Нужно ли крестить детей до воцерковления их родителей?

Думаю, мы ничего не можем сделать в ситуации, когда люди формально исполняют всё, что необходимо для Крещения, исповедуются и причащаются для того, чтобы стать крестными, и больше их никто и никогда не видит. Какие у нас есть возможности? Еще больше ужесточить какие-то правила? Знаете, почти двадцать лет назад, когда открылся собор, где я служу, здесь в год крестилось более полутора тысяч человек. Для нашего маленького городка это много. Сейчас в год крестится, может быть, 300 человек, не больше. То есть заинтересованных людей уже стало меньше.

Я думаю, что мы со временем придем к тому, что креститься будут именно те, кому это нужно. Для таких людей предусмотрено всего две беседы. Это не так много, особенно если священник, который проводит беседы, не стремится сразу посвятить будущих крестных в серьезное догматическое богословие, а сосредотачивается на смысловых аспектах — условно говоря, ведет речь о смысле жизни, о том, почему и зачем всё это нужно, и о том, почему мы верим в Бога. Я думаю, что главное — дать этим людям импульс, тогда они задумаются и дальше будут искать самостоятельно. Ведь в Писании сказано: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам (Лук.11:9).

Очень важно, чтобы человек сам искал, и не нужно пытаться всё сделать за него. Мне, например, немало лет, и я до сих пор учусь. Невозможно всё уместить в две беседы. К сожалению, огласительные беседы иногда превращаются в лекторий, как будто их цель — сделать человека профессором Осиповым. Это невозможно. Человеку нужно дать какой-то импульс к тому, чтобы он заинтересовался и сам начал искать.

Что касается крестных, то в нашем храме принята такая практика: будущие крестные обязательно должны быть крещеными людьми и присутствовать на огласительных беседах. Мы не требуем от них, чтобы они исповедовались и причащались. Некоторые из них сами приходят, и мы это приветствуем, но жестких указаний нет. Во время огласительной беседы мы в первую очередь пытаемся заинтересовать и крестных, и самих родителей, чтобы они сами начали искать и задавали какие-то вопросы. Как я уже сказал, мы живем в очень молодом городе, где нет никаких сложившихся традиций. Предъявлять жесткие требования я просто боюсь.

Если мы крестим детей неверующих родителей, то совершаем беззаконие. Почему мы их крестим? Получается, только потому, что они заплатили. В этом случае мы в прямом смысле слова торгуем благодатью.

Когда мы получаем деньги от людей церковных — это их пожертвование. Они осознанно воспринимают все, что происходит в Церкви, в том числе осознают и необходимость жертвовать средства на ее содержание.

Когда мы за деньги «отпускаем» таинство тому, кто не разделяет нашей веры, — мы торгуем благодатью и подпадаем под все существующие по этому поводу прещения.

Разговорились мы как-то раз с одним старым протоиереем о духовной жизни. Батюшка мне и говорит: «Вот, я думаю, отец, зачем нам теперь молиться Богу? Всё у нас есть, в грехах мы давно покаялись, Бог милостив. Чего мы всё к Нему пристаём со своими молитвами?» Этот батюшка был безупречной нравственности, очень добродетельный, воспитал нескольких хороших детей, ревностный служитель алтаря. О молитве он говорил без всякой иронии, и получалось, что он не имеет о ней почти никакого понятия. Воцерковлён этот священник или нет? Можно ли было крестить его детей? А я воцерковлён? Какие мы хотим установить критерии воцерковления?

Владыка Хризостом (Мартишкин) в бытность его на Дальнем Востоке как-то сказал, что при словах «оглашенные, изыдите» всем во главе с архиереем (он смиренно имел в виду себя) нужно было бы выйти из храма.

На мой взгляд, администрирование в деле подготовки людей к крещению (оглашение взрослых, беседы с родителями и крёстными и т. п.) не приносит почти никакой пользы.

«Почти», потому что всегда и от всего может невзначай случиться какая-то польза в качестве побочного эффекта. В частности, когда есть официальное требование проводить катехизические беседы, уже никакой приходский священник не решится публично заявлять, что можно крестить всех подряд. Впрочем, если священник равнодушен к пастве, то публично он так не заявит, а втихаря всё равно будет делать по-своему. А если и будет читать лекции, то ещё неизвестно, что хуже. Может быть, уж лучше, чтобы молча крестил, чем «для галочки» катехизировал.

Ещё может быть польза, если батюшка благочестивый, талантливый, но вялый. Без указки он не стал бы разговаривать с людьми, а, раз требуют, то будет разговаривать, причём хорошо. Вот разве что ради таких и подобных случаев полезны официальные требования к катехизации при подготовке к крещению и, кстати, к венчанию.

А вообще-то важно, чтобы мы, приходские священники, не об исполнении формальных норм беспокоились, а с любовью относились к людям, которые к нам обращаются, сами хотели, чтобы они получали духовную пользу от участия в церковной жизни, получали вечное спасение через Таинства Церкви. Такое отношение, естественно, побудит каждого из нас (в меру его интеллектуальных возможностей) вникать в учение Церкви, побудит уделять людям внимание. Такое отношение, в частности, побудит нас оглашать желающих креститься взрослых и подростков, беседовать с родителями, хотящими крестить своих младенцев, а кого-то (кто имеет к этому дар и умение) побудит читать лекции. Наконец, если кто-то будет ходить по домам прихожан, как предлагает досточтимый владыка Игнатий, и тем действительно будет способствовать их воцерковлению, — слава Богу!

Но, в первую очередь, нужно наше искреннее отношение к людям, а без этого формальное исполнение требований священноначалия принесёт, я думаю, больше вреда, чем пользы.

Полезно оповещать приходское духовенство о чьих-то хороших опытах (или даже достижениях) в деле катехизации, полезно поощрять тех, кто усердно трудится на этом поприще.

Важно было бы, мне думается, указать некие пределы, за которые никогда нельзя переступать. Например, ни в коем случае нельзя крестить взрослых людей, не верующих во Христа или не желающих прекратить смертные грехи (скажем, человек имеет любовницу, не собирается её бросать, но хочет креститься). Это я пишу для примера. Мне думается, что эти пределы следовало бы обсудить в Межсоборном присутствии и утвердить на общецерковном уровне. Но это должны быть именно крайние пределы. А в остальном мы, приходские священники, должны руководствоваться своей совестью, пастырским опытом, советом более опытных собратьев и архипастырей.

Теперь относительно не раз слышанных и читаных предложений вернуться к древним практикам подготовки к крещению. Если где-то есть православная община, состоящая почти только из глубоко верующих людей, живущих Божественной литургией, пребывающих в глубоком деятельном покаянии или созерцательном безмолвии, подвизающихся в непрестанной молитве, то, чтобы влиться в такую общину, новому члену, конечно, пришлось бы стать вровень с уровнем общины. И там это будет вполне естественно. Такому человеку скажут: «Брат, мы очень рады, что ты уверовал в Бога. Теперь давай будем вместе готовиться к твоему крещению во Христа и принятию печати дара Духа Святаго».

А когда почти ничего этого в нашей приходской жизни нет (и, как правило, быть не может!), то наши потуги ввести какие-то нормы «как в древности» также соотносятся с реальной духовной жизнью, как детская игра в дочки-матери соотносится с реальным уходом за детьми.

Приведу пример из близкой области. Блаженной памяти митрополит Антоний Сурожский в одной из бесед рассказывал (передаю по памяти) о своей практике подбора духовенства для Сурожской епархии. Человека, который приходил к нему с просьбой о рукоположении, владыка Антоний спрашивал, готов ли он стать священником. Если человек говорил, что не готов, то владыка говорил ему, что нужно подготовиться, а потом просить о хиротонии. Если же человек говорил, что готов, то митрополит говорил ему, чтобы он возвращался на свой приход. «Вот, когда люди Вашего прихода тоже поймут, что Вы готовы к священству, и придут просить за Вас, тогда я Вас рукоположу», — говорил владыка. Прекрасная практика, на мой взгляд, была в то время в Сурожской епархии. Но, если бы сейчас кто-то из российских епархиальных архиереев стал действовать таким образом, это привело бы не к расцвету его епархии, а к развалу.

И последнее. Рассуждая о катехизации, хорошо бы нам не забывать, что не мы приводим людей к вере, а Христос; не мы ведём их духовным путём, а Христос; что Христос спасает нас, а мы — только (и это не малый нам дар!) можем быть соучастниками Его дела.

Как бы священник ни поступил в случае если нецерковные родители принесли крестить младенца, ответственность всегда лежит на нем. Он будет отвечать перед Богом за то, что он сделал. Нет общецерковных документов, которые регулировали бы деятельность священника в таких случаях. Решать придется самому батюшке.

Я считаю, что если родители, будучи людьми нецерковными, принесли ребенка крестить, то крестить его нужно. Но от батюшки будет зависеть дальнейшая церковная жизнь этого малыша, и батюшка должен сделать всё, для того чтобы этот ребеночек воцерковился.

Если священник видит, что родители не церковные люди и не будут воцерковляться, то можно и даже нужно найти подходящих крестных, настоящих православных христиан. Когда я служил на Камчатке, в Хабаровске наши священнослужители в таких случаях среди своих прихожан искали крестных, которые затем брали на себя ответственность и обязанность воцерковлять малыша. Иногда это получалось, иногда нет, но в любом случае это имело большую пользу. В дальнейшем священнослужитель не должен оставлять без внимания и родителей этого ребеночка. Одно дело, когда они стали приходить каждую неделю его причащать, а другое дело, когда они приходят и участвуют в церковной жизни.

В любом случае, когда священник крестит ребенка, ему Господь открывает широкие возможности доступа в эту семью. У него может не быть времени или сил для этого, но попытаться войти в эту семью он должен. Через крещение ребенка священник может, познакомившись с ними, помочь им: ответить на какие-то семейные вопросы и обратить их внимание на Церковь. В семьях часто бывают такие трудности, когда очень не хватает священника, который бы дал мудрый совет. Если муж и жена несколько раз получили от священника здравый совет в семейных делах, то со временем они сами могут пойти к батюшке за помощью.

Ну и в любом случае и крестные, и священник не должны ни в коем случае оставлять своих молитв за этого ребенка. Тем более, что этот малыш воспитывается в нецерковной семье. Надо помнить, что невозможное человеку возможно Богу.

Это вопрос сложный. С одной стороны, замечательно, что в наше время в Церкви создан и действительно действует институт катехизации. Но с другой стороны, надо понимать, что формально человек может быть катехизован и даже воцерковлён, но реального приобщения к Богу ещё не произошло.

Как ректор семинарии, могу свидетельствовать, что порой наблюдаю даже семинаристов, которые по их мнению призваны к пастырскому служению, но воцерковление которых проходит лишь во время учёбы.

Поэтому, границы понимания — «что есть воцерковление?» — это тоже вопрос. И здесь каждый священник должен быть очень внимательным и рассудительным при принятии решений. Резкие решения не всегда идут ко благу.

Конечно, правильнее было бы, не крестить детей у невоцерковлённых родителей. Но мы живём в такое время, когда эти правила при их строгости не могут объять всех сложностей жизни. И иногда крещение детей помогает воцерковлению родителей.

Поэтому, священник, когда принимает решение, крестить ребёнка или нет — должен не просто автоматически использовать какие-то правила, некий набор законов, а должен войти в ситуацию и понять: поможет ли крещение ребенка этим конкретным людям прийти к Богу или наоборот остановит это их движение?

Если говорить про возращение к практике древней Церкви, когда крещение происходило после длительной подготовки, необходимо прежде всего самим себе ответить на вопрос: кто будет вести эту длительную подготовку? И что это такое — «длительная подготовка»?

Раньше эта длительная подготовка происходила через жизнь в церковной общине. Катехумены участвовали в жизни общины, присутствовали на службах до определенного момента, на практике изучали богослужение и основы веры, с ними велись беседы, причём какие-то беседы проводил епископ. А сейчас для желающих креститься некий мирянин-катехизатор просто читает одну-две лекции, и в лучшем случае, это происходит не очень скучно. Если сделать такую подготовку более длительной, то это только оттолкнёт от Церкви людей, которые к ней тянутся.

Самое главное для человека — вхождение в жизнь церковной общины. Это лучше всего и готовит ко крещению, и воцерковляет уже крещеных людей. Но где взять эти настоящие церковные общины?

Церковь всего четверть века живёт после жесточайших гонений, последствия которых ещё долго будут отражаться на нашей церковной жизни. И в этих условиях вводить какие-то правила древней Церкви — мягко говоря, наивно.

А любая длительная, но формальная «подготовка» в виде чтения лекций будет препятствовать вхождению в Церковь.