Что священнику отвечать людям на вопрос о том, какая загробная участь людей хороших, но не веровавших, которые в храм не ходили и не каялись?
Вопрос поступил в декабре 2017 года, но вновь поднят наверх после получения очередного экспертного мнения
Однажды архимандриту Павлу Груздеву кто-то тоже сказал, что такой-то человек неверующий. На что отец Павел ему ответил: «А кто нам дал право судить кто верующий, а кто неверующий. Вот когда предстанем перед Богом, тогда и узнаем, кто из нас был верующий, а кто неверующий».
Надо призывать людей к покаянию, а не к осуждению, суд Божий нам неизвестен.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Вот бы появилось соборное определение по этому вопросу… Потому что разброс мнений диаметральный. И кому-то из прихожан в церковной лавке попадается книга проф. Осипова, который допускает спасение некрещённых. А кому-то книга о. Даниила Сысоева, который этого не допускает, а кроме того в одном своём публичном выступлении называет проф. Осипова лжеучителем.
И где тут рядовым прихожанам да и духовенству разобраться? При том эти мнения могли бы звучать на уровне осторожных теологуменов. Но на деле накал дискуссии нередко достигает перехода на личности и обвинений в «неправославности» или, по крайней мере, недопрвославности оппонента.
Что касается человека, привязанного к столбу на иконах Страшного Суда, то это персонаж из Предания Церкви — т.н. «милостивый блудник» (https://azbyka.ru/milostivyj-bludnik). Его положение между раем и адом обусловлено как раз тем, что он совершал: и делами милосердия, которые его уберегли от ада, и смертными грехами, которые стали препятствием для него в рай.
И для чего тут нужно отдельное соборное определение? Вопрос ведь давно решен однозначно: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16 глава). Почему надо это скрывать от прихожан или что-то придумывать?
Серьёзные вопросы одной цитатой из Евангелия не решаются. Каждую такую фразу надо ещё истолковать. Учитывая весь контекст Писания и святоотеческую традицию. Тут-то и начинаются проблемы. Потому что разногласия относительно возможности спасения некрещённых / неверующих случаются в том числе среди уважаемых богословов. Которые хорошо знают Писание и святых отцов.
Мне нравится пример свв. Вифлеемских младенцев. Кто из них веровал и крестился? Или достаточно того, что они умерли за Христа? Крещение кровью? Но они же не выбирали, во имя кого умирать? Или, погибнув до Воскресения Христова, они попали в число ветхозаветных праведников? Не успев в общем-то праведно пожить.
Для себя делаю вывод, что милость Божья, вероятно, может превосходить богословские схемы. Но это на уровне ощущений, хотелось бы более объективных оснований.
И самые большие трудности возникают, когда умирает чей-нибудь некрещённый, но горячо любимый дедушка. Тогда, если не повезёт, его горюющие родственники могут услышать вердикт: «Очень жаль, конечно. Но некрещённые идут в ад».
Не помню в чьем житии, может быть отцы подскажут (не мученика Уара), есть эпизод, когда один праведник долго и горячо молился об одном своём близком человеке, который умер, не быв крещёным.
И вымолил, о чём ему засвидетельствовал Сам Господь.
Мне кажется, об этом и надо говорить вопрошающим родственникам:
Одному Богу известно, где его душа сейчас. Но как бы там ни было, Страшный Суд ещё впереди, поэтому Ваши горячие молитвы о нем и дела милосердия в его память, вместе с Вашей праведной жизнью, могут помочь ему спастись.
Тут с одной стороны нет никаких утверждений и обещаний (ведь и вправду один Господь знает), с другой — этот ответ не отвращает людей от Церкви, а наоборот может быть хорошим стимулом к воцерковлению.
Во всяком случае, из моего скудного опыта общения с такими родственниками, этот ответ их явно удовлетворял и был поводом для небольшой беседы на тему — что такое праведная жизнь.
Проблема в том, что довольно много отцов, которые точно определяют страшное место загробного пребывания. Это касается и неверующих, и некрещенных, и суицидников, и умерших в состоянии алкогольного опьянения и т. п. Но никто из них не был на суде Божием и не слышал решения. Так что, наверное, лучше умолкнуть и предоставить Всемилостивому Богу решать такие трудные проблемы. А родственникам так и сказать — не знаю. Но молиться можно и, наверное, нужно за всех.
Всечестные отцы, доброго времени суток! Недавно с интересом просмотрел ваши мысли по данному вопросу и хочу предложить свои убогие размышления. К сожалению, опыт у меня совсем не большой. Недавно отметил пять лет священнического служения, плюс еще год дьяконского. Однако некоторые мысли хочу предложить на ваш суд.
Во-первых, хочу поблагодарить отца Валерия за цитату: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16: 16). Эти слова Спасителя на кривой кобыле не объедешь. Не думаю, что есть авторитетное святоотеческое толкование, которое позволит вывернуть эти слова и сказать, что может и некрещеные спасутся. Не спасутся. Однако принять правду этих слов подчас тяжело даже нам, священникам. Эти слова, они как острый меч, а меч — это не игрушка. Не всегда уместно этим мечом размахивать. Можно самому от неумелости «порезаться», можно хороших людей «порезать», которые случайно попались под руку.
Если речь идет не о конкретной ситуации и не о конкретных людях, а например, нужно сказать проповедь на Родительскую субботу, когда в храм приходят очень разные люди, мне кажется, лучше избегать крайних суждений. Я обычно говорю примерно так: «Мы с Вами крещеные люди. Над нами было совершено великое Таинство, в силу которого мы имеем невидимую, но действенную связь со Христом, а через Христа — и друг с другом. И вот именно в силу этой связи, которая не прерывается даже после смерти человека, наша совместная молитва за усопших в этот день имеет великую силу и великое дерзновение. Что же касается некрещеных людей, мы знаем, что такой вот таинственной связи у нас с ними нет. Именно поэтому мы не можем писать имена этих людей в церковных записках и молиться о них наравне с людьми крещеными. Мы не знаем, как Господь будет судить этих людей, но опыт Церкви говорит, что даже за них мы можем и должны молиться. Только дома, келейно…» и так далее. Может, кто-то считает, что говоря так, я погрешаю против Истины?
Но все же, тема обсуждения, насколько я понимаю, касается в первую очередь людей неверующих. Секрета не открою, если скажу, что в нашем отечестве людей крещеных, но не верующих полным-полно. Это неправильно, но такова реальность сегодняшнего дня. На эту тему хочу рассказать один случай, который со мной недавно произошел.
«Милость и истина сретостеся; правда и мир облобызастася» (Пс. 84:11).
Я служу на селе. До меня дошел слух о тяжелой болезни одного человека. Оказалось, что я с ним знаком. Имел с ним некоторые хозяйственные дела. Тот еще безбожник. За пять лет моего служения в храм зашел всего один раз и то непонятно для чего. И вот мне сообщают, что у него последняя стадия рака и он уже не встает.
Я решил к нему зайти «на разведку». Ни Даров Святых, ни требника с собой не взял. Его родные очень рады были меня видеть. Сразу же пустили. Захожу к самому. Действительно, лежит. Говорит уже неразборчиво. Я поздоровался и посидел с ним. Попросил прощения (мы с ним были как бы в ссоре по одному хозяйственному вопросу и довольно давно не общались).
Потом я взял его за руку и говорю: «Слушай, друг, если хочешь, чтобы я тебя пособоровал, сожми мне руку». Руку мою он не пожал, а решительным движением убрал ее в сторону. На нет и суда нет.
Его родственники оказались разочарованы тем, что я «ничего не сделал». Постарался объяснить им, что если человек не хочет, а мы будем применять Таинства, мы сделаем ему только хуже.
Буквально на второй день мне сообщают, что он умер и родные просят меня совершить отпевание. Естественно, очное. Вот тут я ВНИК (было такое меткое словечко, когда в армии служил; оно означает, крепко задумался о чем-то тягостном и неприятном). Как я могу отпеть человека, который был принципиальным безбожником, и я об этом прекрасно знал? Мало того, в последние дни своей жизни, он ясно выразил свою волю, и у меня на глазах сказал Богу «нет». Я это знал, но если можно так выразиться, знал это на 99%. Оставался еще 1% ошибки. Вдруг я что-то сделал, или что-то понял неправильно? Например, употребил слово «соборование», с которым у деревенских людей связано много предрассудков, и этот заблудший раб Божий не хотел говорить Богу «нет», а просто испугался скорой смерти в силу предрассудка. С другой стороны, он жил совсем рядом с храмом, слышал колокольный звон. Много раз мог просто прийти и узнать все, и приступить к Таинствам… Еще с другой стороны, я отпел уже много людей, которые, по всей видимости, были не лучше нашего героя. Просто я их не знал. Приносят человека в церковь. Все чин-чином. Крещен. Справка из морга. Оказывается, жил человек в нашем селе недалеко от храма, а я, священник, вижу его первый раз. Приятно познакомиться! Отпевал, конечно. Обычно я так рассуждал: если формальности соблюдены, и есть люди, готовые доставить усопшего в храм и помолиться за него, это чего-нибудь да стоит (не у всех усопших есть родные, которые готовы войти в лишние издержки и неудобства). Т. е. я отпевал преимущественно ради этих людей. Попутно проповедовал, старался им что-то объяснить.
А в этот раз я никак не мог разрешить своего затруднения. Затесалась даже крамольная мысль: сказаться больным и позвать на отпевание священника из соседнего села, который не знает всей этой истории.
В конце концов, я решил, как в популярной телеигре, воспользоваться опцией «звонок другу». Позвонил духовнику нашей епархии прот. Серафиму Правдолюбову.
О. Серафим предложил поистине соломоново решение. Он сказал: «Не следует заносить в церковь человека, который при жизни не захотел в нее войти. Пусть просто его похоронят. Однако тем родным, которые хотят за своего усопшего молиться, предложи через несколько дней после погребения прийти в церковь, и, если они пожелают, соверши для них заочное отпевание». Впоследствии я убедился в правильности этого решения.
В самый день похорон так получилось, что я проезжал мимо дома, где проходила поминальная трапеза. Решил зайти. Думаю, правильно поступил. Я увидел, что многие были расстроены моим отказом совершить очное отпевание, а некоторые были немного злы на меня, не вполне разобравшись, в чем тут дело. Я поговорил с этими людьми. Постарался убедить их, что состояние воли усопшего намного важнее, чем формальное совершение церковного отпевания. Не знаю, насколько преуспел. Еще я сказал им, что отказ в очном отпевании не означает, что за усопшего не нужно молиться, что наоборот, те кто знал и любил усопшего обязательно должны это делать. Пригласил тех, кто пожелает принять участие в заочном отпевании через несколько дней. Кажется, у меня получилось утешить этих людей, хотя видел, что не все прониклись моими словами.
В заочном отпевании приняли участие жена и дочь усопшего и еще одна женщина. Молился я с тяжелым сердцем и сократил чин насколько смог, однако центральные все вещи (евангелие, разрешительную молитву), конечно, оставил. И вдруг в конце этого чина всю мою тяжесть как рукой сняло. Случилось это, когда я произносил отпуст. Развернулся к ним, а жена и дочь усопшего все в слезах. Думаю вся эта ситуация как-то их «зацепила». И отказ в очном отпевании, и мои убогие речи на поминках, и то как мы это заочное отпевание совершали (думаю они почувствовали, что мне это тяжело, но что я постарался сделать для них и для усопшего все возможное). На другой день дочь усопшего пришла на Литургию и отстояла всю службу. Возможно, она это сделала первый раз в жизни. И хотя был светлый праздник — Преображение Господне — ради нее я произнес на Литургии заупокойную ектению.
Доброго здравия всему сообществу. Согласен с о. Романом Зиминым, по поводу младенцев. Да и многое святые нашей церкви (мученники) не были даже крещены. Но вопрос о молитве им не стоит для нас. Там решает Всемилостивый Господь. Поэтому думаю, что «наверное, лучше умолкнуть и предоставить Всемилостивому Богу решать такие трудные проблемы. А родственникам так и сказать — не знаю. Но молиться можно»
Наша загробная участь, всех людей — верующих, неправо верующих, совсем не верующих — определится нашим же — каждого — отношением к Богу. А Бог ко всем относится с одинаковой любовью, поскольку Сам естьЛюбовь.
На Страшном Суде благодать исполнит собою всё, и кто-то будет ею просвещён и бесконечно обрадован. Кто-то будет опалён и ослеплён, но всё же изберёт быть с Богом, и тоже будет бесконечно обрадован. А кто-то, ослеплённый и опалённый, и от этого ещё более обозлённый, изберёт не быть с Богом. И о нём будет произнесён приговор: «Негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф 25, 30).
Тьма, внешняя относительно вездесущего Бога? Такого места нет. Человек, по своей воле избравший тьму внешнюю и брошенный туда, где нет Бога, окажется в месте, которого нет. Никто не сможет его там увидеть, найти, извлечь из такого — не существующего — места. Но, лишившись существования, несчастный не сможет исчезнуть и будет вечно мучиться в этой чёрной дыре, никогда не выпускающей тех, кто в неё попадает. Но это его выбор, а не Бога.
«Любишь ли Меня?» — на Страшном Суде каждый из нас услышит этот вопрос, и нельзя будет ни солгать, ни уклониться от ответа, ни что-нибудь приукрасить, ни изменить. Не будет уже места ни похвальбе, ни скромности, а просто откроется вся глубина человеческого сердца, и у праведников оно сразу радостно затрепещет от встречи с Любимым.
А грешникам, всем без исключения, на Страшном Суде всемилостивый Господь дарует безусловное прощение, но… не все захотят его принять. Все увидят любящего, прощающего, милующего Христа, но одни грешники бросятся к Его ногам, избирая и принимая незаслуженное прощение, а другие в ужасе и злобе побегут от Него, избирая и принимая заслуженное наказание, потому что в первых найдётся немного веры в любовь Христову, а во вторых не найдётся. И они навеки замкнутся в темнице самости, чтобы там, в безлюбовной пустоте, не сгорая, гореть от лютой злобы и обиды, холодеть от абсолютного и безнадёжного одиночества. И червь бесплодного раскаяния будет вечно грызть гордое сердце после Страшного Суда. Все мы получим по своей вере.
Одна и та же бесконечная и всепрощающая любовь для одних будет вечным блаженством, а для других — причиной вечной муки.
Наш Бог тихий, скромный и целомудренный. Он стоит у двери нашего сердца и стучит (ср. Откр. 3, 20), так что мы можем открыть Ему или не открыть, любить Его или не любить. Он любит человека, но не насилует его свободную волю и поэтому не может соединиться с тем, кто этого не хочет.
Так бывает и в обычной жизни. Прекрасный во всех отношениях молодой человек любит девушку и предлагает ей руку и сердце. А ей нравится некто иной, который хочет лишь попользоваться ею, а не жениться, но — сердцу не прикажешь, и девушка губит свою жизнь, а замуж за прекрасного юношу не выходит. И если даже представить, что этот юноша самодержавный царь, он, именно потому, что любит девушку, не станет брать её в жёны против её воли. Так и Бог — всемогущий Царь Вселенной, но не насильник и не соблазнитель.
На Страшном Суде откроется абсолютно всё, и нам станет очень стыдно, захочется сквозь землю провалиться, как сказано в Евангелии: «Тогда начнут говорить горам: падите на нас! И холмам: покройте нас!» (Лк. 23, 30).
Вот представьте себе, муж и жена. Муж любит жену и во всех отношениях является её благодетелем, а жена ему изменила, и это вдруг открылось. Как ей станет стыдно! И тем хуже будет на душе у этой падшей женщины, чем лучше её муж, чем больше он её любит и чем больше он сделал ей добра. Вот в таком положении мы окажемся на Страшном Суде. Только в обычной жизни жена может сама себя оправдывать, может на мужа клеветать, может другими способами усыплять свою совесть. А может покаяться и примириться со своим мужем. Но это сейчас, во временной жизни — на Страшном Суде будет уже поздно.
Христос-то нас любит, Он-то нас простил бы, но мы сами сгорим от стыда и убежим на вечную муку. И чем больше любовь, милосердие и всепрощение Божии, тем сильнее будет наш стыд и ужаснее вечная мука. Никак нельзя обольщаться милостью Божией.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Конечно, может, потому что это самоубийство. Нельзя солдату лишать себя... Продолжение
Нет, конечно. Правящий архиерей, вообще-то православный христианин,... Продолжение