Не является ли психология «троянским конем» внутри Церкви?

Мне думается, не стоит в данном случае говорить о психологии и психологах вообще. Все люди — в том числе психологи — разные, и каждый сам будет отвечать перед Богом за свою деятельность.
Психолог, работая со своим клиентом, имеет задачу помочь ему наладить взаимоотношения с людьми и обрести душевный комфорт. Эта задача добрая, так же как доброй мы признаём деятельность врача и деятельность воспитательницы в детском саду, и деятельность продавца в булочной. Не случайно ведь сами психологи называют своих клиентов именно клиентами, подчёркивая тем самым, что оказывают людям услуги.
Конечно, если психолог православный человек, то он не будет склонять клиента к греху ради достижения социального и душевного комфорта. Но за оказываемую психологом помощь клиент, естественно, должен быть благодарен психологу, и труд психолога должен быть оплачен.
Неправильно, я считаю, когда психологическую помощь выдают за пастырское душепопечение, потому что психология не имеет к спасению души непосредственного отношения, но психолог занимается добрым земным делом — помогает ближним, и потому заслуживают уважения. А если он делает это с памятью о Боге и благодаря Бога за помощь, то Бог помянет его добрые дела в Вечности.

Типичная беда христианской жизни: успешно осваиваются посты и молитвы, вырабатывается ритм участия в таинствах, тяжелые грехи давно в прошлом — но о духовной аскезе, то есть о работе над собой — понятия довольно смутные. Потому мы часто оказываемся бессильными перед собственной раздражительностью, эмоциональными срывами, осуждением, обидами и т. п.
Духовная литература вроде как читается, но как применять опыт и советы святых отцов на практике — не знаем. Этому есть объяснения. Во-первых, их письменность адресована иночествующим. Во-вторых — это, скорее конспекты, учебное пособие (по выражению моего духовника), которое подразумевает наличие «преподавателя» и общение с «живыми носителями языка».
И вот для меня психология, в своем лучшем проявлении, как и 12-тишаговая программа, опыт анонимных сообществ — «приводной механизм» от наследия отцов к нашей реальной жизни. И при его использовании, труд того же аввы Дорофея открывается более глубоко. Только недавно, очередной раз перечитывая его, я понял, что у человека за плечами явно было высшее образование, и он имел прирожденный талант педагога. И насколько увлекательны его беседы…
А сколько можно важного взять, к примеру, у Т. Ушаковой (http://www.o-vni.ru/p/blog-page.html) для работы над своими чувствами и эмоциями, над своими душевными страстями и для упражнения в добродетели. Ее статьи — только пример…
Кстати, проект моей последней книги «Основы духовного развития для мирян» родился именно под впечатлением от книги аввы Дорофея, когда я понял, что нужно написать что-то подобное — но для тех, кто только-только делает первые робкие шаги в церковном пространстве…
А теперь — случай из практики.
Какое-то время назад была у меня пожилая женщина на исповеди. Выслушав ее, понял, что ей нужна, скорее беседа, а не исповедь (как часто и бывает). В этой, отдельной от таинства, беседе раскрылась суть. У малолетней внучки — лейкомия. Это создает напряжение в семье. Которое существовало и раньше, но нет так заметно. Плюс — не умеет справляться со своими эмоциями, додумываниями за других, от чего сама и мучается. Последней «каплей» послужило то, что на нее наорал зять за то, что она «пользовала» внучку святой водой и проч. Оскорбление, выпады против веры глубоко затронули ее чувства. Вот она и приехала за помощью.
Мне удалось помочь посмотреть на ситуацию немного под другим углом. Остался конфликт с зятем. И тогда я ей предложил «перевести на русский язык» его срыв на тещу и выпады против православных святынек. Сразу предупредив, что этот «перевод» — все лишь мои домыслы. Вкратце, мой «перевод» прозвучал следующим образом.
- Нина Семеновна (ее, конечно, по другому зовут), наша беда в том, что мы не умеем слышать самих себя, и потому, особенно под влиянием эмоций, можем говорить совсем не то, что хотели бы выразить на самом деле. Я почему-то думаю, что, когда зять срывался на вас, он кричал не на вас, а на себя самого. Это был крик боли. Он — мужчина. А мужчина, в «общественном представлении» кто? Кто должен быть сильным и со всем справляться сам. Так многие смотрят на самих себя. И вот он — мужчина, глава семьи, отец — полностью бессилен помочь своей маленькой долгожданной дочери! Он не может принять факт этой тяжелой болезни. В этой ситуации он видит свою несостоятельность как отца (конечно, это его «самонакрутка»). Скорее всего, у него сильное чувство вины за происходящее, за то, что, может, он сам как-то виноват в этой болезни, что у него нет больших финансов и связей, чтобы организовать дорогостоящее эффективное лечение (как будто они есть у многих). Ему больно при встречах с друзьями и коллегами, у которых с детьми все благополучно, он чувствует себя не таким, «как все». От всего этого ему очень плохо. И срыв на вас — это всего лишь защитная психологическая реакция (обвинить других в том, в чем, на самом деле обвиняешь себя), для того, чтобы «самоедство» окончательно его не разрушило. На самом деле, его крик — это был крик о помощи. О том, чтобы ему кто-то смог донести — что он хороший, замечательный отец, который остался в семье, а не бросил ее (как иные делают), что он совершенно не виноват в происшедшем — и что он именно сейчас очень нужен всей семье, что он тоже любим, и что эта болезнь — факт жизни, который никак не связан с его отцовскими качествами…
После этой беседы Нина Семеновна просветлела и «улетела на крыльях» примиренная сама с собой, и, вместо обиды, обретшая сочувствие к его состоянию («да, все так и есть!») — что не получалось сделать через «каюсь» на исповеди. Но получилось благодаря небольшому знакомству с психологией.

Психология, как предмет знания — конечно же имеет место быть и, наверно, востребован многими людьми. Нужны ли психологи обществу? Скорей всего нужны. Равно как нужны обществу и люди других профессий.
Но нужно ли кого-го называть православными психологами? Считаю, что нет. Также как и не нужно кого-то называть православный модельер, православный окулист, православный журналист… Да, верующий человек может быть психологом и свою деятельность строить, исходя из христианской совести.
Но насколько нужно именно пастырю увлекаться психологией? И нужно ли вообще? Думаю, что нет.
В качестве общего развития знать основы психологии, как и другие области знания — вполне возможно. Углубляться в психологию, на мой взгляд, духовно вредно для пастыря.
Все-таки психология подразумевает некую манипуляцию другими людьми. И священник, который и так в центре внимания паствы, увлекаясь психологией, может легко поддаться искушению манипулирования пасомыми. А это уже беда и для священника, и для людей.
Только молитва Богу и глубокое смирение могут дать пастырю мудрость дать ответ всякому вопрошающему, а никакие-то там искусственно выведенные схемы человеческого поведения.

Отец Павел поднял очень серьезный вопрос. Я сам являюсь выпускником факультета психологии МГУ, после которого закончил духовную семинарию. На протяжении семи лет преподаю психологию на миссионерско-катехизаторских курсах.
Прочитав комментарии, еще раз убедился, что словом «психология» называют очень разные вещи. Если говорить о той части психологии, которая является наукой, имеющие трезвые объективные знания об особенностях устроения психики — то, на мой взгляд, обладание этими знаниями священниками (да и каждым человеком) можно только приветствовать. Приведу простой пример. Недопонимание особенностей восприятия и деятельности детей разного возраста зачастую приводит к краху подростковых воскресных школ.
Если же говорить о психологии личности, то, на мой взгляд, здесь действительно вопрос крайне серьезный. Потому что цельной науки здесь нет. Деятельность любого практикующего психолога и психотерапевта будет в любом случае определяться его мировоззренческими позициями. К примеру могу вспомнить следующую историю. Один прихожанин, имеющий серьезные проблемы в семье, обратился к светскому психотерапевту и получил от него совет: «Заведите любовницу — и все у вас будет хорошо». В этом плане, как мне кажется, говорить о православной психологии необходимо. Я сейчас пытаюсь писать работу по православной психотерапии — и выходит так, что большей частью она опирается как раз-таки на святоотеческое наследие. Я думаю, что православная психология — в глубоком смысле — необходима.