Гласное чтение «тайных» молитв на Литургии

Вопрос гласного чтения тайных молитв имеет, помимо исторической, практическую плоскость: наше богослужение есть богообщение, является ли это общение с Богом полноценным, если большинство в нем не участвуют. Ответ, по крайней мере для меня, очевиден. Но многие наши современники рассуждают на эту тему, уже имея заготовленный ответ «ничего менять нельзя». Те, кто более склонен к осмыслению окружающей действительности, подводят под этот ответ аргументацию, остальные просто об этом не задумываются.

Отец Максим сослался на слова одного священника «молитвы надо читать вслух, но при условии, что все люди, находящиеся в храме, будут причащаться». По-моему, это заведомо невыполнимое условие, поставив которое, можно со спокойной совестью продолжать служить Литургию себе под нос, не мучаясь сомнениями. Здесь получается замкнутый круг: хочешь, чтобы все причащались — работай над созданием евхаристической общины, объясняй Литургию, раздай прихожанам распечатки с параллельным переводом. И, конечно, запирай двери перед анафорой, чтобы никто не проскочил из непричащающихся :)

Есть еще одна очень важная деталь, которую часто упускают из виду: личное развитие священника, влияющее непосредственно на жизнь прихода, зависит от его отношения к Литургии. Часто приходится наблюдать, что священники сами не понимают, почему Литургия — это общее дело. Они за закрытыми вратами занимаются своими делами (у них изба-читальня), а люди смотрят на иконостас и слушают обрывки фраз. Это приводит к тому, что священник воспринимает себя жрецом, совершающим ритуал, а люди — клиентами. Сегодня хочу причащаться — буду, а в другой раз — нет, ведь это мое право потребителя. А священнику со временем все это надоедает (хотя многие боятся признаться в этом), и он только и может утешать себя тем, что все так служат, нечего выделяться.

Повсеместное распространение чтения всех «тайных» молитв вслух неизбежно по мере распространения литургического просвещения. Я, как представитель «непоротого поколения» (термин О.П. Табакова), вижу, что все больше моих сверстников и тех, кто младше, это понимают.

А я вот не понял, если прихожане будут слушать молитвы, которые священник читает, а зачем тогда пение клироса, для кого будет пение？

На мой взгляд, этот вопрос не принципиальный, но на практике он, как раз, легко решается. Мне неоднократно приходилось бывать в храме во время Литургии, не участвуя в ней (по обстоятельствам), и слышать как гласное чтение священником молитв накладывается на пение хора. Поскольку пение всегда гораздо медленнее чтения, можно воспринимать одновременно и произносимую вслух священником молитву, и молитву, которую поёт хор.
Конечно, это несовершенно. Но совершенно у нас и не получится из-за нашего собственного несовершенства. Наша немощь в молитве (рассеянность, холодность) гораздо больше мешает богослужению, чем те или иные недостатки в его организации.

Простите, но в этом вопросе, как мне видится, надо учитывать, что «тайные» молитвы — это молитвы ЛИЧНЫЕ о себе и о пастве. Может поэтому их лучше читать не ВОЗГЛАСНО.

В истории Церкви этой «проблемы» не существовало никогда! Это созданный в новейшее время модернизм, оправдываемый желанием сделать из прихожан великих молитвенников. Простите, но чем должен отличаться священник от паствы, кроме облачения на богослужении?! Может он этакий суфлер в слух?!
Тайные молитвы, лично меня, заставляют вспомнить об ответственности за тех, кто стоит в храме, о том, что я, негодный, дерзнул взять на себя крест священства и вести за собой народ вверенный мне. Я не чувствую себя «жрецом» (простите, даже употреблять такой термин по отношению к иерею кощунственно после Жертвы Христа!), я пастырем себя ощущаю! Если все это разделить с прихожанами, то в чём «соль» иерея?! Протестанты так и сделали — упразднили священство.
Есть другая сторона этого вопроса — чтение предстоятелем тайных молитв в алтаре для все священнослужителей. Приходилось сослуживать например с владыкой Феогностом в лавре, где он читал тайные молитвы в алтаре вслух для всех в алтаре. Такое чтение очень уместно и необходимо, когда все от иерея, до диакона молятся вместе.

Оказывается, «делать из прихожан молитвенников» значит уничтожать «соль иерея»! Конечно, легче выгодно отличаться от ничего не ведающего и не умеющего народа так, чтобы они в рот священнику заглядывали. Такую же логику предложил змей Еве, дескать, Бог не дает вам вкушать от дерева, чтобы вы не стали такими, как Он. Но ведь Он именно этого от нас и хочет! «Я больше не называю вас рабами, ибо раб не знает, куда идет господин его, но вы друзья мои» (Ин 16 гл). А мы, как карамазовский инквизитор, хотим сделать народ более управляемым, тем более, что он сам этого хочет. Но хочет ли этого Христос?

Немного пространный ответ по данному вопросу в основном из заметок о. Михаила Желтова на livejournal.

1. Упоминаемый уже здесь архим. Роберт Тафт в своей статье, как раз по данному вопросу, «Было ли традиционно для ранней Церкви чтение вслух литургических молитв?» предостерегает: «…люди часто ошибочно воспринимают прошлое с точки зрения современных реалий. На этом основании они могли бы предположить, что в прошлом молитвы читались вслух намеренно, чтобы собравшиеся в храме могли их слышать. Такой вывод был бы романтическим анахронизмом. Оставляя в стороне цитированную ранее Юстинианову Новеллу 176, можно найти крайне мало свидетельств, что в ранней и позднеантичной Церкви кто-то заботился о том, какая часть богослужения будет слышима, или видима собравшимися, и насколько они смогут в нём участвовать, за исключением чтения псалмов, Писания, проповедей и Святого Причащения.

Дело в том, что, читая молитвы вслух, ранние христиане просто следовали обычаям, существовавшим в окружавшей их иудейской и языческой среде, где не только публичные, но и частные молитвы и чтения произносились вслух».

2. Молитвы антифонов установились в ту эпоху, когда никакого гласного чтения молитв уже не было. Еще позже установились молитвы перед Евангелием, «Никтоже достоин», молитва перед «Святая святым». Во времена Златоуста литургия начиналась с прокимна и молитвы «малого входа» и «Трисвятого» появились где-то во времена Юстиниана, а молитвы «антифонов» и «сугубой ектении» — где-то во время иконоборчества.

Поскольку во времена Юстиниана даже и анафору мало где читали вслух всего народа, то, следовательно, и молитвы литургии оглашенных (за исключением, может, только лишь «молитвы об оглашенных») НИКОГДА не читались вслух всего народа.

Далее следуют «молитвы верных», «Никтоже достоин» и «молитва приношения» (являющаяся заключением «молитв верных»): и они НИКОГДА не читались вслух всего народа, ибо все они сугубо священнические.

Далее следует анафора: вот ее, наверное, правильно было бы читать громко. Святейший Патриарх, когда служит, всегда так и делает: почему бы не последовать просто-напросто его примеру?

Далее, молитва перед «Отче наш», является парафразой анафоральной эпиклезы и поэтому не имеет принципиальной важности.

Далее, молитва «отпуста непричащающихся верных» (после возгласа «Главы ваша Господеви приклоните»). А ее зачем читать вслух, если никто не уходит?

Далее, молитва «Вонми, Господи» — НИКОГДА не читалась вслух.

Остаётся благодарственная молитва (ее хорошо бы читать вслух, но в современном издании Служебника она поменяла свое место — она сейчас стоит ДО причащения мирян), заамвонная молитва (она и так читается вслух) и молитва «Исполнение закона и пророков» (эта молитва первоначально возникла как молитва разоблачения клириков — вот почему она считается «молитвой на потребление Даров»: пока одни разоблачались, другие потребляли).

ИТОГО: из всех молитв литургии имеет смысл читать вслух только анафору и, может быть, благодарственную молитву. Остальные — не только не имеет смысла, но просто вредно, это — разрушит литургию.

3. Часть молитв литургии имеют совершенно клерикальное содержание и содержат прошения от лица клириков «о неосужденном предстоянии пред престолом Божиим». (Когда к Вам приходят друзья на день рождения, Вы, прежде чем за стол сесть, руки все вместе моете или все-таки по очереди? Народ имеет право участвовать в службе в полноте — но ведь и духовенство имеет право умыть руки и душу перед Тайной!)

И если священник читает молитву во множественном числе, то это ещё не является молитвой от лица народа, а молитвой от лица сослужащих священников. Сослужение предстоятеля и прочих священников это именно сослужение духовенства, хотя его, действительно, может и не быть.

Те избитые рассуждения о «сослужении всех членов общины» и т. д., основанные на примитивной трактовке 1 Послания Петра, не имеют никакого отношения к предмету данного вопроса. И даже если и говорить о «сослужении» народа, то это совсем не то же сослужение, что сослужение священников предстоятелю.

Молитвы верных читаются НЕ от лица народа. Шмемана и других тут ввело в заблуждение их надписание. Надписание — одно, история — другое. Молитвы верных — это молитвы ИМЕННО священников, приготовляющих себя к анафоре. А народ в это время участвует во «всеобщем молении верных», т. е. ектении.

А т.н. молитвы верных (плюс молитва «по поставлении Даров на божественней трапезе»), хотите Вы этого или нет, возникли именно как молитвы предстоятеля и сослужащих священников — это исторический факт. В древней Церкви предстоял и читал анафору только один из нескольких собравшихся священников и обычно священники не знали, кто именно из них будет предстоять и это всякий раз решал предстоятель непосредственно перед анафорой. Поэтому, к служению все священники готовились вместе, читая особые молитвы (те самые молитвы верных — прочтите их внимательно, в конце концов. В них духовенство молится от своего лица, так как народ упоминается в третьем лице).

Упрямо читать эти молитвы вслух всего народа — это нелюбовь к чину литургии, а принесение его в угоду ложной идеологии.

Ектения первоначально была только одна и поэтому имела огромное значение — так что народ был очень даже доволен тем, что пока священники читают там свои молитвы приготовления (таковы обе молитвы верных и молитва после великого входа), он имеет возможность как следует помолиться о своих нуждах вместе с диаконом.

Кроме того, читать эти молитвы вслух — значит не понимать важность ектений, которые в этом месте литургии реально важнее (и древнее! ектении были здесь уже во 2-м веке, согласно Иустину Философу) священнических молитв.

Поэтому и в «соборных служениях — как бы хорошо архиерею или старшему священнику читать литургийные молитвы вслух хотя бы для сослужащего духовенства… Но нет — каждый уединяется и смотрит в свою книжечку» (Желудков Сергей, свящ. Литургические заметки). А то это похоже на то, как если бы ко мне пришли друзья на день рожденья, разошлись по углам и читают каждый для себя.

4. Другая часть молитв является всего лишь вторичным дополнением. Таковы «молитва перед Евангелием» (читать ее вслух — значит неоправданно разрывать очень древний и очень логичный комплекс Апостол-Аллилуия-Евангелие), молитва после анафоры (по содержанию и по происхождению — простое повторение уже сказанного во второй части эпиклезы) и др.

5. Наконец, некоторые молитвы утратили первоначальное практическое значение —например, главопреклонная молитва после «Отче наш», которая, на самом деле, есть молитва на отпуст непричащающихся верных (разве непричащающиеся сейчас уходят в этот момент службы?). Потом, и сама структура службы поменялась — появились многие дополнительные элементы: во время причащения духовенства и мирян (первоначально было только «Святая святым"-причастен-„Всегда ныне и присно“ как конец причастного псалма, и все, а сейчас какая мозаика?), в конце службы (после древнего возгласа отпуста „С миром изыдем“ ещё есть немало чего), а ведь и это влияет на положение молитв.

6. Надо ещё и сказать и о том сможет ли любой священник внятно и прочитать эти молитвы. „редкому священнику можно было бы сегодня дать разрешение служить открытую литургию. Какой страшный риск: опошлить, испортить святейшее Таинство Церкви! Нужно прямо признать практически положительным значение того факта, что в закрытом чтении евхаристических молитв скрываются и уравниваются личные качества священнослужителей: ибо краткие наши „возгласы“ мы все произносим более или менее одинаково, — и таким образом внешняя сторона Евхаристии остаётся у нас независимой от голоса, культуры, даже от настроения служителя… Заранее можно сказать, что молитвы святителя Василия Великого окажутся непригодными для открытого чтения вследствие чрезвычайной их многословности“ (Желудков Сергей, свящ. Литургические заметки).

7. Литургия — очень сложный комплекс, к нему нельзя подходить по принципу „черное-белое“ или там „экллезиологичное-неэкклезиологичное“.

„…даже если люди слышали молитвы, это ещё не означает, что они из понимали. Вплоть до современной эпохи большинство христиан были неграмотны и необразованны, говорили на диалектной форме языка и имели весьма ограниченный словарный запас. Язык, использовавшийся в богослужении, даже если это была литературная форма их родного языка, был совсем другого уровня, чем диалект, на котором они говорили, со словарным запасом, выходящим за рамки их восприятия. Так что даже если литургия совершалась громко на литературной форме их родного языка, они могли мало что понять из того, что было читаемо. …нельзя автоматически сделать вывод, что в древности молитвы читались вслух по тем же самым причинам, по каким мы хотим, чтобы они читались теперь. Поэтому, когда я соглашаюсь, что молитвы должны быть слышимы и понимаемы людьми (с некоторыми нюансами, которые я упомяну позже), моё мнение не основано на том, что так делалось в прошлом. Церковь никогда не была руководима ретроспективной идеологией, поскольку Предание — это не прошлое. Это самосознание Церкви сейчас, которое передаётся ей не как инертное сокровище, а как динамическая внутренняя жизнь. Следовательно, решение сегодняшних пасторско-литургических проблем должно зависеть от сегодняшних нужд, вне зависимости от того, делали ли это христиане в прошлом“» (Архим. Роберт Тафт «Было ли традиционно для ранней Церкви чтение вслух литургических молитв?»).

Чтение анафоры вслух проблему никак не решит (а кого-то даже и соблазнит, что при подлинном внимании к главной экклезиологической проблеме — единству Церкви — тоже нельзя не учитывать), а вот повышение уровня церковной грамотности — решит, хотя последнее и более трудно осуществимо. От того что в Элладской Церкви на многих приходах стали читать молитвы вслух, а в Американской Церкви везде читают — народ от этого сознательней не стал и у нас вряд ли случиться чудо.

«Любая реформа должна быть, в первую очередь, подготовлена. Если все будут понимать, что к чему, то и соблазнов от возможной реформы не будет. А иначе будет бред и нестроение».

«Однозначных ответов на многие вопросы может и не быть; приходится взвешивать разные плюсы и минусы. Не зря же в Церкви установилось-таки это самое тайное чтение — были на и то свои резоны».

«Поэтому не нужно менять обряд, исходя из своих примитивных и неисторичных о нём представлениях, а нужно постараться понять, почему Святая Христова Церковь с радостью пользуется именно вот этим обрядом уже многие века».

«Я за гласное чтение анафоры; но нельзя банализировать этот вопрос. Есть свои резоны и у обратного. Взвешивание „за“ и „против“ — это не шизофрения».

«Я за гласное чтение анафоры. Лично я читал бы ее громко, да и дело с концом. Но проблема сложнее, чем Вам кажется. Мне же, со своей стороны, кажется, что эта проблема (сложная — и далеко не главная в современной церковной ситуации. Незнание основ православной веры — проблема гораздо более существенная» (о. Михаил Желтов. Заметки livejournal. https://bursak-bv.livejournal.com/6460.html и https://users.livejournal.com/-fireguard/22995.html)

Спасибо, отец Андрей! Очень своевременное напоминание о том, что реальность церковной жизни много сложнее идеологических примитивных конструктов, которыми ее пытаются объяснить.

Мне думается, что, хотя вопросы организции богослужения (в том числе вопрос об уместности или допустимости, или желательности, или, наоборот, неуместности и т. д. гласного чтения священниками молитв Божественной литургии) очень интересны и даже важны, всё-таки несравненно важнее наше молитвенное внимание.

Если человек молится со вниманием или — ещё лучше — сердечно предстоит Богу, то не так уж важно: молится он вслух или молча (если мирянин, то, соответственно, слышит молитвы иерея или не слышит). И наоборот: если ум наш кружится в помыслах, то, вслух ли мы произносим слова или только глазами пробегаем, не имеет особенного значения.

Но обсуждать литургические темы, на мой взгяд, очень полезно, потому что это помогает нам (мне, во всяком случае) лучше понимать богослужение. Да и правильная его организация тоже, конечно, имеет значение, в том числе и для обучения нас и наших прихожан молитве.

При чтении анафоры вслух на Литургии Иоанна Златоуста прихожане более внимательны и с воодушевлением громко отвечают - аминь. Всем храмом. Естественно, они были заранее к этому подготовлены объяснением этого момента Литургии.

Наверное следует думать не как тайные молитвы, а как «содержательные» молитвы

Этим спорам вряд ли суждено закончиться хоть каким-то консенсусом. Во-первых, всегда найдётся добрый человек, который напомнит, что это же обновленцы ратовали за гласное чтение молитв, устранение алтарной преграды и престол в центре храма. Вот так мешают в одну кучу совершенно разные вещи! Кроме того, очень многие священники заражены западным представлении о разделении Церкви на Церковь учащую и Церковь учащуюся (себя при этом относя, естественно, к первой). А между тем, перед лицом Страшных Христовых Таин никакой разницы между священником и последним из мирян НЕТ. Литургия — общее дело! Её совершают ВСЕ ПРИСУТСТВУЮЩИЕ В ХРАМЕ своими молитвами вслед за произносящими молитвенные тексты диаконом и священником! Даже те из поздних молитв, которые написаны от первого лица, должны быть поддерживаемы мысленным со-молением присутствующих — царственного священства, народа святого!
На раннем этапе моей церковности я пел в хоре, и в этом храме один из священников молитвы на литургии Василия Великого читал вслух — но кусками, потому что клиром и хор очень часто «не попадали» в нужную длительность пения. И он таким образом «озвучил паузы». Потом мы договорились — и он стал читать вслух весь Евхаристический канон, — а мы пели какой-то очень короткий вариант «Милости мира», чтобы время не тянуть. Не скажу, что меня это тогда сильно впечатлило — то ли потому, что занят я был в основном пением, то ли по молодости… Понятно, что в дальнейшем мне случалось ознакомиться с текстом священнических молитв Служебника. А потом за год до диаконской хиротонии я попал в Дортмунд, где литургию служат с чтением почти всех молитв вслух. Я тогда уже обзавёлся служебником, и вот две литургии (было воскресенье, а потом почти подряд какой-то праздник) я стоял со служебником и, слыша молитвы, следил по нему. У МЕНЯ БЫЛ КУЛЬТУРНЫЙ ШОК. Хотя я, повторяю, знал содержание молитв, но вот так присутствовать на литургии и со-молиться… Я был потрясён тем, КАКОЕ МОЛИТВЕННОЕ СОКРОВИЩЕ УКРАДЕНО У ВСЕХ МОЛЯЩИХСЯ В ХРАМЕ!!! Впечатление это живо во мне до сих пор, спустя много лет.
Все разговоры о том, что в молитвах не всем и не всё будет понятно — это пустые разговоры. Точно так же не всем и не всё понятно в богослужебных текстах, и даже — представляете? — в Евангелии! Ну, и что из этого? Только то, что молящемуся следует понуждать себя к пониманию, к самообразованию, к молитве. А если что непонятно — то, по совету святых отцов, смиренно ждать, когда Господь откроет смысл.
Увы, подавляющее большинство не хочет такого «нововведения». А те, кто хотел, когда становятся настоятелями, вдруг меняют своё мнение и от имени мирян считают, что мирянам оно не нужно…

Возможно, что в названии выражения «тайная молитва» (Μυστική προσευχή) заложен смысл не того, что эти молитвы «секретные» (тогда было бы уместнее, наверное, сказать λαθραῖος προσευχή), а то, что это молитвы, относящиеся к таинству (μυστήριον).