Что священнику отвечать людям на вопрос о том, какая загробная участь людей хороших, но не веровавших, которые в храм не ходили и не каялись?
Вопрос поступил в декабре 2017 года, но вновь поднят наверх после получения очередного экспертного мнения
Однажды архимандриту Павлу Груздеву кто-то тоже сказал, что такой-то человек неверующий. На что отец Павел ему ответил: «А кто нам дал право судить кто верующий, а кто неверующий. Вот когда предстанем перед Богом, тогда и узнаем, кто из нас был верующий, а кто неверующий».
Надо призывать людей к покаянию, а не к осуждению, суд Божий нам неизвестен.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Вот бы появилось соборное определение по этому вопросу… Потому что разброс мнений диаметральный. И кому-то из прихожан в церковной лавке попадается книга проф. Осипова, который допускает спасение некрещённых. А кому-то книга о. Даниила Сысоева, который этого не допускает, а кроме того в одном своём публичном выступлении называет проф. Осипова лжеучителем.
И где тут рядовым прихожанам да и духовенству разобраться? При том эти мнения могли бы звучать на уровне осторожных теологуменов. Но на деле накал дискуссии нередко достигает перехода на личности и обвинений в «неправославности» или, по крайней мере, недопрвославности оппонента.
Что касается человека, привязанного к столбу на иконах Страшного Суда, то это персонаж из Предания Церкви — т.н. «милостивый блудник» (https://azbyka.ru/milostivyj-bludnik). Его положение между раем и адом обусловлено как раз тем, что он совершал: и делами милосердия, которые его уберегли от ада, и смертными грехами, которые стали препятствием для него в рай.
И для чего тут нужно отдельное соборное определение? Вопрос ведь давно решен однозначно: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16 глава). Почему надо это скрывать от прихожан или что-то придумывать?
Серьёзные вопросы одной цитатой из Евангелия не решаются. Каждую такую фразу надо ещё истолковать. Учитывая весь контекст Писания и святоотеческую традицию. Тут-то и начинаются проблемы. Потому что разногласия относительно возможности спасения некрещённых / неверующих случаются в том числе среди уважаемых богословов. Которые хорошо знают Писание и святых отцов.
Мне нравится пример свв. Вифлеемских младенцев. Кто из них веровал и крестился? Или достаточно того, что они умерли за Христа? Крещение кровью? Но они же не выбирали, во имя кого умирать? Или, погибнув до Воскресения Христова, они попали в число ветхозаветных праведников? Не успев в общем-то праведно пожить.
Для себя делаю вывод, что милость Божья, вероятно, может превосходить богословские схемы. Но это на уровне ощущений, хотелось бы более объективных оснований.
И самые большие трудности возникают, когда умирает чей-нибудь некрещённый, но горячо любимый дедушка. Тогда, если не повезёт, его горюющие родственники могут услышать вердикт: «Очень жаль, конечно. Но некрещённые идут в ад».
Не помню в чьем житии, может быть отцы подскажут (не мученика Уара), есть эпизод, когда один праведник долго и горячо молился об одном своём близком человеке, который умер, не быв крещёным.
И вымолил, о чём ему засвидетельствовал Сам Господь.
Мне кажется, об этом и надо говорить вопрошающим родственникам:
Одному Богу известно, где его душа сейчас. Но как бы там ни было, Страшный Суд ещё впереди, поэтому Ваши горячие молитвы о нем и дела милосердия в его память, вместе с Вашей праведной жизнью, могут помочь ему спастись.
Тут с одной стороны нет никаких утверждений и обещаний (ведь и вправду один Господь знает), с другой — этот ответ не отвращает людей от Церкви, а наоборот может быть хорошим стимулом к воцерковлению.
Во всяком случае, из моего скудного опыта общения с такими родственниками, этот ответ их явно удовлетворял и был поводом для небольшой беседы на тему — что такое праведная жизнь.
Проблема в том, что довольно много отцов, которые точно определяют страшное место загробного пребывания. Это касается и неверующих, и некрещенных, и суицидников, и умерших в состоянии алкогольного опьянения и т. п. Но никто из них не был на суде Божием и не слышал решения. Так что, наверное, лучше умолкнуть и предоставить Всемилостивому Богу решать такие трудные проблемы. А родственникам так и сказать — не знаю. Но молиться можно и, наверное, нужно за всех.
Всечестные отцы, доброго времени суток! Недавно с интересом просмотрел ваши мысли по данному вопросу и хочу предложить свои убогие размышления. К сожалению, опыт у меня совсем не большой. Недавно отметил пять лет священнического служения, плюс еще год дьяконского. Однако некоторые мысли хочу предложить на ваш суд.
Во-первых, хочу поблагодарить отца Валерия за цитату: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16: 16). Эти слова Спасителя на кривой кобыле не объедешь. Не думаю, что есть авторитетное святоотеческое толкование, которое позволит вывернуть эти слова и сказать, что может и некрещеные спасутся. Не спасутся. Однако принять правду этих слов подчас тяжело даже нам, священникам. Эти слова, они как острый меч, а меч — это не игрушка. Не всегда уместно этим мечом размахивать. Можно самому от неумелости «порезаться», можно хороших людей «порезать», которые случайно попались под руку.
Если речь идет не о конкретной ситуации и не о конкретных людях, а например, нужно сказать проповедь на Родительскую субботу, когда в храм приходят очень разные люди, мне кажется, лучше избегать крайних суждений. Я обычно говорю примерно так: «Мы с Вами крещеные люди. Над нами было совершено великое Таинство, в силу которого мы имеем невидимую, но действенную связь со Христом, а через Христа — и друг с другом. И вот именно в силу этой связи, которая не прерывается даже после смерти человека, наша совместная молитва за усопших в этот день имеет великую силу и великое дерзновение. Что же касается некрещеных людей, мы знаем, что такой вот таинственной связи у нас с ними нет. Именно поэтому мы не можем писать имена этих людей в церковных записках и молиться о них наравне с людьми крещеными. Мы не знаем, как Господь будет судить этих людей, но опыт Церкви говорит, что даже за них мы можем и должны молиться. Только дома, келейно…» и так далее. Может, кто-то считает, что говоря так, я погрешаю против Истины?
Но все же, тема обсуждения, насколько я понимаю, касается в первую очередь людей неверующих. Секрета не открою, если скажу, что в нашем отечестве людей крещеных, но не верующих полным-полно. Это неправильно, но такова реальность сегодняшнего дня. На эту тему хочу рассказать один случай, который со мной недавно произошел.
«Милость и истина сретостеся; правда и мир облобызастася» (Пс. 84:11).
Я служу на селе. До меня дошел слух о тяжелой болезни одного человека. Оказалось, что я с ним знаком. Имел с ним некоторые хозяйственные дела. Тот еще безбожник. За пять лет моего служения в храм зашел всего один раз и то непонятно для чего. И вот мне сообщают, что у него последняя стадия рака и он уже не встает.
Я решил к нему зайти «на разведку». Ни Даров Святых, ни требника с собой не взял. Его родные очень рады были меня видеть. Сразу же пустили. Захожу к самому. Действительно, лежит. Говорит уже неразборчиво. Я поздоровался и посидел с ним. Попросил прощения (мы с ним были как бы в ссоре по одному хозяйственному вопросу и довольно давно не общались).
Потом я взял его за руку и говорю: «Слушай, друг, если хочешь, чтобы я тебя пособоровал, сожми мне руку». Руку мою он не пожал, а решительным движением убрал ее в сторону. На нет и суда нет.
Его родственники оказались разочарованы тем, что я «ничего не сделал». Постарался объяснить им, что если человек не хочет, а мы будем применять Таинства, мы сделаем ему только хуже.
Буквально на второй день мне сообщают, что он умер и родные просят меня совершить отпевание. Естественно, очное. Вот тут я ВНИК (было такое меткое словечко, когда в армии служил; оно означает, крепко задумался о чем-то тягостном и неприятном). Как я могу отпеть человека, который был принципиальным безбожником, и я об этом прекрасно знал? Мало того, в последние дни своей жизни, он ясно выразил свою волю, и у меня на глазах сказал Богу «нет». Я это знал, но если можно так выразиться, знал это на 99%. Оставался еще 1% ошибки. Вдруг я что-то сделал, или что-то понял неправильно? Например, употребил слово «соборование», с которым у деревенских людей связано много предрассудков, и этот заблудший раб Божий не хотел говорить Богу «нет», а просто испугался скорой смерти в силу предрассудка. С другой стороны, он жил совсем рядом с храмом, слышал колокольный звон. Много раз мог просто прийти и узнать все, и приступить к Таинствам… Еще с другой стороны, я отпел уже много людей, которые, по всей видимости, были не лучше нашего героя. Просто я их не знал. Приносят человека в церковь. Все чин-чином. Крещен. Справка из морга. Оказывается, жил человек в нашем селе недалеко от храма, а я, священник, вижу его первый раз. Приятно познакомиться! Отпевал, конечно. Обычно я так рассуждал: если формальности соблюдены, и есть люди, готовые доставить усопшего в храм и помолиться за него, это чего-нибудь да стоит (не у всех усопших есть родные, которые готовы войти в лишние издержки и неудобства). Т. е. я отпевал преимущественно ради этих людей. Попутно проповедовал, старался им что-то объяснить.
А в этот раз я никак не мог разрешить своего затруднения. Затесалась даже крамольная мысль: сказаться больным и позвать на отпевание священника из соседнего села, который не знает всей этой истории.
В конце концов, я решил, как в популярной телеигре, воспользоваться опцией «звонок другу». Позвонил духовнику нашей епархии прот. Серафиму Правдолюбову.
О. Серафим предложил поистине соломоново решение. Он сказал: «Не следует заносить в церковь человека, который при жизни не захотел в нее войти. Пусть просто его похоронят. Однако тем родным, которые хотят за своего усопшего молиться, предложи через несколько дней после погребения прийти в церковь, и, если они пожелают, соверши для них заочное отпевание». Впоследствии я убедился в правильности этого решения.
В самый день похорон так получилось, что я проезжал мимо дома, где проходила поминальная трапеза. Решил зайти. Думаю, правильно поступил. Я увидел, что многие были расстроены моим отказом совершить очное отпевание, а некоторые были немного злы на меня, не вполне разобравшись, в чем тут дело. Я поговорил с этими людьми. Постарался убедить их, что состояние воли усопшего намного важнее, чем формальное совершение церковного отпевания. Не знаю, насколько преуспел. Еще я сказал им, что отказ в очном отпевании не означает, что за усопшего не нужно молиться, что наоборот, те кто знал и любил усопшего обязательно должны это делать. Пригласил тех, кто пожелает принять участие в заочном отпевании через несколько дней. Кажется, у меня получилось утешить этих людей, хотя видел, что не все прониклись моими словами.
В заочном отпевании приняли участие жена и дочь усопшего и еще одна женщина. Молился я с тяжелым сердцем и сократил чин насколько смог, однако центральные все вещи (евангелие, разрешительную молитву), конечно, оставил. И вдруг в конце этого чина всю мою тяжесть как рукой сняло. Случилось это, когда я произносил отпуст. Развернулся к ним, а жена и дочь усопшего все в слезах. Думаю вся эта ситуация как-то их «зацепила». И отказ в очном отпевании, и мои убогие речи на поминках, и то как мы это заочное отпевание совершали (думаю они почувствовали, что мне это тяжело, но что я постарался сделать для них и для усопшего все возможное). На другой день дочь усопшего пришла на Литургию и отстояла всю службу. Возможно, она это сделала первый раз в жизни. И хотя был светлый праздник — Преображение Господне — ради нее я произнес на Литургии заупокойную ектению.
Доброго здравия всему сообществу. Согласен с о. Романом Зиминым, по поводу младенцев. Да и многое святые нашей церкви (мученники) не были даже крещены. Но вопрос о молитве им не стоит для нас. Там решает Всемилостивый Господь. Поэтому думаю, что «наверное, лучше умолкнуть и предоставить Всемилостивому Богу решать такие трудные проблемы. А родственникам так и сказать — не знаю. Но молиться можно»
Наша загробная участь, всех людей — верующих, неправо верующих, совсем не верующих — определится нашим же — каждого — отношением к Богу. А Бог ко всем относится с одинаковой любовью, поскольку Сам естьЛюбовь.
На Страшном Суде благодать исполнит собою всё, и кто-то будет ею просвещён и бесконечно обрадован. Кто-то будет опалён и ослеплён, но всё же изберёт быть с Богом, и тоже будет бесконечно обрадован. А кто-то, ослеплённый и опалённый, и от этого ещё более обозлённый, изберёт не быть с Богом. И о нём будет произнесён приговор: «Негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф 25, 30).
Тьма, внешняя относительно вездесущего Бога? Такого места нет. Человек, по своей воле избравший тьму внешнюю и брошенный туда, где нет Бога, окажется в месте, которого нет. Никто не сможет его там увидеть, найти, извлечь из такого — не существующего — места. Но, лишившись существования, несчастный не сможет исчезнуть и будет вечно мучиться в этой чёрной дыре, никогда не выпускающей тех, кто в неё попадает. Но это его выбор, а не Бога.
«Любишь ли Меня?» — на Страшном Суде каждый из нас услышит этот вопрос, и нельзя будет ни солгать, ни уклониться от ответа, ни что-нибудь приукрасить, ни изменить. Не будет уже места ни похвальбе, ни скромности, а просто откроется вся глубина человеческого сердца, и у праведников оно сразу радостно затрепещет от встречи с Любимым.
А грешникам, всем без исключения, на Страшном Суде всемилостивый Господь дарует безусловное прощение, но… не все захотят его принять. Все увидят любящего, прощающего, милующего Христа, но одни грешники бросятся к Его ногам, избирая и принимая незаслуженное прощение, а другие в ужасе и злобе побегут от Него, избирая и принимая заслуженное наказание, потому что в первых найдётся немного веры в любовь Христову, а во вторых не найдётся. И они навеки замкнутся в темнице самости, чтобы там, в безлюбовной пустоте, не сгорая, гореть от лютой злобы и обиды, холодеть от абсолютного и безнадёжного одиночества. И червь бесплодного раскаяния будет вечно грызть гордое сердце после Страшного Суда. Все мы получим по своей вере.
Одна и та же бесконечная и всепрощающая любовь для одних будет вечным блаженством, а для других — причиной вечной муки.
Наш Бог тихий, скромный и целомудренный. Он стоит у двери нашего сердца и стучит (ср. Откр. 3, 20), так что мы можем открыть Ему или не открыть, любить Его или не любить. Он любит человека, но не насилует его свободную волю и поэтому не может соединиться с тем, кто этого не хочет.
Так бывает и в обычной жизни. Прекрасный во всех отношениях молодой человек любит девушку и предлагает ей руку и сердце. А ей нравится некто иной, который хочет лишь попользоваться ею, а не жениться, но — сердцу не прикажешь, и девушка губит свою жизнь, а замуж за прекрасного юношу не выходит. И если даже представить, что этот юноша самодержавный царь, он, именно потому, что любит девушку, не станет брать её в жёны против её воли. Так и Бог — всемогущий Царь Вселенной, но не насильник и не соблазнитель.
На Страшном Суде откроется абсолютно всё, и нам станет очень стыдно, захочется сквозь землю провалиться, как сказано в Евангелии: «Тогда начнут говорить горам: падите на нас! И холмам: покройте нас!» (Лк. 23, 30).
Вот представьте себе, муж и жена. Муж любит жену и во всех отношениях является её благодетелем, а жена ему изменила, и это вдруг открылось. Как ей станет стыдно! И тем хуже будет на душе у этой падшей женщины, чем лучше её муж, чем больше он её любит и чем больше он сделал ей добра. Вот в таком положении мы окажемся на Страшном Суде. Только в обычной жизни жена может сама себя оправдывать, может на мужа клеветать, может другими способами усыплять свою совесть. А может покаяться и примириться со своим мужем. Но это сейчас, во временной жизни — на Страшном Суде будет уже поздно.
Христос-то нас любит, Он-то нас простил бы, но мы сами сгорим от стыда и убежим на вечную муку. И чем больше любовь, милосердие и всепрощение Божии, тем сильнее будет наш стыд и ужаснее вечная мука. Никак нельзя обольщаться милостью Божией.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Все равно, когда человек сам убивает себя, это — самоубийство. Нельзя... Продолжение
Нет, конечно. Правящий архиерей, вообще-то православный христианин,... Продолжение