Общение священника с детьми и детская исповедь. Запись пастырского вебинара с епископом Пантелеимоном

Таинство Покаяния в наше время приобретает особенно важное значение и для священника, и для тех людей, которые к нему приходят. Во время этого Таинства очень многое зависит от священника. Хотя мы говорим, что «Здесь невидимо стоит Христос, принимая твою исповедь», но своими телесными очами люди всё-таки не видят Христа, а видят Крест и Евангелие. И образ живого священника для людей имеет зачастую большее значение, чем Крест и Евангелие, которые они иногда даже не замечают.

Когда совершается Евхаристия, священника особенно не видно, он в алтаре, слышны его возгласы, пение хора. И здесь человек молится Богу. А на исповеди он, как правило, не молится, а разговаривает, и слышит ответы от Бога, которые даются ему именно через священника. В связи с чем, роль священника, при совершении этого Таинства, очень важна. Очень велико значение того, как священник обращается с тем, кто к нему приходит.

Если говорить о детях, то ситуация ещё более усложняется. Дети многое видят не так, как видят взрослые; и дети не всегда могут адекватно выразить своё отношение к тому, что с ними происходит. Но они это запоминают. И что они запомнили из того, что они видят, что они из этого поняли, мы с Вами чаще всего не понимаем и не знаем. Это узнается потом, когда взрослый будет вспоминать, как он был на исповеди, и какой был хороший батюшка, какой был ласковый, какие были у него мягкие руки или добрые глаза, что он ощущал во время исповеди. Или может он вспомнит, как священник стал его о чём-то строго спрашивать, за что-то ругать, может быть даже за то, в чём он не был виноват, и не понимал, за что его ругают. Это узнается только потом. Не всегда можно увидеть реакцию ребёнка на то, что совершается во время Исповеди.

Кроме того, мы живём в такое время, когда всё-таки у нас большинство людей, которые приходят в храм, уже крещены. Или это маленькие детки, которых надо крестить. Здесь, конечно, имеют огромное значение беседы с родителями, с крёстными, но они совершаются вне совершения Таинства Крещения.

А вот исповедь — Таинство, и в то же самое время — общение с человеком. И очень часто часть Исповеди — это беседы, это вопросы, которые задаёт священник, общение с человеком. И вход в Церковь для людей сейчас, как правило, происходит именно через исповедь. Они были крещены когда-то, но не были воспитаны в вере, и осознано к вере они приходят когда исповедуются, когда каются в своих грехах. Исповедь становится для них вторым Крещением. Поэтому, повторюсь, значение этого Таинства в наше время особенно велико.

И в наше время особенно важно понять, как людей правильно исповедовать. Как к этому готовиться священнику? Как ему молиться во время исповеди? Что и как ему говорить людям, которые пришли к нему? Как обратить внимание на особенности этих людей — на их возраст, на их образование, на их знания о Церкви? Как исповедовать женщин, как мужчин? Как стариков, как молодёжь, и как детей.

Мы сегодня с Вами поговорим о детской исповеди.

Вопрос об этой исповеди очень интересный и очень даже радостный. Детки — они всё-таки не утратили то, что в них было вложено Богом. Бывает, человек в молодости совершенно преображается, совершенно делается другим. В старости — человек похож на ребёнка по уму, но во всём остальном, конечно, он утратил это детское подобие. Множество грехов, которые он совершил в жизни, лишает его того очарования (в хорошем смысле этого слова), той приятности в общении, которая есть у ребёнка. А детки — они чисты, они наивны, они доверчивы, они, мне кажется, знают Бога, они знают добро, живут в этом добре. Бывают исключения, их всё больше в наше время, но всё-таки в большинстве своём именно так.

И поэтому, конечно, их исповедовать — это очень ответственно: как не повредить им, как не помешать действовать Богу через священника, через самого ребёнка. Как помочь им утвердиться в этом добре, не потерять с возрастом (подростковым возрастом) то, что в них Богом вложено?

Будем говорить о детях до подросткового возраста, о детях в собственном как бы смысле этого слова. Исповедь подростков — это, конечно, особая тема, о ней нужно говорить отдельно.

Мне кажется, я замечаю, что мир идёт к концу. Наверное, так скажет любой старик; всё не так, как было в его молодости: кефир не тот, мир не тот, и листья не такие зелёные, и гроза не такая удивительная, и море не такое тёплое или солёное… Но здесь дело, наверное, не только в возрасте. Мы с Вами знаем, что мир идёт к концу. И я думаю, что мир в какой-то момент перестанет существовать, потому что рождающиеся дети, которые при рождении получают образ Божий, при рождении имеют подобие Божие, при рождении (особенно, если они крещены) — получают благодатные дары, они (дети) не смогут в том мире, в который они придут, развивать эти естественные и сверхъестественные (полученные в Таинстве Крещения) дары. Их некому будет воспитывать. Некому будет им помочь сохранить и преумножить те дары, которые вложит в них Бог. Мир будет таким страшным, что дальнейшее его существование будет бессмысленным. Потому что все рождающиеся детки будут обречены на разврат, на потерю веры, на множество грехов, приучены к этому с детства.

Слава Богу, это время ещё не наступило, и у нас с вами ещё есть возможность помочь установиться в душах некоторых деток правильному устроению, помочь им сохранить данные Богом дарования и приумножить их в течение жизни. Исповедь, конечно, в этом должна помогать детям.

Когда надо начинать готовить ребёнка к исповеди?

Я думаю, что к исповеди готовят не разговоры, не беседы, а сама жизнь. Сама жизнь, и, конечно, здесь главными лицами, которые этим занимаются, являются родители. Мы иногда спрашиваем очень много с крёстных, говорим об обязанностях крёстных. Но я думаю, что Вы сами понимаете (из опыта своего), что крёстный может сделать гораздо меньше, чем делают родители. Если крёстный молится о ребёнке, если он с ним беседует — конечно, это очень важно. И крёстный всё-таки даёт от лица ребёнка обеты крещения, но родители с ним каждый день, а крёстный нет. Ребёнок видит родителей, как они оценивают происходящие события, как они реагируют на болезнь, на здоровье, на богатство, на то, что происходит в мире. Ребёнок часто бывает похож на родителей по своим движениям, по выражению лица, по многому другому. И поэтому, конечно же, как он будет подготовлен к исповеди — зависит от родителей.

Когда начинать исповедь?

Ребёнок сам начнёт спрашивать. Он увидит, что кто-то исповедуется, а он сам на исповеди никогда не был, — «А почему? А почему ты исповедуешься? А как? Что, чего?». Вот повод начать с ним поговорить уже тогда.

А что такое исповедь? Исповедь — это осознание своих грехов, покаяние перед Богом, просьба прощения у Бога и обещание исправиться. И вот надо изначала как-то, чтобы ребёнок был к этому готов. Если он сделал какой-то проступок — чтобы он его осознал, надо объяснить ему, что так делать нехорошо. С самого начала достаточно короткого объяснения. Рассказать ему, что за этим последует, почему это делать нехорошо, чтоб он это понял. И надо, чтобы он обязательно дал обещание исправиться. Обычно мама спрашивает: «Обещай мне, что больше так делать не будешь», — это уже ребёнок готов к исповеди. Только он будет давать это обещание не перед мамой, а перед Богом, когда придёт на исповедь. Но эта подготовка начинается вот с этого воспитания, которое есть в семье (если оно есть); и родители, конечно, должны этим заниматься.

Общение священника с ребёнком до первой исповеди

Детки и до первой исповеди берут благословение у батюшки. Батюшка даёт им просфорки. Батюшка даёт им Причастие. И здесь нужно быть особенно внимательным и нежным. У деток очень нежная душа. Они очень восприимчивы ко всему, что происходит вокруг них, и очень реагируют на это. Очень легко их поранить, напугать; создать какой-то ложный образ священника (своим грозным видом или ещё чем-то). Поэтому, конечно, дети нуждаются в очень нежном обращении. И если священник такой вот нежный, как, скажем о. Артемий Владимиров, то он, конечно же, сможет с ребёнком и поговорить.

Недавно мы спрашивали о. Артемия, как ребёнка готовить к исповеди. И он сказал, что священник должен обязательно с ребёнком раньше начать разговаривать (до исповеди) — с 5-ти летним, с 4-х летним даже, может быть раньше. Спросить у него, как он живёт, задать ему какие-то вопросы. Конечно, о. Артемию делать это можно и нужно, наверное. Но не каждому священнику, не каждый священник это может. Поэтому, участие священника в подготовке ребёнка к исповеди, конечно, возможно, но такие вот беседы с ребёнком до исповеди я бы рекомендовал проводить только некоторым священникам — тем, кто имеет такой дар. Не у каждого он есть. И на самом деле, общение ребёнка со священником должно начаться именно с Исповеди. До Исповеди я бы не стал пользоваться рекомендациями о. Артемия, здесь нужно быть осторожным.

Если говорить о роли священника вообще при совершении Исповеди — нужно сказать, что сам священник себя оценить же не может. И если сам священник ни у кого не исповедуется, если у него самого нет духовника, то как он может быть духовником для других? Ну как? Если у тебя нет учителя — как ты можешь требовать, чтобы тебя слушали как учителя? Если ты не слушался своих родителей, как ты можешь требовать от своих детей, чтобы они слушались тебя? Как ты можешь их научить тому, что сам ты не делаешь? Ты сверху вниз учишь? Но ты же сам не прошёл этот путь. Были, может быть, какие-то особые случаи, как исключение из правил. Но правила-то всё-таки есть в нашей жизни, надо им следовать, этим правилам. Не надо надеяться на эти постоянные исключения.

Поэтому, конечно же, если у самого священника есть духовник, он должен об этом с ним поговорить: «Батюшка, а вот Вы мой духовник. Вот мне как, можно с детьми беседовать или нельзя? Я чувствую, что можно». А духовник может сказать: «Нет, ты знаешь, ты вообще-то лучше не подходи к ним. У тебя такой вид. Знаешь, ты сначала как-то поопрятней выгляди, может быть. И вот чесноком что-то от тебя пахнет». Мы часто не замечаем, что с нами происходит. Если мы наелись чесноку — мы не чувствуем этого запаха, нам нормально, а человек это ощущает. Ну или ещё что-нибудь такое, это как пример. Человеку может казаться, что у него красивый громкий голос, а другие слышат грубый голос. Мы не слышим, как сами говорим. Поэтому очень важно, чтобы был кто-то, кто нам (священникам, которые совершают исповедь) помог бы понять, как её правильно совершать. Нужно советоваться с таким человеком, который знает нас, у которого мы сами исповедуемся, который знает тайники нашей души. Не просто настоятель, не просто архиерей. Конечно, это важно получить благословение архиерея, с настоятелем согласовать какие-то действия. Но духовник же знает нашу душу, он знает наши особенности какие-то.

Общение до первой исповеди с ребёнком — оно может быть, но оно должно быть очень ненавязчивым. Главная заповедь священника при совершении Исповеди, при таких лечебных воздействиях на душу человека, она похожа на заповедь, данную врачам: «Не навреди». И страшно, когда говорят, что опытность врача определяется размером кладбища, на котором похоронены его пациенты. Так нельзя сказать, что «Опытность священника определяется размером адского пространства, где находятся души им загубленных людей». Священник должен быть очень осторожным, чтобы этого не произошло, чтобы не было этих ошибок, быть очень внимательным здесь. Его общение должно быть очень осторожным, нежным и ласковым, особенно с детьми.

Нежность и ласковость не отменяет строгости. Она отменяет грубость, но не строгость. Можно ласково и нежно сказать: «Ты знаешь, тебе сегодня причащаться нельзя. Очень жалко. Мне самому очень жаль, но, к сожалению нельзя»; «Ты знаешь, мне очень жаль что ты так себя вёл, но приходится какое-то подобрать тебе наказание, вразумление; как-то вразумить тебя. Ты не будешь делать того-то. Тебе надо делать поклончик вечером», — так скажем. Можно сказать очень ласково, нежно. Человек обычно больше реагирует на тон, на манеру обращения к нему, чем на то, что говорится. И чем строже может быть какой-то наказ, тем мягче должна быть интонация, тем ласковей и нежнее нужно обращаться к человеку.

Конечно, святые могут допустить и строгость голоса, и громкий голос. Но в нас самих действуют страсти, и поэтому нам, конечно, нужно быть очень осторожными.

Поэтому, общение священника с ребёнком до первой исповеди — возможно о. Артемию, скажем. Возможно, когда дети причащаются у нас (когда у нас исповедаются их родители). До́лжно, конечно им улыбнуться, подбодрить их, поздравить, и просфорочки чтобы у Вас были заготовлены для всех, кто хочет их получить.

Святитель Димитрий Ростовский каждому ребёночку, который приходил к нему в храм, давал копеечку, чтобы посещение Церкви было для ребёнка связано с радостью. С радостью общения, с радостью принятия Святых Таин.

Мне кажется, что очень важно, прежде чем научить ребёнка каяться в грехах, научить его радости общения с Богом. Подготовка к исповеди должна предваряться подготовкой к осознанию, к пониманию Таинства Причастия. Может быть, можно и параллельно. До того, как говорить ему об исповеди, нужно чтобы он понимал радость Причастия, значимость Причастия; почувствовал эту радость. Необходимо донести её до ребёнка. Не стоит читать детям лекции, скажем, по архимандриту Киприану Керну или по Дмитриевскому (есть такой учебник по Литургике для семинарий), или пользоваться трудом о. Александра Шмемана «Таинство Царства». На его уровне. Детки — они так просто всё понимают, и им достаточно очень простых слов. Если человек сам чувствует и это понимает, он может к этому их подготовить.

В каком возрасте начинать приводить на исповедь ребёнка?

Я надеюсь, что вы читали замечательный документ (один из самых замечательных документов, мне кажется, принятых в последнее время) «Об участии верных в Евхаристии». Если Вы с ним не знакомились — я Вам советую почитать, и не один раз; и иметь его на столе, чтобы рекомендации, которые там изложены и утверждены Архиерейским Собором, применять на практике. Этот документ определяет достаточно широкий параметр действий священника, но какие-то вещи там прописаны очень ясно и определённо. Там напоминается о той практике, которая была когда-то в Церкви. Раньше детей начинали исповедовать с 10-ти лет (есть такое правило). У нас, в обычае, — с 7-ми лет. Но, конечно же, это не означает, что наступило 10 лет — теперь исповедуйся; или наступило 7 лет — теперь ты должен прийти на исповедь. Время начала исповеди должно определяться родителями по совету с духовником (опять мы говорим о духовнике). Священник опытный, хороший, мудрый, но не знающий родителей, не являющийся для них духовником, — его мнение будет воспринято как некий совет. Конечно, можно посоветоваться, но определиться тогда родителям нужно будет самим. А духовнику можно довериться больше, чем какому-нибудь стороннему наблюдателю за вашей духовной жизнью.

Эта беседа с духовником и должна определить, когда же начать ребёнку исповедоваться. Это может случиться внезапно — Вы ребёнка не готовили к исповеди, а он совершил какой-то очень страшный грех (украл что-то, например). Я знаю пример, когда шестилетний мальчик, которого к исповеди не готовили, совершил какой-то тяжёлый грех. И родители пошли к священнику (духовнику) и спросили: «Что делать?». Он сказал: «Приведите его ко мне на исповедь». Этого шестилетнего мальчика привели на исповедь, и батюшка говорит: «Тебе нужно делать каждый день три земных поклона, и нельзя причащаться весь Великий пост». Шестилетнему ребёнку! Мальчик делал земные поклоны, выполнил епитимию, потом пришёл на исповедь, поисповедовался, причастился, а после продолжил, как все маленькие дети, причащаться без исповеди.

Т.е исповедь для детей может быть уподоблена той практике, которая была в первые христианские времена, когда регулярная исповедь не совершалась. Когда не было откровения помыслов, не было анализа внутреннего состояния перед священником, это не было обязательно это перед Причастием, но требовалось исповедовать тяжёлые грехи. В нашем случае — тяжёлые для ребёнка, конечно. Определять меру тяжести лучше каждый раз в совете с духовником. Отцу может показаться совершенно безобразным, что ребёнок не слушается его, когда тот требует, чтобы он лёг вовремя спать; или матери очень не нравиться, что ребёнок не хочет заниматься игрой на скрипке. Конечно, это немножко не правильно. Поэтому лучше обсудить с духовником.

Духовник в свою очередь должен советоваться с родителями. Конечно, если духовник старец, прозорливый, всё видящий — ему не нужно мнение родителей. Но я обычно, когда исповедую детей, говорю родителям, чтобы они подходили на исповедь до своих детей, и мне попутно что-то сказали о детях. Потому что я не знаю, что с ребёнком было; что там и как произошло. Он не всегда может на исповеди это сказать, — я узнаю это уже от родителей и могу постепенно навести его на нужную мысль, покаяться в этом грехе. Аккуратно и осторожно пользуясь той информацией, которую получил от родителей. Поэтому, конечно, и перед первой исповедью родители должны поговорить с духовником. Я прошу родителей рассказывать о своих детях именно на исповеди, поскольку если дети будут видеть, что родители что-то мне говорят о них — они, конечно, расстроятся. А во время исповеди ребёнок не слышит о чём его мама ила папа говорят со священником.

И конечно, нельзя вести ребёнка на исповедь к первому попавшемуся священнику. Вся эта первая исповедь запомниться, очевидно, ребёнку надолго, может быть на всю жизнь. Нужно родителям выбрать того священника, который в дальнейшем будет духовником их ребёнка. Не должно быть так, что ребёнку исполнилось 7 лет где-то на отдыхе в другом городе, и его тут же повели исповедоваться в храм, где раньше никогда и не были. Лучше уж выбрать священника, поговорить с ним заранее, побеседовать, рассказать о своём ребёнке, попросить быть духовником своего ребёнка; и тогда уж к этому будущему духовнику вести ребёнка на исповедь.

Есть практика на одном приходе в Белоруссии (может быть не на одном), где сразу нескольких детей (кому скоро исполнится 7 лет) готовят к первой исповеди. Первая исповедь проходит торжественно, с подарками, и является для них таким этапом в их жизни. У католиков тоже есть похожая практика. Мне это немножко не нравиться. Может быть, для ребёнка это праздник, может ему легче прийти на исповедь в толпе своих сверстников, но я вообще не люблю, когда дети в храме стоят толпой. Я считаю, что они пока ещё должны быть со своими родителями. Они не могут удержаться от бесед, от переглядывания, от перемигивания, от толканий каких-то друг друга. Для них их сверстник, стоящий рядом, живой такой, близкий им по пониманию — он для них ярче, чем иконы; ярче чем-то, что в алтаре происходит. Они будут отвлекаться просто. Когда с ними родители, которых они знают, которые помогают им следить за службой, то им легче в службе участвовать.

Существуют разные практики. Может быть, в этой практике есть что-то положительное, но я бы так не делал.

Какими качествами должен обладать священник, который принимает первую исповедь ребёнка?

Это должен быть священник, которому доверяют родители. И священник, который берёт в дальнейшем на себя ответственность и дальше ребёнка исповедовать, дальше следить за его духовным ростом. И этот священник определит, когда прийти ребёнку в следующий раз. С родителями поговорит на эту тему. Обсудит, какие у ребёнка есть особенности, какие есть у него проблемы; какие у него уже может быть есть нехорошие привычки, с которыми надо бороться.

Отец Агапий (Голуб) к анонсу этого вебинара написал комментарий. Он очень хорошо пишет, что «Исповедь не может быт средством воспитания». Конечно, так быть ни в коем случае не должно. Не должна мама прийти: «Батюшка, вот Вы знаете, он у нас плохо учится. Вы ему скажите, чтоб он не ленился», — и батюшка на исповеди выполняя приказ мамы, говорит: «Ты не ленись! Это не хорошо!». Это совершенно неправильно. Священник должен это понимать.

И конечно, у родители у самих должен быть духовник в семье, к которому они приведут и ребёнка. Хорошо, когда в семье один духовник.

В подростковом возрасте, ситуация может измениться. Ребёнок может перестать доверять духовнику, думая, что мама и папа знают о его грехах; что он расскажет духовнику свои грехи, а тот расскажет их родителям — и всё, тогда никакой тайной исповеди не будет. Нужно очень этого бояться, потому что это такой соблазн, который часто является оправданием для подростков не ходить на исповедь. Даже если этого нет, но они начинают в этом подозревать священника, подозревать родителей по их каким-то действиям. Они может узнали о его грехе с другой совершенно стороны, но он думает, что, наверное, батюшка сказал. Но пока ребёнок — ребёнок, у него обычно таких подозрений всё-таки не возникает. И здесь, конечно, лучше иметь какого-то одного духовника.

Может ли священник исповедовать своих собственных детей?

Я знаю такие примеры. Пока дети доверяют папе — конечно, это можно. Но нужно иметь в виду, что в подростковом возрасте может возникнуть недоверие к папе-духовнику. Потому что начинаются какие-то грехи, стыдные иногда, у девочек бывают какие-то проблемы (ну и у мальчиков тоже, конечно). Ко мне приходили дети, у которых духовниками были их собственные отцы и рассказывали о грехах, которые они стеснялись на протяжении нескольких лет говорить своим отцам. Мои дети исповедовались у моего духовника. Когда они были ещё маленькие, они исповедовались у меня, потому что мы жили в деревне, и просто не у кого было поисповедоваться им. Но впоследствии, всё-таки Бог послал такого замечательного священника, у которого я исповедуюсь, и у которого исповедовались мои дети. И мне это очень помогло. Потому что в подростковом возрасте сменяются авторитеты у ребёнка, но духовник, хороший, он может сохранить связь с ребёнком и провести его через этот трудный, подростковый возраст, когда у него нет доверия к родителям, когда у него появляются новые друзья; когда он входит в этот страшный мир, который год от года становится всё страшнее. Это очень важно, чтоб был какой-то такой духовник. И лучше, чтобы это был не папа. Хотя, конечно, разные бывают случаи.

Если к Чаше подходит незнакомый ребёнок 6—8-ми лет, надо ли его спрашивать о возрасте?

Когда подходит незнакомый ребёнок и я вижу, что он не умеет себя вести перед Чашей: не называет своё имя, не складывает руки, ну, по всему поведению видно, что он не приучен к Причастию, он как-то не очень ориентируется как это нужно делать, — я его спрашиваю не о том, сколько ему лет, а всегда спрашиваю, знает ли он, Чему он сейчас будет причащаться? Могу спросить когда он исповедовался, если он достаточно взрослый ребёнок. Но только надо делать это очень осторожно, чтобы не напугать ребёнка, и не посеять в душе его какой-то соблазн, не ввести его в смущение. Если есть родители рядом с ним — можно спросить у родителей, а не у него. Очень часто оказывается, что люди причащаются без исповеди; люди причащаются не зная, что Причастие — это Тело и Кровь Иисуса Христа. Люди к этому не готовы бывают. На Исповеди батюшки им об этом не рассказывают. Пришёл человек в первый раз исповедоваться. Они его исповедуют, — «Ну иди Причащаться»; а что такое Причастие — они им не говорят. Не надо лекцию читать об этом Таинстве, наверное, но дать какое-то понятие первоначальное священник должен, чтобы человек как-то ощутил, что это такое.

После первой исповеди, я думаю, ребёнку не обязательно исповедоваться перед каждым Причастием. Это определено и в документе «Об участии верных в Евхаристии».

Некоторые священники говорят, что детям (не младенцам, а когда они уже начали исповедоваться), может быть, не обязательно причащаться каждый раз. Можно иногда его отстранить от Причастия. Это очень правильно. Надо тоже делать это осторожно. Тут все случаи не опишешь. Когда священник принимает какое-то решение, то он должен, конечно же, принять его в соответствии со своим опытом, опытом своей жизни и опытом Церкви. Он должен на эту тему что-то читать, интересоваться; знать, что об этом говорится в Священном Писании, как об этом говорят Святые отцы, как говорят нынешние священники, сопоставить своё решение с этим мнением, которое можно извлечь из Евангелия и из Церковного Предания. И затем, наверное, посоветоваться с духовником, когда будет такая возможность у него: правильно он поступил или нет. Таким образом приобретается опытность.

Как быть, если ребёнок не хочет причащаться?

Я грешным делом таких детей не причащаю. Отец Димитрий Смирнов смело говорит: «Нет, таких причащать нельзя». О. Агапий из Жировичей (автор комментария к анонсу вебинара) тоже об этом пишет в своей работе, приводит мнение других священников. Конечно, у ребёнка сохранится страшное такое воспоминание — как его скрутили, связали.

Всех деток надо причащать очень аккуратно и осторожно. Иногда священник лжицой может через чур резко действовать, сделать неприятно ребёнку. Надо быть очень осторожным здесь.

Если ребёнок начинает плакать, я обычно прошу родителей, чтобы они этого ребёнка привели как-нибудь ко мне, если он маленький, но уже ходит, разговаривает. Они приводят ребёнка. Мы с ним беседуем. Я показываю ему лжицу, что в ней нет ничего страшного. Даю ему конфетку (это очень хорошо действует на детей). И даже бывает перед Причастием, тоже говорю: «Хочешь конфетку? Сейчас дадим. Когда причастим — дадим». Просфорочку можно ему показать или ещё что-то. Можно как-то успокоить его.

У меня был случай, когда на них действует уже церковная атмосфера. Приносят в храм, ребёнок знает, что сейчас будут его причащать — скручивать там, ломать, — он начинает уже сразу орать. Мы в таких случаях выходим в другую комнату со Святой Чашей (не заводим ребёнка в сам храм), и там его причащаем.

То есть нужно подумать, что вызывает у него такую реакцию. Если вид незнакомого священника — значит, надо с ним познакомиться. Если сама эта вот процедура (простите за это выражение), или обстановка церковная — прийти когда будет меньше народу или ещё что-то придумать. Может быть подойти к самому Причастию. Может не надо его всю службу держать на руках где-то в углу, чтоб он устал к Причастию. Нужно понять это и постараться постепенно исправить. Сразу, конечно, бывает сложно, но постепенно, я думаю, получится. И помолиться о нём.

Причащать ли детей, которых родители приносят причащаться, но сами не причащаются и не исповедуются?

Я думаю, что конечно надо причащать, если ребёнок крещён.

Я иногда спрашиваю у них: «А Вы сами давно причащались?», стараюсь делать это ласково. Не знаю, получается у меня так или нет. Со стороны, наверное, виднее. И говорю: «Ну Вам же тоже хорошо бы причаститься». Ласково что-то сказать можно, но очень осторожно, чтоб не отпугнуть (а то они и ребёнка не принесут в следующий раз), а как-то постараться им помочь понять это, что для них это необходимо. Не стоит им читать лекцию, что «Если Вы не будете причащаться — и дети этого не поймут». А как-то по-доброму, по-хорошему: «А почему Вы не хотите причаститься? Это же Таинство, в Котором участвует Ваш ребёнок. Что Вам мешает? Какие-то у Вас грехи есть? Но в них можно покаяться же, исправить свою жизнь». По-доброму, по-хорошему, по-человечески, очень спокойно. Не сверху вниз, а как грешник с грешником, как брат с братом, как брат с сестрой; по-доброму. Мы же тоже грешники с вами, дорогие отцы. Как-то так вот надо сказать: «Очень хорошо, что Вы принесли причаститься. Замечательно. Приносите обязательно, будем очень рады. Но, конечно, если Вы сами — то ещё большая будет радость для нас». Найти какие-то слова, добрые, которые человека расположили бы к общению с Вами, и к тому, чтобы он пришёл в следующий раз на исповедь и причастился вместе со своим ребёнком.

Хочу поблагодарить о. Алипия, который прислал нам свой комментарий к этому анонсу. Он очень хорошо здесь пишет про то, что нельзя причащать насильно детей, что не следует формировать у людей представление о Боге, как о всевидящем прокуроре. Но о всевидящем Боге, как любящем Отце — конечно, нужно. Они должны знать, Бог всё видит, конечно. Только грех — это не только то, что заметили родители, но и то, что не видел никто.

Здесь пишется о том, что «Нельзя от ребёнка требовать духовной работы над собой». Совершенно верно. Нельзя ребёнка заставлять углубляться в себя, задавать ему лишние вопросы, заставлять его анализировать свои поступки. Ни в коем случае не надо! Достаточно того, что он будет искренен — вот это самое главное: чтобы он не боялся всё сказать, чтобы он был честен на исповеди. Это очень важный момент. А вот такой анализ своих поступков — ребёнок не может сделать. Если мы научим его это делать, это будет такой старичок, но не как вот в «Житиях», что «он был старцем ещё будучи ребёнком», а будет какое-то уже неправильное отношение здесь, какая-то будет рефлексия совершенно не та.

Очень важно, чтобы у ребёнка были свои личные доверительные отношения со священником. Чтобы у батюшки были с ним какие-то личные отношения: свои темы для разговора, свои какие-то воспоминания, вопросы — не через родителей.

Вот здесь пишет о. Агапий, что «Желательно договориться с местным священником о времени исповеди». Но я сказал бы, что всё-таки должен быть не просто местный священник, а тот священник, которого родители выбрали в духовники к своему ребёнку. Если Вы ходите в храм, где ребёнку нельзя найти духовника, он может иметь духовника в другом храме, а причащаться в этом храме, без исповеди. Можно об этом поговорить с настоятелем. Основываться на документе «Об участии верных в Евхаристии» (который мы уже упоминали выше), — причащать или не причащать ребёнка без исповеди всё-таки решает клир храма, в который Вы его принесли (или привели). Но можно поговорить, договориться.

«Главное что нужно, чтоб посещение службы было не тем, к чему понуждаем, а тем, что он должен заслужить». Но ребёнок должен понимать, что это радостно для него. Нужно выбрать посильное время посещения храма. И я всегда говорю: «Нужно уводить ребёнка из храма тогда, когда он будет просить „Мама, давай ещё немножко постоим“». Вот это будет правильно. Конечно, если ребёнок будет рад, что его уводят прямо сразу — это немножко не то. Можно объяснить ему смысл Богослужений, поставить с ним свечечку, дать ему просфорочку, подойти к иконе, где святые его, помолиться перед этой иконой, отойти с ним в стороночку, что-то ему сказать на ушко, что-то показать красивое (митру батюшки или красивые покровцы на Чаше), как диакон красиво говорит, как хор замечательно поёт, вместе с ним пропеть «Отче наш…» встав на коленочки рядом с ним. Но так, чтобы он участвовал в этом и умом своим. Пока ещё маленьким умом, но очень восприимчивым. Чтобы для него это была радость, и чтобы он в этом как-то участвовал.

«Лучше допускать к Причастию без исповеди, чем профанировать Таинство Покаяния». Это слова прот. Владимира Воробьёва. У него вообще очень хорошие есть на эту тему размышления. Я бы Вам советовал с ними познакомиться.

Конечно, плохо, когда ребёнка оставляют одного в храме. Я говорю родителям: «Если Вы пришли с ребёнком — Вы пришли ради него, а не ради себя. Если Вы хотите сами прийти на службу — договоритесь с папой ребёнка (если это мама), пусть он побудет с ним, а Вы идите одна. Но если Вы пришли с ним вместе — нужно больше внимания уделять ему, а не себе».

И конечно, нужно с детьми говорить о жизни, о её содержании. Потому что меня вот в гимназии дети один раз спросили: «Батюшка, мы всё понимаем: Литургия, Евангелие, Жития святых, — но, а жить-то как в этом мире?». «Как жить?» — вот это их интересует.

И, конечно, очень правильный последний пункт этого замечательного комментария, что «В атмосфере воцерковлённой семьи противостоит совершенно нехристианская атмосфера школы». Не только школы, а и интернета, мира, в котором мы с Вами живём, поведение людей в этом мире, так называемая «молодёжная субкультура» какая-нибудь или ещё что-нибудь такое. Конечно, это страшная угроза для детей. Но если у ребёнка будет любящий духовник, которого ребёнок будет любить, то мы сохраним возможность помочь ему выбраться из всей этой области зла.

Как часто нужно исповедоваться детям, и какие молитвы им нужно обязательно читать?

Пока ещё младенец маленький — может быть его ещё особенно не обременять, а можно дать ему какую-нибудь маленькую молитовку. Например, те стихи, которые читаются в конце «Правила к Причащению». Это правило потихонечку увеличивать.

Как увеличивать? С чего начинать? Это зависит от ребёнка. С самого малого и постепенно, чтобы он к 16—18-ти годам уже читал, скажем, «Канон к Причастию», «Молитвы к Причастию». Или может быть позже, пусть к 30-ти он к этому правилу подойдёт. Главное же не форма всё-таки, а чтобы он понимал, что нужно готовиться к Причастию и читал хотя бы то, что будет ему по силам.

По каким основным критериям можно определить, готов ли ребёнок к Исповеди или он ещё мал? Нужно ли читать над ним разрешительную молитву, если ребёнок от стеснения, или по другим причинам, практически не сказал ни слова?

Во-первых, готов ли он сам, есть ли его (ребёнка) собственное желание исповедоваться. Оно очень важно. Он может бояться немножко, но всё-таки если он готов, согласен (необходимо его добровольное согласие на исповедь), — нужно чтобы он понимал, что плохо, а что хорошо. И если он делает что-то плохо — в этом он должен каяться перед Богом, Бог всё видит. Разрешительную молитву, я думаю, можно прочитать. Молитва действует на ребёнка не только через наши слова — Сам Бог действует во время нашей молитвы о нём. Можно сказать ребёнку: «Ты проси прощения у Бога за всё, что ты помнишь и не помнишь», чтобы как-то помочь ему.

Как быть с постом для малышей?

Пост для детей должен быть посильным. На самом деле, если семья поститься, то ребёнок воспринимает это очень легко. Они могут привыкнуть, когда кругом нет соблазна никакого. Если есть соблазн в семье, если неверующие бабушки, дедушки, папа, старшие братья и сёстры, — конечно, нужно делать какие-то послабления им, и выбрать какой-то пост посильный для ребёнка. Без поста, конечно, причащаться нельзя.

Документ «Об участии верных в Евхаристии» говорит: «Для людей до трёх лет Евхаристический Пост не является обязательным. А по традиции, с трёхлетнего возраста детей в православных семьях постепенно приучают к воздержанию от пищи и пития перед Причащением Святых Таин. К семи годам ребёнок должен твёрдо привыкнуть причащаться натощак (бывают исключения, но всё-таки это должна быть такая традиция). С этого времени (с семи лет) следует учить ребёнка прочитывать молитвословие к Святому Причащению, содержание и объём которых определяются родителями в соответствии с возрастом духовным, интеллектуальным развитием ребёнка». Я бы добавил: «По совету с духовником», если он есть у родителей, в он, по-хорошему, должен быть.

Полезно ли причащать младенцев каждый день?

Но если есть такая ревность у родителей — препятствий к этому нет. Если ребёнок нормально реагирует, пока он не протестует против этого — хорошо, конечно. Но надо чтобы это стремление не заменяло того, что необходимо для ребёнка (прогулок, например), чтобы это не было обременительно для родителей. А если это естественно получается — хорошо.

Можно ли в качестве поста ребёнку предложить уменьшить или совсем прекратить просмотр мультфильмов или компьютерных игр?

Я думаю, что можно, конечно. Нужно, чтобы было его согласие. И нужно объяснить ему смысл и необходимость воздержания, чтобы он понимал его. Сопереживание страданиям Христа, во время Великого Поста, скажем. Умение отказываться от чего-то. Потому что если ему не научиться этому — он не научится жертвовать собой для других, не научится делиться с другими. Трудно отказаться, когда у тебя есть замечательный апельсин, который ты хочешь съесть, — отдать половину товарищу. Пусть как раз учат этому.

В силу особенностей нашего храма, на службе очень много детей. Дети начинают играть друг с другом, бегать по храму. Взрослые прихожане терпят, конечно, но видно, что многим это мешает молиться. Как лучше соблюсти баланс, чтобы и детей не обидеть, и взрослым не мешать?

Нужно прихожанам, конечно, воспринимать этих детей, как своих собственных. Здесь очень часто дело не в том, что дети мешают, а в том, что их не воспринимают как часть церковной общины.

Я расскажу на своём собственном примере (себя — великого грешника). Я слышу — какой-то ребёнок разговаривает, плачет шумит, и думаю: «Как так? Надо вывести его скорее». И вдруг узнаю, что это мой собственный внук. И вы знаете, как на сердце сразу теплеет. Думаю: «Ну, ладно, я готов простить ему».

Поэтому, если воспринимать детей не как чужеродных каких-то существ, а как членов приходской семьи, — тогда легче будет всё это переживать.

С другой стороны — детей нужно потихонечку приучить вести себя в храме. Я своим детям, конечно, не разрешал себя так в храме вести, уводил их на улицу. Нужно понимать, что это неправильно. И нужно, чтобы в храме был какой-то механизм соблюдения тишины. Не злые бабуси за ящиком, а может быть алтарник должен вежливо подойти, и сказать: «Вы знаете, Вы не могли бы пока выйти на улицу, пока ребёночек у Вас не успокоиться? Всё-таки, так вести себя нельзя». Или проводить беседы с родителями. Заметили, какие родители там не смотрят за детьми — после службы говорить: «А вы не могли бы на секундочку задержаться, мне надо два слова Вам сказать». И обратиться к ним: «Вы знаете, Вы всё-таки за своим ребёночком смотрите, потом что не хорошо, что он бегает». Но очень важно, чтобы эти действия не отвратили от Церкви людей. Я знаю случаи, когда строгие замечания родителям, строгое отношение к детям ни к чему хорошему не приводили. Ребёнка привели в храм, он стал ключами играть какими-то (ну, младенец), подошла какая-то бабуля: «Выйдите сейчас же отсюда, из храма!» — конечно, это недопустимо, так нельзя делать. Или в одном храме, женщина чуть не ударила ребёнка, который вёл себя очень плохо. За руку рвала его, тащила куда-то. Он вырвался, убежал. Так делать нельзя. Нужно, может быть, подойти к родителям, а не к самому ребёнку. Родители тоже очень болезненно на это реагируют. Но выработать какой-то механизм нужно.

Исповедь детей вторична, исповедь родителей первична. Возможна добрая исповедь детей без здравомысленной исповеди взрослых? Когда у нас будет продлена устойчивая традиция обязательной исповеди для взрослых перед Причастием?

Согласен. Она уже преодолена. Вы читали документ «Об участии верных в Евхаристии»? Там написано, что исповедь неоязательна, если Причастие совершается через неделю, скажем. Достаточно этой исповеди. Некоторые духовники разрешают причащаться, даже если прошло больше, чем неделя. Вот у меня сейчас едут прихожане на Крит, там причащают без исповеди, и они у меня берут благословение на то, чтобы причащаться там без исповеди. Я говорю: «Но если не будет никаких грехов особенных — пожалуйста». Но нельзя отменить благословение на это, иначе будет то же самое, что происходит у католиков, в Греции и в других странах, где люди причащаются без всякого покаяния. Не приучены к покаянию совершенно. Слава Богу, что у нас сохранилась эта традиция, что нужно получить благословение священника на Причастие. Вот это благословение нужно обязательно сохранять. Без этого начнёт развиваться устойчивая тенденция: к Причастию без всякого благословения, без всякой подготовки, без всякого отслеживания. Всё-таки священник несёт ответственность за тех, кого он причащает, и нельзя эту ответственность с него как-то снимать.

Владыка, как Вы относитесь к устройству детских игровых площадок во дворе храма, устраиваемых для того, чтобы играли там и не мешали, не шумели во время службы?

Я думаю, что можно. Тут есть разные варианты. Делают, например, комнаты специальные, где мамы находятся с детьми, куда транслируется Богослужение. Ну, наверное, всё это не должно подменить правильное отношение родителей к поведению детей в храме. Всё-таки за каждым ребёнком должны следить собственные родители. И делать это каким-то общественным занятием — немножко неправильно.

Спасибо Вам, дорогие друзья, за участие в нашей беседе. Конечно, плохо, что я один всё говорил, а Вы только вопросы задавали. Хотелось бы узнать Ваш опыт. Но Вы можете об этом написать. Мы могли бы обсудить это и лично, если Вы приедете в Москву. Конечно, нужно обсуждать конкретные частные случаи. Сейчас столько всяких частных случаев, которые не укладываются в общие схемы, что о каждом из них может нужно говорить отдельно.

Надеюсь на наши дальнейшие встречи. Буду рад с Вами беседовать и на другие очень важные темы.

Храни Вас всех Господь.