Усердный в молитве священник никогда не будет оставлен — протоиерей Николай Важнов

— Отец Николай, в 2005 году вы стали духовником московских священников. Какие вы видите особенности и проблемы в служении столичного духовенства?

— Священники живут в этом мире, и, конечно же, не могут не испытывать его влияние. Но надо стараться удержать в себе ту настроенность и ту духовность, с которой ты пришел послужить Богу и Церкви. Это не просто. Но видно, что священники стараются, они очень искренние. Мое дело — подбодрить их, выслушать, когда каются, вместе с ними воздохнуть: прости нас, Господи, помоги нам, Господи. Вот это внимание и наша искренность перед Богом и помогают. Глядишь, священник от тебя уходит — как на крыльях улетает. И мне хорошо, и батюшке хорошо.

Конечно, трудно бывает священникам. Народ приходит разный. В основном с горестями и редко с радостью. Духовнику нельзя оставаться безучастным, и весь этот негатив у него копится. Если бы не благодать священства, не Божья благодать, то это невозможно было бы перенести.

— Но бывает, что священник не выдерживает трудностей своего служения и доходит до того, что с него снимают сан.

— Да, к сожалению. Все мы люди. Здесь очень важна молитва. Священник — это в первую очередь молитвенник. Если священник требоисполнитель, если его интересует только материальная сторона и нет живого хождения перед Богом и понуждения себя к молитве, то постепенно эта страстность входит в священника, он загорается ею и уже не может с нею справиться. Впадает в грех, то есть совершает проступки, за которые следуют прещения священноначалия. Приходится принимать такие меры, как запрет в служении или даже снятие сана.

Но в основном те батюшки, которые приходят ко мне на исповедь, следят за своей совестью и стараются часто исповедоваться именно в помыслах, которые борют их. Мы вместе думаем, каким образом с Божией помощью пресечь те негативные моменты, которые в душе возникают. Батюшки уже буквально просят: может, отец Николай, вы мне дадите какую-то епитимью, потому что чувствую, что не могу никак справиться. Мы думаем, что бы сделать: или поклоны, или Евангелие читать, или каноны. Конечно же, самому тебе нельзя раздавать епитимьи, это должно быть с согласия человека, который тебя об этом просит.

— Священники часто сетуют, что у них много обязанностей и они перегружены и сильно устают. Что бы вы им посоветовали?

— Каждый священник — это в первую очередь молитвенник.

Нужно отвоевывать время для молитвы. У священника, который внутренне молитвенно настроен, на все хватает времени.

В годы моей учебы в Московской духовной академии экономом Троице-Сергиевой лавры был нынешний митрополит Владимирский Евлогий. Казалось, с каким огромным хозяйством ему приходилось управляться! Загружен он был будь здоров. Но как ни увидишь его, всегда с четками идет. Спокойно идет и всегда четки перебирает с молитвой. И все успевал.

Некоторые священники сетуют: я загружен. Но мне кажется, что если человек будет стараться находить время для молитвы, для Бога, то эта проблема разрешится сама собой.

Основное дело священника — это пастырство. Это служение Богу и людям, а не зарабатывание денег.

Приходят два священника многопричтового прихода. Один начинает обвинять другого, что к тому идет народ на исповедь, а к нему — нет. Начинается зависть, ревность. А кто виноват? Народ очень чувствует: вот этот батюшка молитвенник, к нему можно идти на исповедь. Через него Господь откроет Свою волю. А во втором священнике не чувствуется этой глубины. Тот батюшка, который с молитвой, никогда не будет оставлен. Вот этого и хочется пожелать всем — именно молитвы и стремления служить нашей Русской Церкви.

— Более 10 лет вы духовно окормляете московских священников. Это пастырское служение даже для опытного священника не из легких. А кто был вашим первым духовным учителем, как он повлиял на вас?

— Моим первым духовником был игумен Никон (Степанов). Меня еще младенцем мама к нему носила на руках. Мы жили в глухой деревне в Тверской области, и, чтобы добраться до отца Никона, сначала мы ехали 30 км на электричке, а затем 12 км шли пешком. Бывало, зимой, ночью, могли и заплутать. А отец Никон всегда повторял: «Старайтесь в храм ходить пешочком, ангел-хранитель каждый шаг к храму записывает».

Его жизнь и служение и стали для меня примером в выборе своего жизненного пути. Он был ревностным и трепетно относящимся к своему делу священником. Был очень почитаем, к нему приезжало много людей из разных городов. Некоторые даже продавали свои квартиры и покупали в этом селе дома, чтобы жить рядом с батюшкой. Я тоже вырос рядом с ним. Помню, пройдешь 12 км, он тебя встретит, накормит, спать у себя в келье положит. И, бывало, как ни проснешься, а батюшка стоит и молится, свечки горят.

Его мудростью я и в семинарию поступил. В те времена власть старалась удержать молодежь на селе, поэтому строго следили, чтобы молодые люди не вздумали пойти учиться, тем более в семинарию. Сейчас мало кто помнит, но в СССР сельским жителям паспорт до 1974 года не выдавали, а значит, ты не мог никуда поехать без документа.

Мой папа держал кроликов, выделывал их шкурки и шил из них — кому шапки, кому целые шубы. Отец Никон посоветовал мне сказать председателю нашего сельсовета (а эту должность занимала очень милая женщина), что мой отец может для нее что-нибудь сшить. Она так обрадовалась: «Ой, а мне так шубка нужна, я так мерзну». Папа сшил ей кроличью шубу. Принимая ее, она спросила, чем может отблагодарить. Папа ответил: «Если вы можете посодействовать, чтобы моему сыну выправить паспорт». И она помогла.

Все необходимые документы для поступления в семинарию нельзя было отправить по почте — все тщательно проверялось, тоже печальная особенность того времени. Отец Никон тогда уже был немолодым, но он прошел вместе со мной больше 10 км пешком до пригородного поезда. Доехали на нем до Бологое, там подождали поезд, который шел из Ленинграда в Москву, нашли почтовый вагон. Батюшка сам опустил письмо с моими документами в специальную прорезь для писем. И благословил: «Ну, поезжайте с Богом». Так, мое письмо поехало без всяких проверок. И через какое-то время мне приходит из семинарии вызов на экзамены.

Поступив учиться, я приехал выписываться из своей деревни, чтобы получить временную прописку в Загорске (сейчас Сергиев Посад). Тут такой шум поднялся! Как пропустили? Кто выдал паспорт? Кто хорошую характеристику написал в школе?! Говорят, этот случай стал причиной того, что председателя сельсовета сняли с должности. Сколько раз из-за меня маму с папой вызывали в милицию! Но, слава Богу, все обошлось.

— А что сегодня как священник вы используете из опыта своего первого духовника?

— Внимание и любовь к людям.

Это, может быть, звучит просто, но ведь человек что вчера, что и сегодня обделен любовью. А ведь ему много не надо — ласковое слово скажешь, посмотришь теплым взглядом, и человек проникается уже к тебе доверием.

Отец Никон служил по 12 часов и после такого долгого стояния на службе люди сразу не расходились и шли к батюшке в дом, и там за большим столом проводилась трапеза типа агапы. Еду приносили с собой — кто жареную рыбу, кто пироги. И батюшка что-то рассказывал: или из своего духовного опыта, или вспоминал каких-то подвижников благочестия. Потом еще лично с каждым беседовал. Мне, конечно, далеко до него, но я всегда пытаюсь подражать его жизни. Бывает, думаешь: ах, лентяй, батюшка тебя бы не похвалил за то, что ты внимание и любовь не проявил, терпения тебе не хватило.

С протоиереем Николаем Важновым
беседовала Елена Алексеева,
ЖМП № 6 '18

Интервью опубликовано в сокращении