Кого пускать в алтарь? О воспитании разновозрастных пономарей

Это индивидуально, по расположению мальчиков. Некоторых вообще не нужно привлекать — они видят неблагоговейных священников и теряют веру ещё в детстве.

Все вопросы, касающиеся воспитания в Церкви («С какого возраста начинать поститься?», «С какого возраста входить в алтарь или не входить в него?», «С какого возраста и как часто ходить на богослужения, и с какого времени службы?») — индивидуальны. Нельзя всех детей под одну гребенку.

Если у ребенка есть желание — нужно стараться его поддержать.

Хотя в обычной жизни существует идея учить с семи лет, потому что есть такое медицинское и педагогическое мнение, что примерно в семь лет ребёнок начинает воспринимать обобщающие вещи, а до этого он ещё не способен понять. Но этот вопрос очень непростой.

Я начал прислуживать в Церкви практически с пяти лет, во время войны. И так всю жизнь. Я ещё в детстве чувствовал, что нельзя ходить между аналоем и Царскими вратами — я чувствовал, что это место как-то связано с алтарём. А у нас сейчас люди в храме могут там встать и вообще развернуться спиной к алтарю. Это такое духовное бесчувствие — нет духовного ощущения, где Святыня.

Так же и с постами. Моя младшая дочь, когда кормила одного из своих сыновей, решила поститься (мальчику уже скоро год был, и он был такой крепенький). И когда она перестала принимать молочную пищу, ребёнок отказался от молока. Грудь он брал, а обычную скоромную пищу — перестал, начал плеваться. И стал есть постную. Ему не было ещё года. А некоторые не могут. Один из моих сыновей с детства не ел мяса. Ему уже 50 с лишним лет, а он так и не ест мяса, и всё. Это очень индивидуально.

Кстати, непонимание этой индивидуальности сейчас сказывается в школе. Кому-то дано понимание школьного предмета, кому-то не дано, или он ещё не дорос. Его заставляют, а он не может понять. И он эту науку возненавидит. Его за что-то ругают, а он не поймёт, за что. Такая учеба отбивает у ребёнка желание учиться.

С другой стороны, если у него есть желание, а возможности учиться нет, что получается? Человек заполняется чем попало.

Каждого ребёнка нужно вести индивидуально. Пушкину, например, была не очень понятна арифметика. У нас часто ругают детей, а он просто не может. Есть, конечно, лень, или не нравится что-то, но это тонкий момент. А может, потому и не нравится, что он не понимает.

То, что ребенку не даётся, надо держать, как говорят, «на плаву»; а то, что даётся, нужно развивать. Это вообще вопросы воспитания, и духовного в том числе.

Хорошо, если пономарь (взрослый или подросток) будет воспринимать пребывание в алтаре как награду. Благоговейный настрой пономаря священнику необходимо поддерживать собственным примером уважительного отношения к храму как Дому Божию, а также соответствующими пастырскими наставлениями.

Если пономарей несколько, то полезно установить для них очередность пребывания в алтаре, чтобы каждый знал свою «чреду», ждал ее, готовился к ней (по примеру несения чреды ветхозаветных служителей Скинии). Это поможет им преодолеть искушение привыкания к святыне.

Опыт многолетнего служения в семинарском храме побудил меня установить правило: во время причащения священнослужителей все (иподиаконы, пономари и их помощники) на несколько минут покидают алтарь. У служащих священника и диакона появилась возможность в тишине, без суеты, с духовной сосредоточенностью приступать к Таинству Причащения, а у алтарников - время для того, чтобы немного успокоиться и восстановить необходимый благоговейный настрой.

Пономари являются точной копией священника, который служит, с некоторыми нюансами. Конечно, все разные по темпераменту, по воспитанию. Одни более наглые, другие более скромные. Многое от родителей зависит. Но, в конце концов, через год, два, три они будут такими как священник, который служит в храме. Если священник болтает в храме — пономарь будет болтать в храме. Если священник в храме молится как-то так «чуть-чуть» — то пономари быстро привыкнут пить запивку, жевать просфоры, и подмигивать кому-то там, на улице или через окно, или стоящим в храме через иконостас. Священник будет по телефону разговаривать в алтаре — пономарь будет то же делать; священник будет болтать с кем-то без толку (например, во время канона на утрене) — пономарь будет то же самое делать. То есть здесь в полной мере отображается молитвенный настрой священника. Пономари — это точная копия священства.

Поэтому, во-первых, мне кажется, нельзя пускать в алтарь всех подряд. Есть люди, склонные к греху, которых нужно выгонять из алтаря как можно быстрее, потому что они, находясь вблизи святыни, быстрее развратятся. Нахождение в алтаре — это нахождение близ огня. Нельзя Снегурочке или Дюймовочке вблизи огня быть, они растают. Нужно быть кремнем, поэтому в алтарь нужно пускать не всех. Тех, которых пускаешь, бери под крыло, и пусть они растут. Пусть любят святыню алтаря, с любовью задерживаются в храме. Нужно, чтобы они раньше приходили и позже уходили. Чтобы не для того пономарили, чтобы надеть на себя стихарь, и покрасоваться перед своими знакомыми, которые в храм пришли, а для того, чтобы они пришли раньше и всё зажгли, всё убрали, всё приготовили; ушли позже, всё потушили, всё убрали, опят-таки на утро всё приготовили. Чтобы они любили молиться. Они во всём будут брать пример со священника.

Причём, есть пономари, которые лучше священства.

День святого пономаря у нас — это чудо Архистратига Михаила в Хонех. Там был святой Архип. В храме этом не было священника, там был просто пономарь. Зажигал лампады, проповедовал там, учил людей Истине Божией. И за его молитвы Архангел явился защитить храм Божий от язычников.

Потом у нас ещё есть святой Андрей, князь Смоленский. Это был человек, который оставил княжеский престол, не желая участвовать в междоусобицах, и долгую жизнь прожил, будучи просто пономарём: в колокол звонил, двор подметал, свечи возжигал, в храме батюшке помогал. Его любил царь Иоанн Грозный, приезжал на его память туда, в Переславль, и сам пономарил.

Кстати, и Суворов пономарил с большой любовью. Вообще, пономарь — это великая честь. Многие высокие люди за честь почитали в стихаре выйти на Малый Вход или раздавать запивку, например. Это великая священная обязанность на самом деле.

И в некоторых храмах есть, например, грешный священник и святой пономарь. Может быть такое? Может. И Дух Святой не оставляет этот храм, потому что там есть святой человек — либо на клиросе, либо за свечным ящиком, либо в пономарке.

Но пономарей нужно воспитывать, конечно. Одно дело, когда речь идёт о людях почтенных, которые жизнь прожили и на старости пономарят. Но другое — пацанята, которые лезут в стихарь быстрее одеться и покрасоваться перед кем-то. Их нужно сдерживать, ограничивать доступ в алтарь, и быть для них примером: чтобы они со страхом заходили в алтарь, непременно били поклон земной, не болтали, не шумели, не крутились, не вертелись, не привыкали к запивке и просфорам, чтобы они вообще за великую Святыню почитали пребывание в этом Святилище. Ну, и смотрели на нас — что мы в алтаре молимся. По-моему, это единственный способ воспитать хороших пономарей. А воспитание хороших пономарей — это великая сила для Церкви.

Вообще, есть несколько проблемных точек в церковной жизни: свечная лавка (где покупают и продают), клирос (где голосом гордятся) и алтарь (где духовенство и пономари рассказывают анекдоты).

Об этом, кстати, говорил игумен Никон (Воробьёв), что там где денежка, там где тщеславие, там где лень к молитве — там самые наши проблемный точки. Клирос, лавка и алтарь. И там, и там, и там должна быть святость. Это самые главные точки, такой Бермудский треугольник получается. Если он будет нормальным — всякое зло пропадёт внутри него. Поэтому на клиросе нечего тщеславиться. В лавке нельзя воровать и болтать лишним словом посреди службы. А в алтаре — нужно перед Богом стоять, и старому и молодому. Так воспитается следующее поколение церковного народа.

Деток в алтарь стоит брать ограниченно и на время, на испытание. А потом нужно отслеживать их поведение в алтаре, нужно делать организационные выводы. Бывают же случаи, когда например, жезлоносец при архиерее, он весь сияет неделю, две, три. А через месяц — уже не сияет, а то и немножко охамел, вальяжный стал. Ему ещё лет 12, может, а он уже такой. Отпусти его на вольные хлеба лет до 16-ти на жезле стоять, — он в такого превратиться фарисея, что к нему не подойдёшь.

Это опасная дорога, и нужно избирательно относиться к молодёжи, которая попадает в алтарь. Нужно не бояться и не стыдиться просить детей (и родителей): «Сынок, ты сегодня помолись в церкви».

Если человек с удовольствием находится в алтаре, но с неохотой стоит на службе в церкви — то толку с него никакого. Если же он с удовольствием стоит в церкви, а ему говорят: «Заходи в алтарь», а он говорит: «Да ладно, да я как-то недостоин» — это нормальный ход. А если он в алтаре крутиться, а в церкви стоять не хочет (только из алтаря вышел — сразу взял и ушёл из храма) — это критерий неправильной церковности, им вообще противопоказано быть в алтаре.

В алтарь нужно звать тех, кто любит стоять на молитве в церкви.

Вообще и священнику полезно иногда зайти, например, в чужой храм, и просто отстоять Божественную Литургию. Потому что он уже привык на службе делать что-то: говорить, благословлять, воспевать, возглашать, совершать, кадить и т. д. У него может потеряться навык просто стояния на службе. Полезно просто-напросто зайти на службу, стать между людьми (где-нибудь, там, за столбом) и стоять. Отстоять службу от «Благословенно Царство…» до «Благословение Господне на вас…» и выйти.

Все эти «делатели» (которые не могут стоять на месте, а должны непременно что-то делать), они, мне кажется, опасны. Нужно уметь стоять, когда нужно стоять; и нужно уметь делать, когда нужно делать. И те молодые люди, которые в церкви любят просто молиться — они могут заходить в алтарь. Обратный ход, должен быть очень жёстким: не умеешь стоять на службе — в алтаре тебе делать нечего. Иначе мы просто согрешим, испортим целую когорту молодых людей, которых раньше времени затащим в алтарь.

В отношении допускания детей в алтарь, очень важно какая обстановка в алтаре. Назовем вещи своими именами — в наших алтарях очень разная бывает обстановка. В одном алтаре полная тишина, дисциплина, батюшка у престола Божия, служащее духовенство не разговаривает, все только молятся или совершают те священнодействия, которые положены; в алтаре находятся только благочестивые люди, в полной тишине совершая каждый своё дело. Священнику самому надо честно ответить — благочестивая ли атмосфера в алтаре.

Бывает надо честно признаться, что нельзя пускать детей в алтарь, потому что и сам грешишь разговорами, шутками, седениями и неприличным поведением, и твои собратья тоже этим грешат. Ты уж хотя бы детей не привлекай. А сам исправляйся и исправляй, что должен исправлять. А если атмосфера благочестивая, и если ты будешь контролировать детей, чтобы у тебя там не было игр в салки в алтаре — то почему нет?

Но и в этом случае, надо на каждого ребенка смотреть, потому что одному человеку это может быть полезно и воспитательно, а в некоторых других случаях не нужно человека всё-таки вводить в алтарь раньше времени. Это уж такое искусство. Но атмосфера — это критически важно. Для пастырей иногда бывает, что нас воспитывают наши дети. И в этом вопросе тоже. Если хочешь хотя бы одного ребенка ввести в алтарь — наведи в алтаре такой порядок, чтобы было не страшно вести туда ребенка.

Можно ли брать в алтарь ребёнка, у которого нет желания в будущем стать священником?

Неплохо у ребенка спросить, хочет ли он сам. Речь ведь идёт не о совершенных младенцах.

Бывает, человек не собирается становиться священником, но хотел бы послужить Богу и Церкви, ведь у нас сейчас открыто множество путей служения. Бывает, человек понимает, что призвания именно к пастырству у него нет, но желание жить по вере, желание помогать Церкви есть. Мы знаем, особенно до революции, далеко не все люди становились священниками, но так и были всю жизнь в чине дьячков, пономарили. Это было служение всей жизни. Я знаю много примеров благочестивых христиан, которые несут свой алтарный крест и не двигаются дальше. Иногда бывают алтарники второбрачные — очень удобные алтарники. Его не рукоположишь, а если он человек верующий, то всю жизнь будет пономарить.

Иногда, исходя из необходимости, мы допускаем помогать в алтаре достаточно юным мальчикам. Хотя не всегда это может быть оправдано. Важно воспитывать благоговение и внимание. И конечно, очень важно, чтобы юноши в алтаре воспитывались добрыми примерами.

С другой стороны — очень важно, чтобы они ни в коем случае внутренне духовно не надмевались фактом своего пребывания в алтаре. Нужно за этим следить и воспитывать в них ответственность.

Есть вещи, которые несовместимы с пребыванием в алтаре. Это может быть хорошим воспитательным средством — если у юноши в духовной жизни что-то идёт не так, он должен понимать по каким причинам его не пускают в алтарь, и что пока он в этом исправится, в алтаре он находиться не может.

Конечно, должна быть больша́я строгость, должно быть очень большое внимание, не должно быть никакой внешней расхлябанности. Важно, чтобы юноши приходили в алтарь, определённым образом одетые. Чтобы внешний вид соответствовал святости места. Собственно говоря, и от священнослужителей требуется то же самое, но уж и от юношей тем более.

Я лично очень аккуратно отношусь к пребыванию юношей в алтаре. Никто не должен входить без благословения. Дети и подростки всегда должны быть под каким-то особым пастырским надзором. И если мы видим, что это становится неполезным для юноши, иногда ему лучше просто молиться в храме.