В некоторых монастырях, где достаточно братии в священном сане, существует хорошая практика: вновь рукоположенный священноинок ограничивается в течение какого-то времени совершением богослужений и треб и не исповедует до тех пор, пока он хотя бы немного не окрепнет духовно и не подготовится к этому очень непростому и крайне ответственному деланию. Однако чаще всего такая «отсрочка» молодому священнику не предоставляется, и после завершения сорокоуста (а иногда и до) он бывает вынужден исповедовать людей.
Мне кажется, что очень важно, чтобы с самого начала все основывалось на понимании: и это таинство, как и прочие, совершает Сам Господь, а я, священник, «точию свидетель есмь». У митрополита Антония Сурожского есть замечательная история о том, как только рукоположенный иеромонах боялся совершать литургию. В какой-то момент, уже стоя в алтаре и не будучи в силах победить свой страх, он вдруг почувствовал, как кто-то мягко немного отодвинул его и встал между ним и престолом. Он понял, что это был Христос. С этим перекликается благочестивая пастырская традиция (к сожалению, далеко не повсеместная): стоять во время богослужения на приличном расстоянии от престола — для того, чтобы «дать место Христу». А точнее — чтобы не забыть о том, кто на самом деле есть «Приносяй и Приносимый». Вот то же самое обязательно нужно иметь в виду, начиная исповедовать, ну и впоследствии, разумеется, тоже чувства этого не утрачивать.
Люди приходят на исповедь не к нам, а к Богу. Если они забывают об этом, наше дело им напоминать, Кто принимает их покаяние и Кто один может прощать наши грехи. И безусловно, молодой священник первоначально должен стремиться к тому, чтобы говорить как можно меньше и больше слушать, выполняя свое послушание «свидетеля».
Говорить лучше в первые месяцы лишь необходимое, ставя перед собой цель помочь человеку обратиться за разрешением своих вопросов к Евангелию и в нем искать ответы на них. И больше стараться давать советов и наставлений, пусть и необходимых, но скорее информационных: о практической стороне церковной жизни, о том, к чему призывает нас в подобных обстоятельствах Господь, о том, что советует в таком-то и таком-то случае один или другой святой отец. И не покушаться при этом на наставления, которые могут привести к непонятным еще нам последствиям, поскольку не основаны на нашем опыте и явно превосходят нашу компетенцию.
Однако иногда ситуация, о которой говорит на исповеди человек, может носить такой характер, что «отмолчаться» не удастся, это будет и не уместно, и безответственно. Но и здесь — входя в обстоятельства жизни человека, пытаясь вместе с ним разобраться в них — нужно сохранять осторожность и умеренность.
И никогда не грех взять паузу и посоветоваться с кем-то их старших собратий и только после этого — при следующей встрече или в телефонном звонке — уже озвучивать свой ответ.
Это вообще лучше делать как можно чаще — советоваться. В идеале — с духовником. И лучше всего записывать возникающие в процессе исповеди недоумения, а при встрече с духовником разбирать их вместе. Иногда это вообще единственный способ избежать ошибки.
Самое главное — не поддаваться искушению учить и наставлять, тем более — руководить. Как правило, у большинства разумных и благонамеренных священников с течением времени желание делать это вообще сходит на нет. Ну, а противное тому является очевидным свидетельством того, что пастырь пребывает в заблуждении.
К сожалению, мало из нас тех, кто преуспел настолько, чтобы быть способным в полном смысле этого слова кем-то руководить духовно. И об этом обязательно надо помнить, чтобы не подвергнуться риску превратиться в слепого вождя слепых.
Архимандрит Кирилл (Павлов) практически во всех своих письмах — из тех, что у меня была возможность прочесть — просит своих корреспондентов об одном: полюбить читать Святое Евангелие. Это всегда его главный совет. Вот вокруг этого, мне кажется, и должна быть построена наша практика: вокруг Евангелия. Его нам необходимо изучать самой жизнью и полученными опытно знаниями делиться по мере возможности с нашими пасомыми.
Исповедь человека не должна быть ни слишком краткой, ни слишком долгой — её время должно соответствовать её наполнению. Исповедь должна быть конкретной, не должна напоминать литературное произведение и вместе с тем не должна представлять собой краткий перечень наиболее распространенных грехов. Кратко, по существу и емко — так, чтобы священник мог понять, в чем именно человек кается. Это в нескольких словах. А вообще учить людей исповедоваться необходимо постоянно, это должно быть темой как проповедей, так и приходских бесед.
Есть ли различие между исповедью в городе и в деревне? Скорее можно говорить об отличиях в исповеди людей с разным уровнем душевного и интеллектуального развития. Здесь нужно внимательно смотреть за тем, с кем мы имеем дело: чтобы в одном случае говорить так, чтобы наши слова были понятны, а в другом — ориентироваться на большую глубину и искушенность нашего прихожанина.
Если священник служит на приходе один, то однозначно необходимо учить людей исповедоваться лаконично и для беседы с ними отводить внебогослужебное время, разделяя собственно исповедь и разговор.
И конечно, желательно исповедовать не только перед Литургией или после «Отче наш», но и накануне, после вечернего богослужения, когда мы не так ограничены временными рамками.
См. также:
Продолжение...
Епископ Пантелеимон (Шатов), Москва
.jpg)
Протоиерей Димитрий Пашков, Москва
Иерей Евгений Лищенюк, Воронеж
.jpeg)
