Анонимный вопрос
Замена некоторых церковнославянских слов на более понятные
В нашем приходе по благословению правящего архиерея литургические молитвы читаются вслух. Допустимо ли при их чтении некоторые церковнославянские слова заменять на другие — более понятные слова церковнославянского языка, либо на русские?
Например, «живот» на «жизнь», «мирский живот» на «жизнь мира», «о наших гресех» на «о наших грехах», «телеса» на «тела», «ны» на «нас» и подобные.
Разумную коррекцию лексики церковнославянских слов на богослужении могу только поддержать. Собственно, эта коррекция всегда осуществлялась — так она производилась, например, при переиздании богослужебных книг.
Есть и классические всем известные примеры, связанные со славянскими паронимами — то есть словами, звучащими одинаково, но имеющими разное значение в церковнославянском и в русском языках. В таких случаях, естественно, нужно заменить не так понимаемое, а в иных случаях и соблазнительное слово на церковнославянском языке на его русский перевод.
Например, в храме Московской духовной академии Богородичное Евангелие (Лк., зач. 54) давно читается со словами: «сосцы, питавшие Тя» (Лк.11:27). Почему нужно непременно сохранять слово, которое в русском языке имеет совсем другое значение?
Или вспомним старые молитвословы, где мы читаем: «Напрасно Судия приидет…». Но если слово «напрасно» в церковнославянском языке означает «вдруг», «внезапно», то в русском оно означает «зря», «попусту». Так почему бы не заменить на «Внезапно Судия приидет…»?
Такого рода разумная тактичная коррекция, на мой взгляд, совершенно оправдана. Главное при этом избегать вкусовщины и самочиния.
Хорошо бы, чтобы коррекция осуществлялась, как минимум, на уровне епархии — не обязательно циркуляром по всем приходам, но хотя бы после согласования между настоятелем и ещё двумя-тремя опытными людьми.
Не всегда наш собственный вкус и чувство языка бывают идеальны, поэтому проводить подобную коррекцию можно, но без своеволия.
Комментарии
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
Мне вспоминается мое пение-чтение на клиросе в детстве-юности, в 70−80-е гг. Моя проблема восприятия службы была не в тексте Литургий, а в понимании псалмов, канонов. О проблеме перевода служб на русский я впервые услышал на конференции 1000-летия Крешения Руси в Ленингр. Академии, в 1988 г. Что до замены слов — думаю, не очень верный путь. Та же Литургия Василия Вел.: «печать равнообразная». Всё — русские слова. А смыл-то какой трудный! Или: не лучше ли прочесть зачало о Марфе и Марии или по-старому, или уж по-русски? Лично я — не знаю, но пути два. Ну, а что практика? Вот много лет чтитаю Великий Канон в переводе митр. Никодима (Ротова). И как-то спросил прихожан: Так-то поди, понятней? Их ответ обескуражил: А мы и не заметили…
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
