и подъема, я бы разделил поколения клириков этого времени на два потока: первый поток до начала 2000 годов — это отцы часто с большим жизненным опытом, многие из рабочей среды, со средним профессиональным образованием. В духовном образовании в основном духовные училища и заочные семинарии. Поколение этих отцов отличаются трудолюбием, простотой, немного замкнуты на своих приходах, тяжело воспринимают перемены, но большинство из них пришли служить Богу и людям с совершенно искренним желанием, открытым сердцем, часто принося в жертву свое здоровье, покой и комфорт своей семьи. Это батюшки — труженики.

В том же поколении, но второго потока я бы выделил ещё один тип современного пастыря, это пастырь — заочник. Я отношу к этому потоку и себя. Мы дети 90-х годов приходили в церковь не из воцерковленных семей, скорее вопреки, чем благодаря. Многие из нас имеют светское высшее образование, мы успели поработать что называется, «в миру», сходить в армию, но когда нам открылся огромный мир Церкви, все менялось и больше, как раньше, жить становилось невозможно и мы с широко открытыми глазами шли служить Богу. Не всегда нас окружали пастыри с большим опытом служения, в силу возраста мы как правило поступали сразу на заочные отделения семинарий, рукополагались и шли в народ. Наше пастырство — это чаще всего выстраданный опыт, иногда довольно болезненный и не без ошибок.

За последнее 10-летие количество наших пастырей увеличилось ещё на почти 10 000[3]. Благодаря активной церковной деятельности последних лет, епархиальной реформе, увеличившей количество епархий и архиереев, выросло и новое поколение пастырей. Многие, из которых вышли уже из приходских общин и воцерковленных семей. Закончили наши воскресные школы и православные гимназии и сразу после школы поступили в семинарии. Эти молодые люди, возможно, не имеют жизненного опыта, но зато имеют опыт детской веры и молитвы, они богословски грамотны, активны в медиапространстве, готовы отстаивать свои позиции. Иногда излишне горячи и торопливы в общении с людьми, возможно менее сопереживательны и более прагматичные, но их желание противостоять стихиям «мира сего» заслуживает уважения и внимания.

Таким образом, в современном «разрезе» пастырей Русской Православной Церкви мы имеем, по моим представлениям следующую картину:

совсем небольшая группа порядка 5% почтенных опытных пастырей — подвижников «советского призыва», 50% пастырей — тружеников призыва 90-х годов, 25% пастырей — заочников и 20% условно «молодых» пастырей.

Приводя свои рассуждения я, во-первых, не настаиваю на их полной объективности, прекрасно пониманию, что мой взгляд несколько утрирован и упрощен, но как мне кажется такой, пусть даже беглый, анализ может помочь нам понять природу тех или иных пастырских проблем современности. Во-вторых, мне бы не хотелось, чтобы мои рассуждения выглядели как иллюстрации некоторого пастырского упадка от старцев прошлого к юности настоящего. Мне было важно показать именно исторически обусловленные закономерности.

Какой же вывод можно сделать из приведенной картины? Наши пастыри очень разные в плане пастырского и жизненного опыта. Именно эта разность часто дает ложное представление о том что «раньше» были хорошие священники, а «современные» мягко говоря «не очень хорошие». В силу объективных исторических условий жизни нашей церкви произошел разрыв пастырской преемственности в смысле передачи опыта служения от старших к младшим.

Если старшее поколение отцов-подвижников ещё и пользуется уважением, то между поколением отцов-тружеников и поколением молодых священников часто не просматривается связь поколений.

Отцы-труженики, построившие храмы, из которых вышли многие молодые священники, иногда не пользуются у молодых отцов авторитетом в силу своей простоты, недостатка богословских знаний, некой косности. В свою очередь, отцы-труженики часто раздражаются на активность молодежи, их нестандартное мышление, некую вольность в общении с паствой.

Уверен, что со временем ситуация будет выравниваться и острота этой внутрицерковной проблемы «отцов и детей» будет снижаться, однако очень важно нам сегодня понять более глубокий корень этого вопроса. Иначе при внешне более благоприятной исторической действительности мы можем оказаться в худшей ситуации.

Именно сейчас пришло время нам говорить о том, что пастырство само по себе никогда не будет полноценным без передачи пастырского опыта из поколения в поколение. Священное Писание пронизано духом наставничества. «Ибо я от Господа принял то, что и вам передал…» (1Кор. 11,23). «Ибо я первоначально преподал вам, что и принял…» (1Кор. 15,3). Снова и снова повторяет апостол Павел ибо для него идея наставничества абсолютно естественна, он прекрасно выражает ее в словах о самом себе: «Я …, воспитанный в сем городе при ногах Гамалиила, тщательно наставленный в отеческом законе» (Дн. 22:3). Апостол в послании к Евреям четко указывает на связь между наставником и учеником, которая сохраняется до кончины наставника: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр 13:7).

Само по себе присутствие в Новозаветном каноне «пастырских» посланий, указывает на то, что между апостолами и общинами, которые они утвердили и в которые поставили епископов, сохранялась связь.

Говоря о наставничестве, я имею в виду не только духовное руководство, а именно передачу опыта пастырского служения. Формально сегодня для того, чтобы стать пастырем необходимо получить семинарское образование, не иметь канонических препятствий к рукоположению, определить свой семейный статус и этого достаточно для совершения хиротонии. Но главный вопрос, который мне сегодня хочется поставить как раз в этом и состоит: довольно ли для плодотворной и доброй пастырской деятельности вышеприведенных условий и совершения над юношей Таинства Священства? Я отрицательно отвечаю на этот вопрос. И это напрямую, на мой взгляд, касается осмысления нами сегодня проблемы апостольского преемства в Церкви.

«Апостольское преемство — богоустановленный способ сохранения и передачи иерархического служения в Церкви от святых апостолов посредством таинства Священства. Оно актуализируется в преемстве епископской хиротонии (рукоположения), однако им не ограничивается. А. п. предполагает не только видимое выражение в чреде епископских хиротоний, но и верность церковной иерархии апостольскому Преданию в учении, в священнодействии и в каноническом устроении Церкви» (Емельянов Н. Н., свящ. Апостольское преемство // Православная энциклопедия. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — Т. III. — С. 129—131)

В данном определении, на мой взгляд, есть некий недостаток, который выражается в том, что верность апостольскому Преданию ограничено только лишь учением, священнодействием и каноническим устроением Церкви. Я бы после слова Предание поставил точку, ибо Священное Предание не ограничено только лишь перечисленными его проявлениями.

«Предание есть не записанное в Писании водительство Богом Церкви. Предание есть передавание, передача из рода в род великой святыни Христовой веры и христианской жизни… Святыня веры благодатно передается из поколения в поколение»[4] — дает более широкое определение Преданию замечательный богослов и исповедник 20 века Сергей Иосифович Фудель.

Так вот «верность церковной иерархии Преданию» и актуализирует апостольское преемство. Иными словами, получая в Таинстве Священства власть «вязать и решить» пастырь лишь «поставляется», по терминологии прот. Николая Афансьева, входит в клир: он избирается, через рукоположение получает Дар Святого Духа, и получение этого Дара свидетельствует Церковь, но на этом пастырь остановится, не может. Вернее сказать, для полноценного восприятия апостольской преемственности пастырю необходимо находится в постоянном общении любви с архиереем, собратьями и народом Божьим. Только в таком общении пастырь может получить навык верности Преданию.

Что же часто мы наблюдаем?

Новорукоположенный пастырь не чувствует необходимости в общении с архиереем вне административных вопросов, среди собратьев пастырей, прослуживших не один год, чувствует себя на равных или даже превозносится, особенно если превосходит их по уровню образования, а паства воспринимается как непросвещенная масса людей.

Молодой священнослужитель иногда не осознает насущной потребности в усвоении навыка доброго пастырства — того, чему необходимо учится всю жизнь, учится непременно в общении. С другой стороны, более опытные пастыри по смирению или по другим причинам, не всегда занимают позицию отеческого попечения о молодых священниках. Архиепископ Михаил (Мудьюгин) после себя оставил значительное количество наставлении для пастырей, которые касались самых разных сторон жизни священнослужителя, тем не менее всегда акцентировал внимание прежде всего на значении «усердной молитвы, ревностного служения, внутреннего горения, которому нельзя научить, как нельзя научить любви»[5]. Нельзя научить в смысле академически, а можно лишь передать в опыте общения.

Что же может нам помочь преодолеть разрыв пастырских поколений? Думаю, в первую очередь развитие общинной жизни.

Община есть способ существования Церкви, именно община должна воспроизводить кандидатов к рукоположению. Юноша будет чувствовать ответственность перед общиной воспитавшей его, будет испытывать чувство сыновьей привязанности к священнику и по возвращении из семинарии, особенно если будет рукоположен вторым священником в ту же общину, станет приемником опыта служения старшего поколения.

Понимаю, что нарисовал некую идеальную картину, и что реальность нашей жизни такова, что мы не можем содержать многоклирные приходы, да и количество приходов у нас больше, чем количество клириков. Об этом вопросе недавно хорошо высказался в своей статье протоиерей Николай Емельянов. Я думаю, это должно быть нашим общим стремлением.

На этом пути мы могли бы установить институт «наставничества» в епархиальной жизни. Определив опытных в вопросах пастырской жизни священнослужителей и поручив им присмотр за молодым духовенством. Предполагается, что эту роль должны выполнять отцы благочинные, но опять же в условиях небольших епархий благочинные — это не всегда самые опытные пастыри.

В наших условиях (и это практикуется в нашей епархии) эффективным способом общения архиерея и пастыря, и пастырей между собой являются пастырские семинары или как изначально мы называли наши встречи: курсы повышения квалификации. Два раза в год мы собираемся на 2 дня для общения, учения, обсуждения насущных проблем, пастырских вопросов, молитвы и исповеди. На эти семинары мы приглашаем гостей с выступлениями по разным вопросам в том числе и опытных пастырей, в частности приглашали протоиерея Валериана Кречетова. Эти встречи стали одним из главных факторов, определяющих соборность священнослужителей нашей епархии.

Не могу не сказать об учебных заведениях. Семинария во многом является как раз хранительницей добрых традиций пастырства.

Как правящему архиерею, направляющему студента для обучения в духовную школу, мне бы очень хотелось, чтобы студент не терял связи с родной епархией, своим епархиальным архиереем.

Возможно, стоит рассмотреть вопрос о том, чтобы, например, со второго курса студент проходил летнюю практику на одном из приходов родной епархии, под присмотром опытного настоятеля. Или же в других местах, где есть пастыри с длительным и плодотворным опытом пастырского служения, хорошим опытом семейной многодетной жизни. Особенно, мне кажется, это важно для студентов, не избирающих для себя монашеский путь.

Хорошим опытом общения с архиереем для будущих пастырей могли бы быть встречи студентов семинарии с разными архиереям, и несущими свое служение в удаленных, да и просто сельских, епархиях. Это было бы важно ещё и в плане противопоставления той уродливой искаженной информации в интернет-пространстве о епархиальной жизни, и жизни церкви, которой часто бывают, отравлены наши семинаристы.

В заключении хочу привести слова прп. Симеона Нового Богослова: «Кто не стремится с любовью и сильным желанием через смиренномудрие достичь единения с последним из святых, но приобрел по отношению к нему некое малое недоверие, тот никоим образом никогда не соединится и не встанет вместе с ним в один ряд с прежними и предшествующими святыми, хотя бы он и мнил, что имеет всякую веру и всякую любовь к Богу и ко всем святым»[6].

Эти слова я бы в первую очередь адресовал нашим пастырям, среди которых обитает множество тех самых «Несвятых святых» и «Божьих людей», через единение с которыми мы становимся пронизанными Духом Божиим, и нам очень ясно открывается: «что при всей закономерности своего исторического развития Церковь не имеет в себе по существу ничего, кроме Евангельского Христа, который «вчера и сегодня и во веки Тот же»[7].

Благодарю за внимание!

[1] Данные оглашенные к Поместному Собору 1988 года. Из доклада местоблюстителя патриаршего престола митрополита Смоленского Кирилла на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 27 января 2009 года, http://www.patriarchia.ru/db/text/541724.html

[2] Доклад Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 24 июня 2008, http://www.patriarchia.ru/db/text/426666.html

[3] «Внутренняя жизнь и внешняя деятельность Русской Православной Церкви с 2009 года по 2019 год», официальный сайт Русской Православной Церкви, 29 января 2019, http://www.patriarchia.ru/db/text/5359105.html

[4] С. И. Фудель «Священное Предание» — источник

[5] Епископ Михаил (Мудьюгин), магистр богословия. В помощь при совершении общественного богослужения. — Астрахань, 1972. — С. 12−13

[6] Прп. Симеон Новый Богослов. Другие сто глав богословских и практических.//Исихазм. [Москва. 2013].

[7] С. И. Фудель «Священное Предание» — источник