Мне хотелось бы поговорить о том, что это такое — быть женой священника. Как вы догадываетесь, мои знания получены из вторых рук и, вероятно, не очень велики. Но мне хотелось бы отметить один или два момента, которые поразили меня в жизни жен наших православных священников, особенно моменты, поразившие меня болезненно.

Собрав все, что я узнал от разных людей, я пришел к заключению, что в жизни жены священника есть две большие трудности не на уровне действия, а на уровне бытийном.

Одна пожилая женщина, на протяжение многих лет жена замечательного священника, сказала мне, что первый момент состоит в том, что

тогда как Авраам принес в жертву своего сына Исаака единожды, каждый священник чувствует, что его долг хорошего священника — приносить в кровавую жертву всю свою семью ежедневно.

Мало того: в случае Авраама Бог обеспечил в замену ягненка, а за жену и детей священника Он никакого выкупа не предлагает. День за днем муж или отец приносит семью в жертву тому, что полагает своим долгом: созидание Царства Божия и церковная деятельность. Когда жена и дети могут видеть реальную ценность действий мужа и отца, жертва болезненна, но имеет смысл; но гораздо чаще бывает, что объективная ценность действий священника не очевидна, отчасти потому, что в деятельности священника всегда есть сторона, которую он объяснить или передать другим не может, отчасти же потому, что

многое, что священник делает, воображая, будто строит Царство Божие, совершенно бесполезно и представляет собой пустые хлопоты.

Во втором случае жена должна проявить понимание и помочь мужу различать между созиданием Царства Божия и множеством действий, не имеющих с этим Царством ничего общего; действий, которые рядом с Гефсиманским молением, Крестной жертвой, славой Воскресения и Вознесения представляются почти кощунственными. Но в первом случае от жены требуется вера, подлинная вера, которая помогает мужу действовать, дает ему ощущение доверия и поддержки жены, даже когда она не имеет права понять его действия до конца.

Есть проблемы, связанные с частной жизнью людей, о которых жена не имеет права знать, есть проблемы, связанные с исповедью и дальнейшим развитием человеческих отношений, где жена может принять участие, но очень небольшое, побочное, и здесь снова от нее требуется вера, — вера, покоящаяся на доверии, выражаемая словами: «Я не понимаю, почему ты так поступаешь, но я знаю, что ты человек цельный, человек правдивый, человек Божий, человек любящий, и не вмешиваюсь в твои действия, более того, поддерживаю тебя молитвой, преданностью, всеми силами храня покой и устойчивость в доме».

Я менее всего говорю о внешней стабильности семьи, я говорю о прочности, надежности; потому что очень легко действовать, когда тебе доверяют, и почти невыносимо что-то делать, когда человек, которого ты любишь больше всех, сомневается в тебе на самом глубинном уровне.

Есть и другие трудности в жизни жены священника. Любой другой человек, когда что-то неладно, может обратиться к Богу.

Жена священника порой не может обратиться к Богу свободно и с открытым сердцем, потому что именно Он — причина ее душевного страдания.

Ведь именно на службе Ему, в Его имя, из-за Него возникают трудности, которых иначе могло бы не быть; и это должны понимать и учитывать оба — и муж, и жена, и им следует приносить свои трудности Богу во всей простоте и открытости. И помимо Божьего руководства, временами требуется еще чье-то суждение и вмешательство: духовника, друга или епископа.

Я хорошо помню семью одного священника, где возникли большие сложности в отношениях, были потеряны радость, доверие, и не по греховности, а из-за праведности супругов. Муж был исключительно хороший священник. Так как он был русский священник, то он и его семья жили в большой материальной нужде.

Все свое время и жизнь он отдавал пастве, семья чувствовала себя совершенно покинутой. Однажды кто-то из детей сказал: «Ох, как бы я хотел быть сиротой, тогда у него нашлось бы время для меня!»

Это очень трагические слова. И как-то я обратился к этому священнику и сказал: «Послушай, ты воображаешь, будто строишь Царствие Божие, но для всех очевидно, что ты разрушаешь собственную семью, а семья есть Церковь, по слову апостола Павла и образу, который он дает. Ты должен отказаться от половины священнической деятельности, чтобы воссоздать свою семью». Он ответил с полным сознанием, что таково призвание священника: «Как же можно? Бог послал меня к этим людям, разве я могу их покинуть?» Тогда я воспользовался своей привилегией духовника и сказал: «Ты сделаешь это из послушания, и если кому-то грозит осуждение от Бога, я беру осуждение на себя, но ты отныне отдаешь полжизни семье».

Он так и поступил, сделав это с удивительной честностью и цельностью. Через некоторое время его жена пришла ко мне и спросила: «Что вы сделали с моим мужем? Мы счастливы!» Тогда я спросил в свою очередь: «И как это повлияло на жизнь прихода? Приход распадается?» И она, а затем и ее муж ответили: «Наоборот, не знаю, почему, но мне теперь не нужно бегать из семьи в семью, люди приходят к нам домой, потому что, как они говорят, находят у нас мир, счастье и свидетельство того, что если дать Богу быть хозяином в доме, дом становится раем»…

Я начал с библейского образа, с Авраама, приносящего в жертву Исаака. Хочу представить вам другой образ. Думаю, что если жизнь священнической семьи будет правильно понята, то несмотря на волнение, напряженность, борение, среди которых протекает эта жизнь, она может раскрыться ясности, покою и глубине. Вы наверно помните отрывок из книги пророка Осии, кажется, из второй главы, где Господь говорит: «И дам ей… долину Ахор в преддверие надежды» (Ос 2:15). «Долину Ахор» можно перевести как «долина тревоги», поскольку на иврите «Ахар» значит тревожиться и «Ахор» — тревога. «Я превращу долину тревоги во врата надежды».

Исайя говорит (65:10), что долина Ахор станет местом «отдыха для волов», местом покоя и мира, а Осия (2:25) дает еще более прекрасное обещание, он говорит, что здесь будет больше, чем мир, здесь будут «врата надежды»…

Мы все искуплены и спасены из рабства Господом, все оставили землю рабства, Египет. Мы взяли в собственные руки наше путешествие к граду Божиему, но, вдобавок, как это случилось с евреями на пути из Египта в землю обетованную, некоторые были избраны, чтобы идти под водительством великого пастыря, Моисея, под водительством Христа, которого прообразует Моисей в Ветхом Завете, и так же быть водителями и помощниками.

Священник в Церкви вместе с семьей принадлежит к тем, кого Бог избрал в помощь великому Пастырю. На этом пути, в конкретных обстоятельствах нашей жизни — неоднократно, но символически — единожды мы приходим на место, называемое Иерихон. В истории евреев Иерихон был городом, окруженным двойной стеной, в него никто не мог войти, и выйти из него было невозможно, этот город окружил себя стенами и закрылся в них.

Разве это не образ каждой человеческой души, каждой семьи, любого класса общества, любой политической партии, любой группы людей или любого человека, которые из страха или по ненависти отказываются от общения, от контактов, от человеческих взаимоотношений? В такой ситуации находится священник, его жена и дети. Мы постоянно наталкиваемся на города, обнесенные двойными стенами, защищенные внешней стеной отвержения от других и внутренней стеной замкнутости на себе, и наша задача — заставить эти стены пасть.

Пер. с англ. М. В. Шмаиной под ред. Е. Л. Майданович
Источник

См. также:

• «Самый трудный женский крест — путь жены священника» — отзывы матушек на доклад отца Феодора Бородина
• «Берегитесь, братья мои, священники!» — митрополит Сурожский Антоний о трёх степенях в духовничестве
• «Пастырь у постели больного» — митрополит и врач-хирург Антоний (Блум)