Кому священник может давать епитимии? И в каком виде этот процесс должен происходить?

Мне кажется, мы должны вернуться к точному пониманию того, что такое епитимия.

Епитимия — это обычно аскетический или молитвенный труд, который должен возобновить молитвенно-духовную жизнь в сердце человека, охладевшего из-за грехопадения. Сердечный костёр ослабел, поэтому мы подкидываем в него побольше полешек. Так вот, мера этого труда должна рассчитываться так, чтобы не задавить оставшийся маленький огонёчек, а то можно засыпать его, и он потухнет, если кислород совсем поступать не будет.

Здесь необходимо поговорить с человеком. Священник должен дать понять, что, несмотря на падение в какой-то грех, человек не презираем, не отталкиваем; он также любим своим духовником, близок ему и уважаем. Надо дать понять, что духовник борется не с самим человеком, а с его грехом; и для того, чтобы этот грех изжить, надо человеку понести какой-то труд. Для этого священник сам должен любить молитву, быть молитвенным тружеником. Это вообще является характеристикой для любого священника. Вот тогда, конечно, человек будет от него загораться. Потому что молящегося человека, то есть человека, живущего молитвой, сразу видно, это сразу чувствуется. И вот когда такой священник говорит: «Давай, тоже потрудись», — то человек понимает, зачем это нужно, он видит результат.

Что касается такой епитимии, как отлучение на какое-то время от Причастия, то тут надо объяснить человеку, что, как говорят святые отцы, «огонь железо закаляет, а солому сжигает». Как сказал апостол Павел: Оттого многие из вас болеют и умирают, что недостойно причащаются (см.: 1Кор.11:30); и страшно впасть в руки Бога Живаго (Евр.10:31). Надо сказать человеку: «Тебе сейчас нельзя причащаться». Но, конечно, мы не можем давать семилетние, как следует по канонам, епитимии, особенно, если человек никогда не ходил в Церковь. Представьте, он в первый раз пришёл, а ему говорят: «Семь лет не причащайся». Он может сказать: «Ну и ладно, ещё семь лет ходить не буду. Какая мне разница?» Он зашёл в первый раз, а тут — на тебе!

Остальным надо объяснить, что необходимо преодолеть этот грех, и назначить какое-то время. Я, например, так практикую: человек пришёл в июне и сказал, что впал в блуд. Я даю епитимию и говорю: «Давай на Успение причащаться». Или: «На Покров». Или: «В Великий Четверг». Епитимья должна быть не дольше, чем человек сможет выдержать, но в то же время достаточной, чтобы он понял, что совершённый им грех разъединил его с Причастием, отнял возможность принимать Тело и Кровь Христову, разрушил его душу, что сейчас он вне Церкви, вне Тела Христова.

Я практически не даю никаких епитимий, потому что уже давно убедился, что их выполняют очень редко, единицы и очень недолго. А каких-то бесполезных вещей делать не хочется.

А так, конечно, давать епитимию можно только тому человеку, которого ты знаешь, который у тебя постоянно исповедуется. А не так, как это происходит в некоторых монастырях, где существует «мода» сразу давать епитимьи [всем без разбора].

Бывают такие епитимьи, которые и физически исполнить трудно. И даются они, как правило, в эмоциональном состоянии, в которым день и ночь пребывают многие молодые священники.

Задача священников (которую вообще не понимают большинство) — сделать так, чтобы человек пришёл в Церковь навсегда, прочно и глубоко, а не чтобы «каждое лыко поставить ему в строку».

Священник — это не судья. Священник — это баран, который идёт впереди стада овец.

Пастырем он, конечно, может стать, но не скоро. Поэтому надо относиться к овцам, как к своим собратьям и сёстрам. Если человек думает, что он сейчас будет щёлкать кнутом и все пойдут куда надо, то он заходит за черту своих прерогатив.

1. Следуя 102 правилу Трулльского Собора, священник может налагать трудноисполнимые епитимьи (такие как отлучение от причастия, назначение большого количество поклонов, строгих постов и т. п.) исключительно в тех случаях, если он имеет возможность и собирается в дальнейшем следить за исполнением наложенных епитимий, их духовной пользой для кающегося и, при необходимости, корректировать их срок и строгость.
   
2. Если епитимья наложена на человека священником, который заведомо не мог следить за её исполнением, она может считаться недействительной. Другими словами, если к священнику на исповедь пришел человек, регулярно у него исповедающийся, получивший от другого священника, например в паломнической поездке, какую-либо епитимью, то духовник, основательно разобравшись в обстоятельствах, может разрешить эту епитимью полностью или частично не исполнять.
   
3. Если же священник не знаком (или мало знаком) с человеком, который к нему пришёл и просит снять епитимью, он должен объяснить этому человеку важность регулярной исповеди у одного священника и то, что только такой священник, у которого он будет духовно окормляться, может помочь ему в решение вопроса с данной епитимьей.
   
4. Если к священнику пришёл человек, регулярно у него исповедующийся и считающий его своим духовником, и сообщил, что наложенную на него этим священником (духовником) епитимью снял другой священник, то духовник, основательно разобравшись в обстоятельствах, вправе либо попросить этого человека продолжить исполнение данной епитимьи, либо порекомендовать ему искать духовного руководства у того священника, кто с него эту епитимью снял.
   
5. Если человек на исповеди не кается в каком-либо из соделанных грехов и не желает с ним бороться (например, живёт в блудном сожительстве и не намерен эту ситуацию менять), при этом кается в некоторых других своих согрешениях, в таком случае священник после исповеди не может читать над таким человеком разрешительную молитву, даже если тот просит отпустить ему хотя бы часть грехов. Священник должен постараться, не оттолкнув такого человека, донести до него суть Таинства Покаяния и напомнить слова Апостола: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак. 2, 10).
   

Я думаю, епитимию можно давать только тяжко согрешившему.

Или встречаются такие случаи в духовнической практике, когда человек был неверующим, не знал, как христианину жить, а потом пришёл в себя, поверил глубоко, что есть Бог, решил, что он будет отвечать за все дела и прикладывает все силы, лишь бы только Бог простил его. В таком состоянии люди ищут епитимии, приходят к священнику: «Батюшка, наложи на меня такую-то епитимию».

Но, как правило, епитимия — это всё-таки не основное требование Церкви. Хотя епитимию определяли духовники, но сам кающийся должен показать, что он сможет нести её; ведь можно дать такую епитимию, из которой никогда не вылезешь, будешь отчаиваться и унывать.

Поэтому если человек по благочестию, по желанию, чтобы Бог услышал его в покаянии, хочет принять епитимию — тогда можно дать ему умеренную. Или человек действительно тяжко согрешил, ему нет прощения — надо усугубить. Но надо это делать аккуратно, возлагать удобоносимые епитимии.

У преподобного Иоанна Лествичника есть целая глава «О кающихся», которые себя пригвождали к самым тяжким подвигам, чтобы Бог простил их. А в наше время священнослужители в основном советуют епитимии, чтобы человек больше времени уделял молитвенности, почаще открывал Священное Писание, читал Псалтирь. Действительно, сейчас человеку это трудно, времени у всех не хватает; но зато он знает: «Лучше я стану пораньше или лягу попозже, но выполню это как епитимию». Это будет его назидать, просвещать, и Слово Божие не останется без благодатного воздействия на душу. Обязательно зародится спасительный, покаянный дух, что и должно остаться от епитимии.

— Каким образом можно определить подходящую епитимию?

Я всегда уклонялся от того, чтобы давать епитимию, это крайнее средство.

После Василия Великого епитимии были очень строгие. Например, за грех прелюбодеяния человек 15 лет даже не имел права войти в церковь и каялся. А потом множество людей стало обращаться в христианство, и они не могли нести таких требований. И эти установленные правила и покаянные требования, как правило, шли по ослабляющей линии. И в конце святитель Феофан Вышенский, и Игнатий Кавказский, и Иоанн Кронштадтский — все пришли к выводу о том что епитимию надо давать, но сообразно духовному строению кающегося, чтобы она поспособствовала ему в деле исправления, но не лежала бы таким грузом, который бы отягчал его совесть. Для нашего времени это всё-таки такие неудобоносимые вещи, которые я бы не рекомендовал.

Но кто сам желает и чувствует, что у него есть и воля, и сила, и понимание, тогда можно давать, но такого рода: молодому и сильному сделать столько-то поклонов, кому-то читать Иисусову молитву, кому-то - читать Священное Писание. Такие вещи очень полезны и одновременно являются епитимией.

Когда я был молодым священником, отец Тихон (Агриков) мне сказал, что сначала нужно привлечь человека, а устрожать можно, только когда он уже немного окрепнет и утвердится в вере. Как Господь: «биет же всякого сына, егоже приемлет» (Притч. 3, 12) — сначала приемлет, а потом уже что-то начинает делать.

Епитимия нужна для духовного возрастания, но правильно наложить епитимию очень непросто. Человек должен сам в некоторой степени участвовать в том, что он раздает.

Когда-то я познакомился с отцом Мисаилом Томиным (позже схиархимандрит Серафим), келейником митрополита Нестора, камчатского миссионера. И вот владыка Нестор так давал епитимии. Даёт кому-то пять или десять поклонов, а келейнику говорит: «Запиши». Келейник записывал, с какого числа по какое делать эти пять или десять поклонов. И потом владыка суммировал все поклоны и за всех клал: «Может, мне и не положено, но я должен отчитаться за них».

Если так накладывать епитимии — я думаю, не будет такого, как сейчас молодые батюшки раздают их направо и налево. Посмотри, выдержишь ли сам, если все сложить. Вот такой совет.

Священник может давать епитимию, исходя из того, что епитимия — это не просто наказание за грех. Человек в чём-то согрешил, оступился, и его надо вразумить, научить. Тогда надо дать ему такое вразумление, такую духовную епитимию, которая послужит ему уроком, и желательно, чтобы он запомнил этот урок. Епитимии могут быть разные, и духовник, который исповедует этого человека, может по-разному определить образ епитимии.

Если человек пришёл на исповедь впервые, нельзя давать ему какое-то огромное молитвенное правило (каноны, поклоны, посты): он просто не понесёт этого, не будет исполнять. Либо, если его отлучить от причастия на какой-то длительный срок (такая практика тоже есть), он может просто потом не появиться и не прийти. Мы не уврачуем, а потеряем такую душу. Так что епитимия — это, прежде всего, врачевание. Для человека начинающего это могут быть какие-то небольшие молитвы. Тому, кто никогда не открывал Евангелие, можно посоветовать познакомиться с этой Священной Книгой. Если человек пришёл не примирённый, имея гнев против ближних своих, он, конечно, должен прежде всего пойти и примириться с ними, а потом уже приступать к Таинствам.

Епитимия может быть разной. Да, действительно, это могут быть каноны, это может быть какой-то разумный пост. Тогда, например, когда человек не постился, приходит, и его спрашивают: «Вы постились?», — он говорит: «Нет», — «А почему?» — «Я не могу» — «А вы пробовали?» — «Нет, не пробовал» — «Так давайте же, приступите хоть к какой-то мере посту — то, что вы можете». Это тоже может быть епитимией.

Когда мы даём человеку епитимию или правило, мы должны давать её не как наказание, а как исправление, как лекарство для человека. Если мы дадим такую епитимию, которая сломает его, то это будет и нам в осуждение.

Я знаю таких священников, которые давали епитимии и сами выполняли её вместе с тем человеком, вместе несли её тяжесть. Скажет батюшка: «Так, 200 поклонов». А потом думает: «Ну как же он будет 200 поклонов-то делать? А вдруг он не сделает? А как он будет отвечать перед Богом за то, что он не исполнил моего наставления? Это будет в осуждение ему. Что делать?» Ведь священник поставлен Богом не для того, чтобы судить. Мы призваны для того, чтобы вести людей в Царство Небесное, свидетельствовать о нём. И вот тогда батюшка делает сам эти 200 поклонов за него. И если на Страшном Суде вдруг предстанут и пастырь, и грешник, а демоны будут говорить: «Он наш, потому что не исполнил церковной епитимии», то священник скажет: «Я за него исполнил, он не виновен». Мне кажется, такая позиция должна быть нам очень близка.

Если мы даём какую-то епитимию, то мы сами должны быть готовы её исполнить.

Или приходит женщина, обращается прямо в магазине, и говорит: «Что делать? Была у батюшки, покаялась в абортах», — а ей уже за 70, этот грех, видимо, не давал ей покоя, и она в третий раз поехала к какому-то «просветлённому старцу», который дал ей по 100 поклонов в день — «А я не могу их делать — у меня артрит, у меня давление, просто физически не могу. Как быть?».

Конечно, если даёшь какую-то епитимию — нужно сперва спросить: «А ты сможешь то её выполнить, эту епитимию?».

Бывает даже так, что человек говорит «Смогу», потому что он никогда не делал ничего подобного, и может даже не представляет, что это. Но одно дело — один раз исполнить; а другое дело — каждый день.

Вместе с епитимией священник обязательно должен дать алгоритм действий: «Если вдруг у тебя что-то случится, ты не сможешь это выполнять — обязательно приди ко мне. Если меня не будет — тогда к другому батюшке», чтобы человек не оказался пленником ситуации. Хорошо, если он церковный, адаптировался в нашей среде. А если он пришёл в первый раз? Для него пока всё непонятно и ново. И получив сразу такую ношу, он может растеряться, и вообще в церковь больше не пойти. Так и останется с этим грузом.

Поэтому, надо очень аккуратно давать наказания, и обязательно объяснить человеку, что связь со священником (давшим епитимью) не должна быть прервана, она сохраняется.