Как не расслабиться, когда не для кого проповедовать? — протоиерей Артемий Владимиров

И священник как будто бы входит в эту колею, раз навсегда заведённого неторопливого порядка жизни, становясь героем лесковских соборян или непридуманных рассказов о мелочах иерейской жизни.

«Ну что я буду, — рассуждает батюшка, — понуждать себя к проповеданию, когда я знаю свою старосту, Ольгу Ивановну, и старичка-алтарника, совмещающего свою должность с обязанностями сторожа, как облупленных? Да им и неинтересно размышление на тему Святого Писания, у них свои заботы».

И вот уста священника смыкаются, он внутренне засыпает, а харизма священства, этот светильник горящий и светящий, как будто гаснет.

Печальная картина и опасная, потому что пастырь, не возгревающий дар, сообщённый ему от рук архиерейских, никогда не стоит на своём месте, но начинает вместо восхождения по ступенькам ревности по Бозе и желания окормлять паству, спускаться по наклонной плоскости туда, откуда нет возврата. И может даже потерять священство, как теплохладный раб, отвернувшийся от своего Спасителя. Ни приведи Господь!

Чем можно подбодрить батюшек, для которых описанная мною картина отчасти знакома?

Сегодня, и в виртуальном пространстве, в интернет-форумах, священники, по слову Святейшего Патриарха, являются желанными гостями; и если мы захотим, то сайт нашего прихода может стать достоянием всей вселенной. Прошло время Робинзона Крузо и Пятницы. Прошло время погостов и скитов, и урочищ, совершенно запрятанных от столиц в Берендеевом лесу. Мы вышли на иной уровень общения, когда гласность, открытость взору миллионов пользователей тотчас всё тайное в Церкви Божией делает явным, и в этом есть свои положительные стороны.

Безусловно, я не призываю пастырей прятаться от самих себя и от живых людей в виртуальном мире. Там есть свои опасности, почему на «айпадах» или «айфонах» иных священников неплохо было бы написать, пользуясь современными средствами компьютерного дизайна: «Оставь надежду всяк, сюда входящий».

На самом деле, если мы изучим жизнеописания подвижников благочестия, и прежде всего новомучеников и исповедников Церкви Русской, вспомним уникальный подвиг протоиерея Алексия Мечёва, потерявшего ещё в молодые года свою верную спутницу-матушку и служившего едва ли ни семь лет в пустом храме; вспомним диалектический закон «количество переходит в качество» — мы поймём, что в духовной жизни, в том числе и пастырской, пагубны скорохватство и месячники спасения.

Опыт показывает, что усердный священник, радеющий о молитве Иисусовой, о всегдашнем предстоянии лицу Господню, неизбежно накопит духовный потенциал, если будет упражняться в целеустремлённости, постоянстве и разумности, совершая свой личный покаянный пастырский подвиг. О таком пастыре, друзья мои, говорит Писание:

Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме (Мф. 5, 14−15) — такова природа благодати священства.

И если батюшка держит перед собой эту свечу пастырства, свечу внутренней пастырской молитвы, то мотыльки, сначала один, пять, а потом десять и двадцать, полетят на свет этой мерно горящей, но не коптящей свечи, и найдут своего пастыря, в каком бы уголке Тверской или Костромской губернии он ни скрывался. Народ знает своих духовных отцов, и все мы в Церкви связаны невидимыми узами и нитями. Мы всегда тянемся к тем Божьим людям, которые сосредотачивают в своей душе благодать Святого Духа, явленную в их смирении, чистоте, милосердии и сострадании, в остроте их ума, в умной молитве, обращённой к источнику Божественного света.

И без сомнения, все архипастыри и пастыри у Отца Небесного наперечёт. Они, как сказано, напоминают звёзды в Его деснице (см.: Откр. 1, 16). Посему священнику невозможно быть забытым в России, оказаться в забвении у пасомых, если он, разгоняя морок и марево самомнения, самолюбия и своеволия, старается раскрывать своё сердце навстречу Господу и сердечно, с посильным вниманием, с любовью общаться с теми (пусть десятком-двумя) людьми, которых послал ему Господь.

В нашей Церкви всегда действовало и до Второго Пришествия будет работать «сарафанное радио». Слухом земля полнится. Мир не без добрых людей, и они всегда поделятся с другими радостью общения с пастырем. Поделятся и со своими домашними, а посему в Церкви с математической точностью действует «закон»: «Дедка — за репку, бабка — за дедку, внучка — за бабку»…

Конечно, очень бы хотелось, чтобы священники ещё умели произносить проповеди для самих себя, как признавался Иоанн Златоуст антиохийской пастве. Толкуя Священное Писание (книгу Бытия), будущий Константинопольский Первоиерарх говорил: «Даже если никто сейчас не слушает меня со вниманием, я не останусь без прибытка, ибо моя собственная душа назидается глаголами Вечной Жизни». «Признаюсь, братия, не без удивления, — в другом месте пишет святитель Иоанн Златоуст, — я прислушиваюсь к тому, что вещает мне благодать Господня, изъясняя словеса Божии в сей самый час».

И священнодействие проповеди (вдумаемся в значение этого словосочетания!) — есть богочеловеческое занятие,

где наши человеческая энергия, намерения, потуги, соображение, память обильно сдабриваются льющейся свыше Божественной благодатью.

Смею заверить и себя, и своих собратьев, едва лишь только наше слово осолится благодатью и крупицы Божественной истины мы сможем почувствовать на кончике нашего языка, — желающих принять это слово в недра своей души будет хоть отбавляй. Тем паче что сегодня перемещения по епархии, даже самой отдалённой — Якутской или Чукотской, или Дальневосточной, — это уже не та трудность, с которой сталкивался святитель Иннокентий Иркутский, потративший несколько лет на одно только путешествие в вверенную ему епархию.

Сегодня епископы нуждаются в священниках, как генералы — в боевых офицерах. Мне приходилось и за полярным кругом видеть молодых пастырей, которые, путешествуя на вертолётах, вездеходах, квадрациклах (разве только что не на дельтапланах), умудряются проповедовать ненцам и прочим малым народностям севера и делают это с чувством, с толком, с расстановкой, а главное — с ощущением внутренней радости, потому что горе нам, если мы не благовествуем.

Соответственно, для меня, скромного красносельского пастыря и духовника обители, по совместительству — педагога нескольких школьных и высших учебных заведений, каждая встреча с человеком, который ждёт и жаждет пастырского вразумления, — это поприще, которому я должен отдать в данный момент и на данном месте все свои душевные и телесные силы. И в этом — большая тайна пастырского делания. Если я приучаю себя вкладывать частичку души в это делание и оплодотворять сердечным чувством даже те две-три фразы, которые произношу для телезрителей, то благодать Духа Святого в тот же час неким эхом отзывается в моей душе.

Вспомним совет преподобного Серафима Саровского: «Всё, что ни делаете, — повторяет он мысль апостола Павла, — совершайте во славу имени Господа Иисуса Христа, ради стяжания Святого Духа».

А Дух Святой осеняет нас только тогда, когда мы трудимся засучив рукава.

Никто, делая что-то с неохотой, с расслаблением, кое-как, по остаточному принципу, для галочки, для видимости, Духа Божьего ноздрях в своих не почувствует.

Но когда ты выкладываешься на все сто, когда хочешь трудиться со знаком качества и при этом предоставляешь Господу Богу сказать о тебе слово, посвящаешь Ему своё дело: «Да святится имя Твое чрез мою скромную словесную внешнюю деятельность», — вот тогда душа твоя будет чувствовать то удовлетворение, то вдохновение, то второе дыхание, которые для пастыря и есть подлинная, нетленная пища.