Игумен Никон (Воробьев). О конфликте с сослужителем как пастырском искушении
Во все времена Церковь верила, что именно кровь мучеников является утверждением веры. Эта вера выражается, в частности, в том, что с древних времен литургия служится на мощах мучеников, также и сегодня мощи мучеников вшиваются в антиминсы.
В последние десятилетия предпринимаются значительные усилия по изучению и прославлению подвига новомучеников и исповедников Русской Церкви. Однако отдельный интерес представляет наследие новомучеников-пастырей, которые даже до смерти засвидетельствовали свою верность вере и своему пастырскому долгу. Господь призвал их на пастырское служение в эпоху тяжелых испытаний. Как подвиг новомучеников и исповедников Российских стал основанием жизни Русской Церкви, так и образ этого служения остается основанием и примером для пастырей, совершающих свое служение сегодня.
В рубрике «Пастырское богословие новомучеников» мы публикуем важнейшие источники ― письма, воспоминания, статьи, ― характеризующие пастырское служение новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви.
Свидетельство игумена Никона (Воробьева) (1894−1963) о пастырском искушении — конфликте с сослужителем, иеромонахом Рафаилом (Шейченко), преподобноисповедником, имевшем место в городе Козельске в 1944 году..jpg)
Имя игумена Никона (Воробьева) хорошо знакомо многим верующим людям. Его опыт и любовь передаются нам и следующим поколениям через письма, обращенные к духовным чадам.
Наряду с письмами сохранились и устные рассказы игумена Никона, записанные в последние годы его жизни на магнитофонную ленту. В них можно почерпнуть чрезвычайно ценный для священника опыт.
Одно из таких свидетельств иг. Никона и будет в центре настоящей публикации.
По месту и времени оно связано с возвращением иеромонаха Никона к священнослужению по отбытии им лагерного срока и преодолении последующего неустройства. Назначение он получил в 1944, в Благовещенский храм города Козельска, где помимо него служил еще один исповедник — иеромонах Рафаил (Шейченко).
Казалось бы, такие священники, столько пережившие, усердные молитвенники, должны были стать настоящей опорой друг другу. Но получилось на тот момент иначе…
«Стал служить священником и чем, мне казалось, лучше я служил, тем больше где-то в глубине росло мнение о себе. Дело духовное совсем не так просто. Чтобы знать, что в глубине делается, нужно быть очень внимательным и много молиться своей личной молитвой. Так вот, одно время мне пришла мысль, может быть, от врага. Я стал вечером сто земных поклонов делать с молитвой Иисусовой, уже после вечерней молитвы, — часов до двух, может быть, делал. Теперь уже я всё говорю, не для хвастовства, а чтобы вы немножко поняли. А утром снова нужно было до службы ещё сто земных поклонов сделать, вставать часа в четыре и делать. Ну и что же? Полезно мне это было? С внешней стороны это видели матушки, — они народ любопытный. А Господь видел, что я дьявольское дело делаю, а не Божье. И вот получился у меня конфликт с о. Рафаилом. И меня не то что как-нибудь наградили, а из священства выгнали, запретили в священнослужении (запрет был наложен калужским епископом Онисифором — ред.). Вот — суд Божий и суд человеческий. Конечно, это сила Божия меня выгнала, она же опять восстановила. Но можно было думать, что я пострадал за какое-нибудь доброделание, за подвиг свой. А Господь дал понять, что тут было бесовское делание, что было тщеславие, мнение о себе: вот, я священник, служу все время, домой приду — молитвы, чтение Слова Божия, да ещё, хоть не молодой уже, скоро 55 лет, делаю сто поклонов вечером, сто поклонов утром — со вниманием! Вот какое сложное духовное дело».
Впоследствии отцы примирились, обменялись письмами, но память об опасности, подстерегающей как пастыря, так и всякого человека, благодаря этому случаю осталась…
Комментарии
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Другие новости
.jpg)
Митрополит Евгений (Кульберг), Екатеринбург
Протоиерей Владимир Сорокин, Санкт-Петербург
Иерей Павел Сержантов
