Когда первая исповедь — на смертном одре

Важно дать человеку выговориться, и, конечно же, начать разговор с ним. Но не с призывом каяться в грехах, а именно простой бытовой разговор. О себе рассказать в пределах возможного, но особенно не утомлять его, чтобы расположить на откровенную беседу. Главное, чтобы чисто человеческие отношения хорошими были.

Нужно прийти к человеку как к давно знакомому человеку, о себе что-то рассказать и тем самым, повторюсь, добиться откровенности. А потом, когда он уже начнёт говорить — иметь терпение выслушать его. Это должна быть именно добрая беседа с акцентом на его исповеди и покаянии.

Ни в коем случае нельзя показывать виду, что ты торопишься! Спешки быть не должно.

Пускай это будет двадцать минут, полчаса, час, но раз у человека это первая и возможно последняя исповедь, батюшке надо иметь выдержку и терпение.

При беседе с тяжелобольным, умирающим человеком нужна особая деликатность и осторожность.

На наш сайт не так давно пришел вопрос о том, насколько уместно священнику говорить умирающему, который тем не менее твёрдо надеется на выздоровление, о призрачности его надежд. Сейчас в онкологии принята норма: сообщать больному диагноз с самого начала. Редко человек сразу бывает к этому готов, у него срабатывает защитный механизм. Он не хочет соглашаться с тем, что скоро умрет. А многие впадают в отчаяние и даже депрессию, и для души человека это будет намного хуже, чем ложная надежда на выздоровление.

Если и нужно сказать человеку о диагнозе и прогнозе, то это должен сделать не священник, а врач. Ни в коем случае батюшке не следует говорить больному: «Знаешь, врачи сказали, что тебе жить осталось два месяца. Тебе нужно поскорее исповедоваться и причаститься». Не нужно запугивать, называть сроки — мы их не знаем, но можно сказать, что «болезнь тяжелая, да и все мы под Богом ходим. И здоровые верующие люди стараются причащаться почаще. А в болезни, когда вы нуждаетесь в помощи Божией, причастие Святых Таин укрепит вас духовно. Исповедь поможет исцелить раны, которые в вашей душе оставили грехи». Священник не должен сообщать смертельный диагноз, потому что это может негативно отразиться на его отношениях с больным.

Написанное выше прежде всего актуально при общении с незнакомыми людьми, но даже хорошо знакомые нам люди при таком трудном испытании, как тяжелая болезнь, могут повести себя совсем не так, как мы от них ожидаем. Когда мы обсуждали эту тему с другими священниками, один уважаемый пастырь сказал, что он даже своему глубоко верующему отцу не открывал смертельный диагноз, потому что знал склонность отца к депрессии. Потом отец сам понял и принял факт приближающейся смерти, но это принятие ему нужно было выстрадать.

Есть, конечно, люди с нормальной, устойчивой психикой, которым важно знать, сколько им осталось, чтобы успеть подготовиться, завершить какие-то дела. И со священником они предпочитают говорить на пределе этого понимания.

Каждый священник должен выбирать подход, глядя в глаза больному, молиться Богу и осторожно подбирать слова и выражения, стараясь не навредить страдающему человеку. Бывает, что у человека появляется идея-фикс: вылечиться любой ценой. Человек готов попробовать все, что угодно: нетрадиционные методы лечения, заговоры, паломничества к разным святыням, чтение специального набора молитв. Если это греховные методы — обращение к экстрасенсам, заговоры и т. п., — священник должен предупредить о недопустимости подобного «лечения» и объяснить, почему этого делать нельзя. Если это сомнительные методы, которые по мнению врачей пользы не принесут, священник может отнестись к ним критически, но не запрещать их. Если больной просит исцеления у Бога, хочет поехать в паломничество, священник может поддержать его, но не обнадеживать, а советовать положиться на волю Божию, не требовать у Бога исцеления, а со смирением просить об этом.

Если умирающий никогда до этого не исповедовался или исповедовался очень давно, достаточно ограничиться вопросами о тяжелых грехах. Если у больного нет возможности говорить (например, он подключен к дыхательному аппарату), то можно просить его написать грехи на листочке или отвечать на вопросы каким-то знаком: закрывая глаза, кивком головы или пожатием руки. Но обязательно нужно учитывать, что иногда человек со спутанным сознанием рефлекторно выполняет то, о чем его просят, отвечая пожатием руки на любой вопрос. «Вы хотите исповедоваться?» Он сжимает руку и кивает, закрывает глаза. «Вас зовут Василий Петрович?» Он опять пожимает руку, закрывает глаза и кивает, хотя на самом деле его зовут Николай Иванович.

Чтобы выяснить, понимает ли вас человек, можно задать несколько вопросов, которые требуют отрицательного ответа. Например: «Вы хотите покреститься?» (Если точно известно, что больной крещеный) или «Вы учитель?» (Если вы знаете, что он, например, бухгалтер), «Ваша фамилия Кузнецов?» (Если он Степанов). Если на все вопросы больной отвечает утвердительно — пожатием руки или закрыванием глаз, — значит, он неадекватен. Над таким больным нельзя читать разрешительные молитвы и причащать его Святых Таин. Можно сделать исключения лишь для тех людей, о которых точно известно, что они недавно исповедовались и причащались.

«Недавно» — это условная единица времени, она может быть разной для разных людей. Для тридцатилетнего мужчины десять лет — большой срок, за это время с ним могло произойти что угодно, он мог совершить какие угодно грехи. И в этом случае, конечно, лучше воздержаться от разрешительной молитвы и Причастия. Если же речь идет о восьмидесятилетней бабушке, которая двадцать лет назад ходила в храм и причащалась, а после этого болела, не могла сама прийти, а родные не вызывали к ней священника, то можно и прочитать над ней разрешительную молитву, и причастить ее. Но прежде нужно выяснить степень церковности человека у родных, подробно их расспросив.

Иногда родные больного, будучи нецерковными людьми, называют Причастием совсем не то, что таковым является, — например, вкушение освященного хлеба на вечерне или употребление больным святой воды. Бывает и так, что, желая добра своему близкому, родные говорят о том, чего никогда не было. Поэтому, если речь идет о больном в неадекватном состоянии, священник обязательно должен побеседовать с его родными не через своих помощников, а лично, иначе не все будет выяснено. Если нет возможности пригласить родственников или даже поговорить с ними по телефону, священнику обязательно нужно помолиться и попросить Бога вразумить его, как нужно поступить.

Правило, которое не разрешает совершать таинства над людьми, находящимися в бессознательном состоянии, некоторые понимают слишком расширительно, а другие, наоборот, легко нарушают его, считая, что любовь — выше всех правил. Если есть опасность для жизни больного, который хочет первый раз в жизни поисповедоваться, причаститься, и надо спешить, чтобы не дать ему умереть без покаяния, невозможно обстоятельно побеседовать с ним о православной вере. Но все же нужно сказать о двух основных догматах: о вере в Бога Троицу и в то, что Христос — Богочеловек. Можно еще рассказать о Воскресении Христа из мертвых и спросить, верит ли он так, как учит этим истинам Церковь. После исповеди и причастия можно дополнить рассказ о православной вере, если больной будет в силах продолжать беседу, — бывает, что человеку после причастия становится лучше.

После причащения Святых Таин священник, если у него есть такая возможность, должен помолиться об умирающем человеке. Раньше было в обычае читать канон на исход души. В наше время некоторые опытные пастыри рекомендуют вместо этого канона, слова которого могут испугать и смутить умирающего и его нецерковных родственников, читать другие молитвы — например, канон Божией Матери, поемый в скорби душевной. Если скорая кончина больного очевидна для близких, священник уходя может попросить родных сообщить, когда она произойдет, оставить свой телефон, предложить звонить с любыми вопросами.