«Святитель прав: в среде священников не много спасающихся…» — протоиерей Игорь Рябко
Не простой разговор о нас с вами, братья священники, я начну с неутешительного прогноза святителя Иоанна Златоуста: «Не думаю, чтобы в среде священников было много спасающихся, напротив — гораздо больше погибающих» (Беседы на деяния апостолов. 3 беседа на стих 1−12).
О том, что святитель скорее всего прав, можно заключить из наших святцев. Там действительно очень мало имен белого духовенства (прежде всего я буду говорить о нем). А среди последних святых, большая часть белого духовенства — это новомученики. Имён святых, соотносимых с праведным Иоанном Кронштадтским, Алексеем Мечевым и им подобных, почти нет. Это печальный факт, из которого следует очень страшный вывод о котором и говорит святитель Иоанн. Получается, что большинство из нас находится под потенциальной угрозой осуждения и вечных мук. Но мы знаем, что Бог не хочет нашей гибели, а значит, мы что-то делаем не так.
Давайте попробуем в этом разобраться.
Кто такой священник
Что бы это понять нам нужно начать поиски у библейских истоков. Слово «священник» происходит от еврейского «КОХЕН», происходит от «КОХАН» (быть священнодействующим), т. е совершать священное действие (служение). Первоначально это функция предполагала принесение установленных законом разного рода жертв. А теперь представьте что собой представлял иудейский священник на праздник Пасхи. Это был очень уставший «мясник», с головы до ног забрызганный кровью. Тысячи и тысячи животных надлежало убить, правильно разделать и сжечь. Основная и главная его задача в служении Богу была только в одном — принесение жертв.
В Новом Завете кровь ветхозаветных жертв сменилась единожды принесенной Кровью Божественного Агнца, а устав ветхозаветного богослужения изменится на новозаветный Типикон. Но суть священнического служения осталась та же. Только тяжелая работа ножом была заменена на не менее тяжелую работу молитвой.
Следовательно первый вывод, из выше сказанного:
совершение суточного круга богослужения является главной и неотъемлемой частью обязанности любого священника, не зависимо от того, где он служит, и какова его общественная нагрузка.
Нужно сразу отметить — это не индивидуальный подвиг, не подвижничество, это то, без чего священник перестает быть священником. Лучше всего совершать суточный круг богослужения в храме, даже если он будет полностью пустым, как это на протяжении многих лет делал праведный Алексей Мечев и другие достойные пастыри. Или же, в крайнем случае, келейно дома, хотя бы в сокращенном виде. Ученики Иосифа Исихаста старцы Харлампий и Ефрем считали за преступление, если иерей не совершает суточный круг богослужения. Монашествующих они еще обязывали и к ночной молитве.
Молитвенная стихия священника
Из этого требования исходит и все остальные обязанности священника. Молитва — это не только время, отведенное для богослужения. Это вся жизнь священника, которая призвана стать непрестанной молитвой (см. шестую молитву на утрени). «Священник без молитвы, не умеющий молиться, не стяжавший молитвенности, не полюбивший богослужение… есть противоречие самому себе и бесплодный чиновник духовного ведомства» [1]. Молитва священника должна быть постоянной [2]. Священник не стяжавший молитвенную стихию погибнет — всё это мы находим в трудах Святых Отцов и учителей Церкви.
Следовательно это приводит нас ко второму требованию: священник обязан быть делателем словесной Иисусовой молитвы.
Два слова я выделил намеренно. Первое говорит о том, что это есть требование к его служению, а второе — к минимальному уровню его компетенции. На словесную Иисусову молитву, в отличии от молитвы умной и сердечной, способен любой человек. Для ее прохождения, в отличии от более высоких ступеней умного делания, не требуется ни особого духовного руководства, ни специальных навыков. Достаточно внимания и покаяния. Такая молитва вменяется в обязанность также мирянам. Если даст Бог, мы посвятим этому важному вопросу одну из следующих публикаций, поэтому сейчас не будем на этом подробно останавливаться.
Молитва, являясь центральным нервом жизни священника, вбирает в себя и все сопутствующие ей условия, без которых она невозможна. Прежде всего — это смиренное сердце, чувство собственного недостоинства. Это и есть то внутреннее состояние, в котором обязан неизменно пребывать истинный служитель Христов. Если священник служит Литургию без слез, то он должен относиться к себе как бы к находящемуся под Божиим прещением. Этому учили афонские духовники тех священников, которые у них исповедовались.
Кроме общественной молитвы, базовое делание пастыря есть молитва келейная. Епископ Вениамин (Милов) тонко подмечает, что молитва на людях увлекает священника «тонким тщеславием, желанием производить впечатление» и «является своеобразным самогипнозом». Поэтому «молитва домашняя для пастыря должна быть дыханием его души, без чего бы он жить не мог». [3] Келейная молитва в этом плане чище, но и труднее, чем молитва общественная.
Уроки прошлого
Сегодня нам как никогда ранее нужно извлечь уроки из прошлого. Хотя бы потому что наше настоящее уж очень сильно его напоминает.
Священник Василий Соколов (1868−1922) ожидая в тюрьме исполнения смертного приговора покаянно переосмысляет прожитую жизнь: «Это, несомненно, воздаяние за грехи собственно пастырские, за неумение, за нежелание пасти как следует стадо Христово. Нам указано пасти — не господствуя над наследием Божиим, но душу свою полагая за него, а мы, как раз наоборот, все пасение полагаем во внешнем владычестве над пасомыми, в получении с него скверных прибытков, в достижении себе почета и славы и проч., и проч. Одним словом, мы извратили самый смысл духовного пастырства и превратили его во владычество мирское» [4]. Эти слова обращены к нам с вами. Чтобы мы поняли наконец-то, что от нас хочет Бог, к чему мы призваны, и чем должны заниматься.
Неусвоение уроков прошлого чревато сдачей повторного экзамена. И если мы не выучим правильно урок, то наказание, которое постигло наших собратьев в прошлом, станет нашим сегодняшним настоящим.
Личная аскеза
В православном понимании служение пастыря не мыслится без личного подвига аскетизма. Без этого пастырство невозможно и превращается, по мысли епископа Феодора (Поздеевского) «в чиновничество, ведет к извращению и гибели самого пастыря» [5].
И первое чему нужно обучаться нам с вами — так это внутреннему вниманию к себе. Наша внутренняя рефлексия состоит из трех ингредиентов — это наши мысли, чувства и желания. Они являются производными разумной, желательной, и раздражительной сторон жизни нашей души (см. учение аввы Евагрия Понтийского и др). Эти составляющие нашей внутренней жизни нельзя отождествлять с нашей личностью, но они должны быть ей подконтрольны. Без этого контроля внутренняя жизнь священника превращается в бессмысленное потокосознание и хаотичную смесь эмоций и чувств. Вступая между собой в разного рода соединения, они заполняют нашу душу греховным смрадом, делая её сначала духовно бесплотной, а потом и вовсе мёртвой.
Мы не можем, и не имеем права, руководить паствой, исповедывать, говорить проповеди, если сами не является практиками и исполнителями учения Евангелия и Святых Отцов.
Иначе всё то, что мы называем «пастырством» будет на самом деле лицемерной театральной постановкой.
Такое лицедейство неминуемо убьет священника, сделает его мёртвым по отношению к Богу и Его животворящей Благодати. Диавол будет держать ум такого горе-пастыря в иллюзии мнимой духовной жизни, периодически разбавляя её анестезией самооправдания. Чем дольше священник пребывает в таком состоянии «окаменелого бесчувствия» в деле личного подвига, тем меньше шансов у него остаётся и для личного спасения.
Верность Преданию
Следующей важнейшей составляющей служения священника является его преданность Церкви, её вере и учению. Сегодня об этом нужно говорить снова и снова, потому что я вижу как наше духовенство отпадает от Церкви, потеряв связь с Её Преданием и Традицией. В наше нелёгкое время идёт духовная сепарация. Диавол сеет нас попущением Божиим как пшеницу. И те плевелы, которые не смогли устоять в верности Матери Церкви, легко отпадают от Бога.
Неизбежна переменчивость внешнего строя жизни, но искушаемы ветрами перемен, мы призваны блюсти внутреннюю устойчивость, помня слова Апостола: «Не сообразуйтесь с веком сим», «стойте и держитесь предания, которым вы научены» (Рим 12:2 и 2 Фес 2:15), а также заповедь святых Отцов Эфесского Вселенского Собора: «Да перестанет новшество вторгаться в древность»!
Обладая в любую историческую эпоху полнотой догмата, Церковь всегда стоит перед постоянно возникающими интеллектуальными трудностями, вынуждаемая преодолевать их. Отсюда наш долг не только блюсти догматы веры, но и уметь каждый раз заново, по-новому, объяснять их современникам. Быть в Традиции также значит и подражать Святым Отцам в их творческом труде, рассуждении, и богословской интуиции. Мы не должны ориентироваться на время и потворствовать его духу. От глубокой древности нам вручено завещание Святых Отцов о хранении Древних Правил.
Особенно хочется обратить внимание на лукавую ложь, входящую к нам через либеральных лже-церковных модераторов и «ревностных борцов с грехами Церкви». Интернет изобилует их разного рода «обличениями». Диавол при этом не гнушается прямой клеветой и вкладывает её в уста бывшего, или пока что формально находящегося в лоне Церкви, духовенства. Некоторые из этих «общественных экспертов» превратились в настоящих апостолов диавола.
Отцы и братья помните — мы живем во время массового помутнения сознания. Дух мира проникает и души и в умы наших современников. Внешнему миру, который всегда был и будет враждебен Церкви, мы можем противопоставить только одно — нашу верность Церкви и наше внутреннее стояние с силе и духе Церковного Предания.
[1] Киприан Керн, архим. Православное пастырское служение.Клин.2002. С 65−67.
[2] Старец Емелиан Вафидис говорит что ни литургия, ни причастие не принесут духовной пользы, «если ты не молишься постоянно» Емилиан, архим. Богослужение. Богомыслие. М. 2002. С107- 108.
[3] Вениамин Милов, еп. Пастырское богословие с аскетикой. М., 2002. С71−73.
[4] Дамаскин (Орловкий) игум. Мученики, исповедники и подвижники благочестия. РПЦ ХХ ст. Тверь, 1996. Кн. 2 С 72.
[5] Феодор Поздеевский, архиеп. Смысл христианского подвига. Жизнеописание. Избр.труды.ТСЛ, 2000. С 86,96,141,142.
Комментарии
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Хотел уточнить по поводу верности Преданию. Сам я считаю принцип Предания и принцип вхождения пастыря (или христианина) в какую-либо локальную приходскую традицию (которая не противоречит важнейшим аспектам Предания) насущными вещами.
Но то, что касается «духа времени», тут двоякая ситуация. Стоит хотя бы вспомнить надгробное слово свт. Григория Богослова свт. Василию Великому, где в качестве одной из заслуг свт. Василия говорится о выражении вечных и неизменных истин Откровения «применительно ко времени» (Григорий Богослов, свт. Творения: В 2 т. ТСЛ., 1994. Т. 1. С. 648). Кажется, что нужно и стоять в Предании, и отвечать исходя из него на вызовы современности. Возможно, позиция «священника-молитвенника» — это тоже ответ.
Еще есть вопрос о том, как соотносится то, что «священник должен», «пастырю необходимо», с практикой. Многие понимают, что должны делать, но не многие делают. Если такова рода статьи могут повлиять на реальную ситуацию, то слава Богу! Хотя кажется, что главное влияние здесь может исходить как раз-таки от прихода, когда будущий батюшка может войти в локальную пастырскую традицию через опытного пастыря.
Да, мое «священник должен» и «пастырю необходимо» как-то и мне слух режет и душу кукожит. Но, я все-таки оставил, потому что понимаю — если бы поставил «аще возможно» то это было бы прочитано как «не нужно вовсе». У нас в душе установка такая — если есть возможность не напрягаться, то это нужно использовать. Посчитал что уж лучше ставить установку на максимум, (хотя максимум ли это?). Тогда видна перспектива и направление движения. Саможаление это страшный враг нашего спасения. Нам всегда будет себя жалко. И чем старше мы будем становиться, тем жальче. Это наша беда. А то что написано, ведь и в самом деле разве это максимум?
Давайте с точки зрения практики посмотрим. Необходимость выполнения суточного богослужебного круга. Это два часа утром, и два часа вечером. Много? Интернет занимает больше времени! Беру обобщенно. Утро: (молитвы утренние, утреня с одной кафизмой и канонами октоиха/ триоди/ без ирмосов, часы, обедня/изобр/). Если келейно дома, без ектений, без «растягивания» то это часа на два. Часы и обедню можно заменить Иисусовой молитвой (краткой -5 слов) на тридцать минут, или пятисотницей, приблизительно по времени то же самое? А если с этого правила свой день начинать в храме? Не важно будет кто там, или нет. Но люди должны об это знать. Приходить с утра в храм (как на работу все люди хотят) и начинать делать то, что положено нам по сану. Без хора, клироса, самому, «по простому». Два часа с утра пораньше я думаю можно для этого выделить.
Далее, вечер: вечерня с одной кафизмой, малое повечерье с каноном Богородицы! (это даже не обсуждается) и вечерние молитвы. Вот здесь можно уже можно добавить то самое «аще» — по желанию акафист. Без акафиста это меньше двух часов. В целом с утра может чуть больше двух часов, вечером чуть меньше. Это четыре часа профессиональной деятельности — то ради чего рукополагались. Убийственно ли это тяжело? Великая ли это нагрузка? Особенно молодым? Вон люди в миру как бедные хлеб зарабатывают, каким трудом!
Да, за это время не будут появляться во дворе храма кирпичи, не будет краситься забор, и прочь. Но это вопрос тоже спорный. Сатана внушает нам что чем больше будет административной подвижности и менеджмента, тем лучше будет функционировать приход. Но может быть когда приоритетом будет поставлено богослужение и молитва и центре будет престол, а не хозяйство, то может и «остальное приложиться вам». Что бы это понять, нужно попробовать и посмотреть.
То что касается всего остального -аскезы пастыря, Иисусовой молитвы, то да, это уже глубоко личные понятия, которые требуют многих лет и усилий. Но ведь и это нужно понимать. Димитрий пишет «Многие понимают, что должны делать, но не многие делают». Да в том то и дело, что не понимают. Если понимают — и не делают, то это уже духовная гибель, тут уже ничем не поможешь. Но сколько я видел за четверть века служения хороших, благочестивых отцов, которые просто служили на приходе (воскресение и праздники) требничали безотказно, чего-то строили потихоньку, все «что нужно», и «как положено» совершали. Во все остальные «свободное» время жили «как все», пивко, рыбалка, хозяйство, и все такое. Т. е по сути кто-то в ларьке работает, (честно не обманывает покупателей) кто-то в колхозе, кто-то в сельраде, а батюшка в храме. А так — общий знаменатель. Все люди хорошие, и работают честно. Что-то не то в этой «схеме». Не может быть священник «как все». Все это «лыжи», а он должен быть «колесом». (вот опять я «должен» говорю, ну простите меня). Если лыжи лежат на земле всей плоскостью, то колесо касается ее только малой своей частью, а все остальное время — «горЭ имеем сердца». А как иначе, зачем тогда рукополагаться?
Эта публикация по сути продолжения того, что я писал «О пастырском выгорании» на этом же сайте. Речь идет об изменении внутренней установки священника из — «я спасаю всех, и потому живу как все» на — «я спасаю себя, и через это спасаю всех». Проблема в том что администрирование и приходской менеджмент может выгнать из нашей души Бога, если мы поставим Бога на второе место.
А что касается личной аскезы… так она тогда будет везде. Вот даже то правило суточное, о котором я писал выше, ведь это поначалу оно еще как-то будет может и «идти», а со временем, оно застывает и становиться «каменным». Вниманием буквально нужно «вгрызаться» в каждое слово как в гранит, воевать за понимание каждой буквы, ловить помыслы «за шкирку» как курей на поле, они будут разбегаться в разные стороны. И только потом (может и после многих лет борьбы), это правило станет «сладким», и уже без него жить не сможешь. Душа сама будет к нему тянуться. То же и молитва Иисусова. За все нужно воевать. За право получить хоть каплю Благодати, нужно отдать целое ведро «крови». Ну, а зачем тогда жить, зачем рукополагаться если к этому не стремиться?
Спасибо, отец Игорь! Текст затрагивает очень важную тему, которая в современной литературе (как и у святых отцов) обозначается понятием «созерцание». В современной культуре, как и в массовом сознании, это понятие остается абсолютно чуждым. Наша культура сегодня — это западная культура «действия», созерцание из нее вытеснено. Это мироощущение входит и в церковную жизнь. От нас все больше требуется действий, проектов, отчетов и нельзя отрицать важность этой составляющей, но другая — «созерцательная», — при этом часто теряется. Не так просто объяснить современному человеку зачем она вообще нужна. Как совершенно справедливо отмечает о. Игорь, даже священники не всегда это понимают. В обратную сторону, видимо можно утверждать, что эта составляющая служения и жизни священника едва-ли не является тем, что его отличает от всех прочих, что делает его священником. Более того, это и есть его служение миру, без которого существование этого мира невозможно.
Одновременно, в тексте о. Игоря есть некоторые противопоставления, которые мне кажутся не до конца точными. Таким мне кажется утверждение, что «ни литургия, ни причастие не принесут пользы, если ты не молишься постоянно». Это утверждение либо неверно (но оно принадлежит почитаемому старцу), либо требует какого-то объяснения и практического толкования. В связи с этим кажутся очень важными вопросы, которые ставит о. Игорь: об исполнении келейного суточного круга (хотя бы в сокращенном варианте), об обязательности Иисусовой молитвы, как необходимого условия совершения литургии. Такая постановка вопроса позволяет совершенно иначе взглянуть как на смысл практики подготовки к причастию, так и на ее формы. Становится очевидным, что это не НАБОР ДЕЙСТВИЙ, которые надо выполнить, чтобы достойно совершать Евхаристию, а СПОСОБ ЖИЗНИ, проникнутый молитвой, без которого нельзя служить Богу. Тогда становится понятным, что, возможно, важно не только то, какие именно молитвы вычитываются, но важно, чтобы сохранялся какой-то «суточный круг» молитвы, даже если священник не стоит в богослужебной череде, предшествующих литургисанию дней.
Спаси Бог, отец Николай. Я позволю себе уточнить что в моем тексте ни в коем случае не идет речь о том, что у Святых Отцов обозначается понятием «созерцание». Потому как это обозначение имеет совершенно другую смысловую составляющую, о которой я не имею права даже говорить. Это не мой уровень компетенции. В моей публикации идет речь как раз о «деятельном» периоде жизни. Это то что предшествует «созерцательному», хотя нужно понимать что нет резкой грани перехода из одного в другое. Переход из «деятельной» жизни к «созерцательной» происходит так же как и восход Солнца, только свет очень и очень медленно заполняет тьму. Длительность «деятельного» периода зависит от многих факторов, но пока сердце полностью не очистилось от страстей, и ум, отделив от себя рассудок, не вошел в сердце, а сердце не застыло в Боге, ни о какой созерцательной жизни не может быть и речи! Это будет духовное самообольщение и бесплодная душевредная мечтательность. И, честно говоря, за все годы моей жизни, я встретил только одного человека который достиг рассвета созерцания, и тот сейчас живет на Афоне в затворе. Но другая жизнь в созерцании и не возможна. Поэтому это как бы и не наша тема.
Мы похожи на птиц, которые плотно влипли в смолу, притом всем телом души. И что бы как-то от этого избавляться, нужно сдирать этот деготь и жить деятельной духовной жизнью, собственно об этом и идет речь в публикации. Иисусова молитва, постоянное хождение пред Богом, правило суточного богослужебного цикла, внимание к себе и прочь и прочь это — деятельная жизнь.
Что касается практического толкования слов старца о том что «ни литургия, ни причастие не принесут духовной пользы, если ты не молишься постоянно», то я позволю себе высказать свое понимание этих слов. Ведь очевидно что я не стану профессиональным спортсменом если буду ходить в спортзал раз в неделю, а то и реже. Мне это ничего не даст. Если мы как подводные лодки подымаемся эпизодически на поверхность океана, что бы потом опять погрузиться в его глубину, то нет нам надежды стать парусником. Нужно стремиться как можно дольше находиться на поверхности. Вот в чем дело. Молитва — это дыхание души. Если мы не молимся постоянно, то мы и не дышим, а если не дышим, то и не живем!
Молитвенная духовная жизнь это узор, он не должен обрываться. Это музыка, там не должно быть паузы. Мы можем подыматься на самую высокую ноту во время евхаристического канона, мы может уходить вглубь внутренней исихии во время повседневной суеты, но молитва, не должна быть оставлена. Она может быть легкой струйкой воды, она может вырваться полноводной рекой, но важно что бы ручей не пересох! При этом под словом «молитва», я думаю что нужно понимать самое широкое значение этого термина. Это и «хождение перед Богом», и «память Бога», и словесная Иисусова молитва и жизнь в Его присутствии. В самом деле, какая польза от литургии и причастия (от Солнца и воздуха) если мы вынырнули и снова на дно? Так мы не спасемся.
Может быть и беда наша в том, что и деятельной то жизнью мы (священики!) не живем. А ведь это путь спасения всех христиан, в том числе и мирян. Только они как бы любители, а мы должны быть профессионалы.
Вот поэтому мало тех, кто дошел до созерцательной жизни. Т. е собственно до врат спасения. А к примеру посмотрите на подземные пещеры наших монастырей. Ни один человека не достигший созерцательной жизни не сможет жить в подземелье без того что бы не сойти с ума. Это возможно только для тех, кто перешел от жизни деятельной к созерцательной. И было этих людей оказывается, судя по тем же пещерам, когда-то очень много. Значит и это состояние не есть нечто недостижимое и запредельное. Если оно было возможным тогда, то возможно его достичь и сейчас. Но… наверное нам интернет мешает
Уважаемый отец Игорь! Благодарю Вас за интересную и, безусловно, очень важную тему, которую Вы затронули в своей статье.
Абсолютно согласен, что образ священника должен быть максимальным образцом для прихожан в исполнении заповедей Христовых, жизни по Евангелию.
При этом мы не должны забывать, что и каждый священник — прежде всего человек, имеющий характерный набор личностных страстей, с которыми он, как христианин, доложен бороться.
А поэтому я не согласен с рядом тезисов, выдвинутых Вами. Во-первых, одним из условий праведности Вы устанавливаете наличие факта канонизации, и говорите, что в связи с малым количеством в святцах имен представителей белого духовенства, следует вывод о потенциальной угрозе осуждения и вечных мук для мирских священников. Я не берусь рассуждать об этом, ибо «един есть Судия». Но давайте рассмотрим Ваше утверждение с другого ракурса: а сколько у нас в святцах имен святых мирян, а сколько преподобных, по сравнению с тем количеством мирских людей, живших в разные эпохи или монашествующих, которые подвизались вместе с подвижниками благочестия в пустынях либо монастырях? Единицы! И таким образом, если остальные не канонизированы, то они тоже могут подпасть под осуждение? Отнюдь. Просто Православная Церковь к вопросам канонизации всегда относилась весьма и весьма трепетно и конечно же единицы мирских священников достигали того уровни святости, который был характерен для монашествующих, и которого не достигали и многие из их собратий. Но при этом мы знаем многих представителей белого духовенства, которые действительно являлись и являются добрыми пастырями, все свои силы отдававшие на служение ближним.
Во-вторых, вы говорите, что видите, как духовенство отпадает от Церкви, потеряв связь с ее Преданием и Традицией. Но на какой высоте духовной жизни стоите лично Вы, чтобы видеть и констатировать это? А какое количество священников уже «потеряло связь с Преданием и Традицией»? Есть ли конкретные цифры? Наверное нет. Вместе с тем, есть ли отдельные факты, о которых Вы говорите? Конечно есть, но они пока что, слава Богу, единичны. И дай Бог, чтобы их не было вообще.
Да отче, я согласен с вами о том, что спасения это тайны Божии, и не нам судить кто спасается, а кто погибает. Поэтому я лишь ссылаюсь на мнения святителя Иоанна Златоуста, и пытаюсь рассуждать о том, что от него услышал, исходя из своего двадцати четырех летнего опыта священнического служения, который и дает мне право делать некоторые выводы, а не от высокого уровня духовности, которого, как вы правильно заметили, у меня нет.
Публикация, которую мы сейчас с вами обсуждаем была предназначена для второго номера журнала «Пастырь и Паства», который издается в УПЦ, и предназначен для ее кликов. И то что я писал касается прежде всего нашего региона. Потери связи с Преданием Церкви и с ее Традицией, со стороны определенного количества священников имеет место. И это не «единичные случаи», как Вы пишите, это уже на уровне эпидемического порога. Я это вижу по нашей епархии, уверен что подобные вещи происходят и в других местах.
Речь идет прежде всего о том, что высшей ценностью для православного священника должен быть сам Христос. Когда священники уходят с епархии и идут «служить» к раскольникам, потому что как им кажется, УПЦ не достаточно «патриотична», и не говорит в унисон с политической идеологией правящей власти — это разрыв с Традицией, и по этому поводу у меня есть вполне конкретные примеры. Для того что бы это понимать не обязательно быть высоко духовным человеком. Если священнослужитель, вместо того что бы служить Богу и людям начинает жить политикой и ее лозунгами, все заполняя вокруг себя ее идеями — это потеря связи с Традицией. Когда нация, ее символы, ее идеи, становятся выше Бога, то это глубокое извращение веры. Слишком много людей, в том числе из духовенства, потеряли ориентации в своем служении и понимании того, ради чего они рукополагались.
Какое это имеет отношение к вам? Да самое прямое, что бы вы смотря на то что происходит в моей стране делали выводы о своей. Или вы думаете что идя «Русского мира» чем-то лучше за украинский национализм? Церковь должна быть зависима только от Бога, и служить только Ему одному. Двум господам не служат.
Или те священники которые массово убежали из Украины в Россию не утратили связи в Преданием Церкви? Или они уехали к вам потому что у вас можно пострадать за Христа, быть гонимыми, и по этой причине «радоваться и веселится потому что мзда многа на небесах»? Я думаю что все как раз наоборот. Вам нужны цифры? Вот и займитесь, посчитайте сколько к вам в РПЦ прибыло с Украины духовенства начиная с 2014 года. Соберите данные и будет Вам статистика. А ведь большинство их них бросили свои приходы, свою паству, нарушили клятву которую давали при хиротонии. Не все конечно, есть и не мало исключений, но в целом, да, убежали от страха. Наш митрополит чуть было не составил для таких «пастырей», текст, который они должны были прочитать перед приходом, прежде чем его покинуть. Вот там и шла речь о трусости, о предательстве, о нарушении клятвы. Я был одним из тех, кто попросил Владыку этого не делать, и вот думаю теперь, а может зря…
Так это же еще только психологические гонения, еще нет кровавых, а уже сколько отпавших. «Единичные факты» вы говорите нет, не единичные, их достаточно много, что бы об этом говорить. А сколько у нас среди духовенства тех, кто вместо того что бы жить Евангелием и Святыми Отцами живет СМИ и травит свою душу политическими страстями. Потрясения, испытания, скорби, сразу показывают кто есть кто в Церкви. У вас этого пока что нет, но это пока. Вы готовьтесь, не нужно быть пророком чтобы понимать — вас ждет то же самое, а может что и похуже.
Уважаемые отцы! Прошу прощения если я вольно или невольно задел чьи-то чувства. Я и не сужу и не собираюсь судить чей-то личный духовный опыт, дай Бог со своими страстями разобраться.
Вместе с тем и о. Игорь искажает сказанное мною. Где в моем комментарии говорится, что у него нет духовного опыта? Этого нет, вопрос мною был поставлен в иной форме, и передергивать его не правомерно.
В статье ни слова не сказано о событиях на Украине, о которых говорит в комментариях автор. Как об этом можно догадаться?
Отец Игорь! В статье Вы говорите, что быть в Традиции значит «нег не только блюсти догматы веры, но и уметь каждый раз заново, по-новому, объяснять их современникам». Так и нужно объяснять, нам для этого и дарована благодать священства. В комментариях же Вы говорите, что разрыв с Традицией — это говорить в унисон с политической идеологией правящей власти. Так это смотря с какой властью. Или Вам не известно, что власть от Бога может быть как благословение, а может — как наказание? Или вы не слышали о синергии властей светской и духовной?
Вы говорите о священниках бежавший из Украины в Россию. Но неужели они бежали сами по себе? Прежде чем служить на новом месте их должны отпустить на старом, а иначе их никто и не примет. А раз отпускают, значит вопросы уже не только к тем, кто «бежал».
И на конец! Не нужно пророчествовать о будущем. Что будет, то будет. Все в руках Божиих. Одно знаем, что Православную Церковь и врата ада не одолеют.
Извините за излишнюю эмоциональность! Еще раз благодарю за поднятые вопросы!
Спаси Господи, отче Игоре! Как себя узнаю, превратился в требоисправителя, но как себя заставить что-то изменить-ума не приложу, расслаблен душею, только и уповаю на милость Божию
Спаси Господи, отец Игорь! Святцы — весьма сокращенный список святых. В нашем храме до закрытия его в 1941 году служило 2 священника — один 63 года, другой — 52. 63 года — это камилавка и 2 митры. Вот такая тиара. Не сомневаюсь, что они святые у Бога. Но их имен в святцах не будет. Приходским попам там быть не положено. Их ставят для очень простых вещей — служить и требы исправлять. Митрополит Питирим (Нечаев), на одной из лекций которого в ДК «Меридиан» в 1991 году Бог сподобил меня быть, говорил об участи приходского попа — «не доспи, не дообедай, все крести, да исповедуй…» О чем плакать посоветуете, батюшка?
«Не думаю, чтоб в среде священников было много спасающихся; напротив — гораздо больше погибающих, и именно потому, что это дело требует великой души». Святитель Иоанн Златоуст писал это в эпоху, когда священником стало быть выгодно, а какая выгода от священства в последние 30 лет? Большинство постсоветских священнослужителей приняли сан ради Иисуса, а не ради хлеба куса. Глубоко убежден, что из современных священнослужителей много спасающихся. «Держи ум свой во аде и не отчаивайся».
Отец Игорь, я, как всегда, немного (на два годика) опоздал с вопросом. Но, если не сочтете за труд… Вопрос практический: не могли бы вы расписать схемку келейных утрени и вечерни. Чем заменяются ектении, полиелей, как быть с возгласами, во что облачаться. Я, наверное, самый дремучий на этом портале, поскольку подобных вопросов не обнаружил. Заранее благодарен.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Другие новости
Протоиерей Артемий Владимиров, Москва
Протоиерей Димитрий Смирнов [†21.10.2020], Москва
Епископ Мефодий (Кондратьев), Каменск-Уральский
Епископ Пантелеимон (Шатов), Москва
Протоиерей Павел Хондзинский, Москва
.jpeg)
