Беседа с родственниками самоубийц — епископ Касимовский и Сасовский Дионисий

Для родственников самоубийц самое страшное и тягостное — когда они думают, что не могут молиться за этого человека. И для них оказывается просто откровением то, что, оказывается, можно и нужно молиться за самоубийцу. Только особым образом, не пытаясь обманом достичь того, чтобы над несчастным было совершено православное церковное отпевание. Ну, обманешь священника, пропоёт он: «Со святыми упокой…», — ну и что? Для Господа это ещё один показатель того, что умерший лгал при жизни, — теперь в его память лгут и после его несчастной смерти.

Такому умершему просто не подходит то, что поётся над гробом обычного усопшего, однако есть особые методы, особая молитва, особые действия, которые способны помочь и этому несчастному, и самому молящемуся отвалить от сердца камень уныния.

Когда мне говорят: «Владыка, но мы не можем за него молиться», — я отвечаю: «Как это — не можете? Да вы обязаны! Вот я, может быть, побоялся бы за него молиться, потому что это не мой родственник, и у меня нет над ним такой власти, а для вас это обязанность. Только вы обязаны это делать следующим образом…», — и близкие уходят утешенными. Почему отцы этого не могут иной раз сделать? Я этого не понимаю.

Давно уже собираюсь написать по этому поводу что-то вроде инструкции: «План беседы с родственниками самоубийц» — о том, как им разъяснять, что помочь их несчастному сроднику ещё возможно, пока они сами живы и могут устраивать свою жизнь по правилам благочестия.

Во-первых, священник должен открыть родственникам эту истину: молиться за самоубийцу можно.

Но молиться нужно особым образом, не так, как молятся за обычных православных христиан. В обычном Чине погребения ничего не сказано про проблему самоубийцы и его родственников. Там сказано о человеке, который жил церковной жизнью, терпел и упокоился с надеждой на Бога. Если совершить над несчастным самоубийцей этот чин, ничего хорошего не будет — мы так солжём Богу.

Есть другой способ. Во-первых, это ваша личная молитва. Вы пришли в церковь, почему же вам не молиться? Молитесь, только не подавайте записку на Литургию.

Я, например, благословляю ставить свечи на канон. Свеча — это жертва, а для несчастных, в отчаянии расставшихся с жизнью таким образом, как раз очень важна милостыня в их память. Поэтому я всегда говорю: «Раздавайте милостыню. Правда, не цыганам, а какой-нибудь одинокой старушке или сиротам. Помогите им, а про себя скажите: „Господи, это в память моего несчастного брата, сестры, сына, мужа“. Чем чаще вы так будете делать, тем большей будет умершему польза от этого».

«Чин молитвенного утешения» можно совершать бесконечно, когда потребуется: в День рождения, в Именины, в день несчастной кончины умершего, — просите священника, пусть совершает. Как правило, этого оказывается достаточно.

Однако бывают необычные случаи с самоубийцами. Недавно мне пришлось столкнуться с такой ситуацией, которую я сначала понял совсем не так, как позже. Пришли с виду нецерковные сестра и племянница, я начал им рассказывать всё с самого начала, а выяснилось, что они уже девятый день читают дома Псалтирь, молятся об упокоении. И вот, обнаружилось, что обстоятельства смерти не просто подозрительные, но абсолютно не такие, какими они представлены в заключении о смерти. Они были свидетелями, они сами обнаружили тело своего сродника, и, более того, дело передано в Следственный комитет на доследование. Из их свидетельств и свидетельств правоохранителей мне стало ясно, что это ошибка судмедэксперта: на самом деле это убийство. Хотя поначалу всё выглядело, как самоубийство и типичное желание родственников настоять на своём, чтобы люди не осудили.

Поэтому нужно каждый раз разговаривать, хотя я понимаю, что иногда для священника это сложно…

Порой пастырю не хочется общаться с родственниками самоубийц или с людьми, у которых есть сложные конфликты, особенно семейные, не потому, что он лентяй, а потому, что в какой-то момент это становится так тяжело, что он иной раз уже не может справиться с собой. Ему проще всё решить формально и не погружаться опять в ужас, в бездну людского отчаяния. Сам знаю за собой такие искушения и могу представить, как это бывает у отцов. Могу сказать, что здесь просто нужно переступать через себя и вновь туда погружаться. Что интересно: если будешь себя оберегать от впечатлений, бояться людей, бояться их проблем и несчастий — сохранишь здоровье, нервы, вроде всё хорошо у тебя, но на самом деле всё это заканчивается тяжким унынием и разного рода греховными прилогами. Если же без страха идёшь в сень смертную, вместе с Господом спускаешься во ад, то вместе с Ним и выходишь потом на свет Божий, — и силы обновляются, и тебе самому вроде бы лучше стало после такого схождения за Господом в глубину беды конкретного человека.

«Чин молитвенного утешения сродников» может совершаться у гроба почившего. Единственное, что я не рекомендую отцам в данной ситуации — это вносить гроб в храм. Всё остальное — можно. При этом, конечно, не надо врать. Людей не обманешь, это заблуждение, что они ничего не знают. Они, может быть, до сих пор не знают Евангелие, но обрядовую сторону церковной жизни они знают, или же обязательно найдётся знаток, который им скажет: «Я знаю, отпевание длится не меньше сорока минут, а он тут тебе пел только десять», — всё, значит, нечестно, оно не совершилось. Поэтому обманывать не надо, но, мне кажется, этот чин, как раз предусматривает названный обряд, и я отцам разрешаю это делать с единственным условием — не вносить тело во храм.

Хотя, был один такой случай. Кто-то, наверное, скажет: «Владыка, ты что, сдурел?», — и я ему буду только благодарен.

Умерла бабушка, прихожанка собора. Родственники у меня на приёме плачут, они в шоке — она повесилась. Прихожанка, церковный человек! Исповедовалась, причащалась, жила нормальной церковной жизнью, но в последние два месяца, как говорят, что-то с головой произошло. Она уже старая, но всё время боялась: «Какие-то мужики ко мне сейчас ворвутся», — пряталась под кровать, убегала на улицу. Мы следили, боялись, что что-то вот-вот может произойти. Но не уследили, она повесилась. Плачут, говорят: «Владыка, что нам делать?». Родственники — церковные люди, не понимают: что вообще произошло? Я взбодрился, говорю: «А что делать? Бес над несчастным созданием Божиим, потерявшим разум, надругался. И что, мы будем под его дудку плясать? Вносите в храм, и отпевайте церковным чином. Молитесь за неё как за верующую православную христианку». До сих пор не могу сказать, правильно ли я поступил или нет, но сердце говорит, что правильно.

Кто-то может сказать: «Это психическое расстройство. Вот видите, как Господь попустил-то? Так бы она умерла бы честно, как все. А вот Он попустил и беса не остановил. Видно, что-то там вот такое было…» — но это, простите, уже совсем недостойно. Откуда ты знаешь, что Господь попустил, а чего Он не попустил?

Вот как скончался преподобный Афанасий Афонский? Обрушился тот свод храма, который он строил в Великой Лавре, из-за которого был спор между его монахами и отшельниками. Константинопольский Патриарх решал: можно ли на Афоне Великую Лавру построить или же всем отшельниками жить? Решил, что можно и то, и то, и тут вдруг такой случай: основатель Великой Лавры гибнет на своде своего храма, который строил под вопли недовольных отшельников. Казалось бы, пожалуйста, Суд Божий совершился, — но никто же не посмел так сказать. Преподобный Афанасий — во святых отец, и никто не сомневается в честности его самого и его кончины. Поэтому додумывать — дело неблагодарное и неправильное.