Ситуация сложная, пограничная. Если священник продолжает окормлять несмотря на запрет, то сам переступает границу, которую переступать бы не должен. Если он запрещён, но при этом остаётся чадом Церкви, и пусть запрещённым, но клириком — он должен принять наказание, даже если не считает его справедливым. Каноны однозначно говорят: «Апеллировать в отношении несправедливости наказания, просить о пересмотре решения архиерея или Церковного Суда можно только исполняя то наказание, которое ты считаешь несправедливым». А если запрещённый священник продолжает пастырскую деятельность, то он не таков —по крайней мере, в этот момент не таков, — и значит, он вряд ли настраивает людей к послушанию Матери-Церкви и к правильному церковно-каноническому устроению.
Хотя бы об этом нужно говорить людям: не осуждая клирика, свидетельствовать, что ситуация неправильная.
И я думаю, что нельзя допускать людей до Причастия без регулярной исповеди у канонически правильного священника. Если приходит человек и говорит, что исповедовался у протоиерея M., который уже пять лет без права ношения рясы, то надо сказать: «Я могу понять твое уважение, он тебе дорог по сердцу, он много хорошего сделал в твоей жизни. Но если он тебя сейчас исповедовал, он не прав; и я не могу разрешить тебе подойти к Чаше, если ты не исповедуешься — в том числе и в том, что ты это сделал».
Если люди причащаются у низвергнутого священника или у священника под запрещением, а потом приходят причащаться в храм приходского батюшки — я думаю, что это грех, который они должны исповедовать. Это должна быть такая Исповедь, которая соединяется с обещанием не повторить тот или иной грех. Не думаю, что это ситуация, в которой непреложно или на какой-то срок их непременно нужно отстранять от Причастия, но люди должны принести твёрдое обещание этого не повторять.
Продолжение...