Насколько мне известно, в требнике указан Чин погребения младенческого, а вот чин панихиды по младенцам в наших требниках отсутствует. И когда я молюсь за сугубой ектинией за усопших, то встречаются имена младенцев. Всегда возникает вопрос, что насколько корректно вспоминать об упокоении младенцев в контексте «и остави им прегрешения их…»?
В требнике, действительно, нет особых панихид по младенцам, однако «Настольная книга священнослужителя» советует совершать их применительно к чину отпевания младенцев.
После обычного начала читается псалом 90-й, затем без великой ектении прямо Аллилуиа, тропарь «Глубиною мудрости…» с Богородичным. После него псалом 50-й и канон из последования младенческого погребения с положенным в нём припевом. По 3-й песни ектения из того же последования и седален «Воистину суета…» (с некоторыми изменениями), по 6-й песни — кондак и икос, по 9-й — тропари: «Со духи праведных…», сугубая ектения, отпу́ст из последования «Погребения младенческого», но с опущением слов: «Живыми и мертвыми обладáяй…», и в конце — «Вечная память».
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или
По поводу сугубой ектеньи.
В детском доме, где регулярно служу, сложилась практика, что имена взрослых почивших поминаем на обычном прошении, а следом вставляем прошение из младенческого отпевания:
«Еще молимся о упокоении блаженных младенцев <имена младенцев>, и о еже по неложному Своему обещанию, небесному Своему Царствию тех сподобити»
А почему до сего времени чин панихиды по младенцам в наших требниках отсутствует.
ПАНИХИДЫ О МЛАДЕНЦАХ
В богослужебных книгах нет особого последования панихиды о младенцах. Младенцев обычно поминают вместе с другими усопшими на общих панихидах. Но если бы понадобилось совершить панихиду об одном или нескольких только младенцах, то должно совершать ее применительно к исследованию погребения младенческого: после обычного начала псалом 90, затем без ектении прямо аллилуиа, тропарь Глубиною мудрости с богородичном. После него псалом 50 и канон из последования младенческого погребения, с положенным в нем припевом. По 3-й песни ектения из того же последования. По 3-й песни седален Воистину суета (с некоторыми изменениями), по 6-й песни кондак и икос, по 9-й тропари Со духи праведных, сугубая ектения, — отпуст из последования погребения младенческого, но с опущением слов Живыми и мертвыми обладали, как предназначенный исключительно для погребения, (Ср. выше) и Вечная память". (Святитель Афанасий (Сахаров). «О поминовении усопших по уставу Православной Церкви»).
И почему это у младенцев нет грехов?
В наших богослужебных чинах нет никаких различий между «безгрешными» детьми и грешными взрослыми. Так в молитве таинства Миропомазания не делается никаких опущений при поминовении младенца: «и ны́не благоволи́вый па́ки роди́ти раба́ Твоего́ новопросвеще́ннаго водо́ю и Ду́хом, и во́льных и нево́льных грехо́в оставле́ние тому́ дарова́вый». При Причащенни так же все принимают св. Дары «во оставлении грехов и в жизнь вечную». И сам чин «Отпевания младенцев» появился в современном виде довольно поздно. В XV веке отпевание младенцев выглядело так: над младенцем до двух лет совершали весьма краткий чин, состоящий из заупокойной литии с чтением молитвы «Храняй младенцы, Господи». Если младенец был старше двух лет, то над ним совершался полный чин погребения мирских человек. С XVI века появляется особый чин погребения младенцев. Он еще не совпадает с современным. Заупокойная ектения ничем не отличалась от современной ектении на погребение мирских человек.
Да и не надо смешивать ответственность за грех и возможность покаяние через осознание греха. Отсюда и исповедь только в осознанном возрасте. Но грехи у детей есть: «потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его» (Быт. 8,21): только у них нет ещё силы для их совершения, а со взрослением это проявляется. Об этом прекрасно писал блаж. Авгутин: ««Кто расскажет мне о младенчестве моем, кто откроет мне грехи его? Ибо кто чист от греха пред Тобою? Никто, даже младенец, хотя бы он прожил один только день. Кто поведает мне об этом? Неужто другой младенец, в котором я увижу прегрешения свои?
Итак, в чем я тогда погрешил, или чем? Не тем ли, что, рыдая, жадно раскрывал рот, ловя сосцы матери моей? Ведь, раскрывай я подобным же образом рот сейчас, не в поисках материнского молока, конечно, а для принятия соответствующей моему возрасту пищи, я подвергся бы насмешкам и справедливому осуждению. Следовательно, и тогда я делал нечто предосудительное, но так как не понимал этого, да и не мог понимать, вряд ли это могло быть поставлено мне в вину. Осознание этого приходит с годами, но я не видел ни одного разумного человека, который бы, выметая из дома сор, выбрасывал и полезные вещи. И хорошо ли было, даже со скидкой на младенчество, плачем требовать недолжного, сердиться и негодовать на непослушных старших, даже на родителей, царапаться и драться и по мере сил всячески вредить за то, что не исполняли они детских капризов и причуд? Нельзя упрекать младенцев за слабость и немощь их тел, но душевные изъяны заслуживают порицания. Мне довелось видеть, например, завистливого малыша: он еще не умел говорить, но уже злобно и ревниво поглядывал на молочного брата. Да и многие могли наблюдать нечто подобное. Говорят, кормилицы замаливают в таких случаях грехи свои и как-то их искупают, но как — не знаю. Скажу одно: какая же это невинность, когда у грудей матери, полных молока, один ребенок требует удаления от них другого, равно нуждающегося в этой пище? На это принято смотреть снисходительно; не потому, что это — пустяк, а потому, что с возрастом, как полагают, это должно пройти. Пожалуй, что так, но не всегда; и если не проходит, то справедливо осуждается и подвергается наказаниям» (Августин блаж.
ИСПОВЕДЬ). Преподобный Нектарий Оптинский говорил: «Если дитя в младенчестве сердится, то уже согрешает». Поэтому не было раньше и сейчас нет никакой необходимости в изменении прошения на ектение при поминовении усопших младенцев.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
или